Светослав Минков - Человек, который ищет (Сборник НФ рассказов болгарских писателей)

Сначала перед глазами завертелись цветные круги.

— Пил ли я? Нет, не пил, — сказал он себе. — Что же это за фантасмагория?

Затем на него обрушилась волна различных звуков, среди которых выделялась громкая брань на английском языке. Мгла рассеялась, и перед профессором появился долговязый человек, который, качая головой, клял всех своих родственников и всех, кого знал и кого не знал.

— Какой идиот кинул в меня железкой? Вы, что ли? — Он приблизился к Шмидту. — Почему вы не оставляете в покое честного янки, не даете ему проспать свою жизнь как человеку?

— Извините, сэр, — любезно улыбнулся профессор. В последние годы у него выработался рефлекс: он всегда улыбался, слыша английскую речь. — В меня только что стреляли, может быть, какая-нибудь пуля…

— Пуля? Глупости! Вы уж не оттуда ли прибыли?

Шмидт кивнул. Американец взревел, схватил его за руки и потащил:

— Это произошло по ту сторону? Говорите! Направление? Быстро!

Шмидт повернулся, чтобы показать на дверь, в которую вошел, но позади было пустое пространство, бесконечная голая равнина.

— Здесь где-то… Не могла же она исчезнуть…

— Глупец! — вскричал американец. — И он, как все! Вы вошли в дверь?

— Да.

— Что на ней было написано?

— Четвертое изме… — тут профессор неожиданно вспомнил, что десять лет преподавал физику в Боннском университете. Но как это — четвертое измерение? Неужели мы находимся в нем?

— А не думаете ли вы, что мы в кондитерской? — иронически заметил американец.

— Но это гениально! Это великолепно! Значит, мы открыли четвертое измерение!

Шмидт был в восхищении. Он представил себе, как возвращается в Бонн, как докладывает об измерении, которое так давно искали, как получает все возможные звания всех университетов, как, наконец, натягивает нос этому проклятому Федоренко из Москвы…

Американец насмешливо наблюдал за ним.

— Вы действительно дурак. Чему вы радуетесь? Хорошо, мол, что открыли. До вас сюда попала добрая сотня человек. Уж не думаете ли вы, что только один прошли в эти двери? Ну и что толку?

— Что вы говорите? Да о четвертом измерении пишут, о нем спорят, это дало бы новый толчок развитию науки…

— Какому, скажите? И, наконец, какая может быть польза в этом лично для вас, если отсюда нет возврата?

Профессор посмотрел по сторонам и только сейчас ощутил страх. Он находился посреди голой равнины. Кое-где виднелись тени прогуливающихся людей. Но нигде не было и намека на вход, через который он проник сюда. В конце концов он начал понимать, что объяснял американец. Оказалось, что тот был инженером и три года назад, открыв двери, вошел, чтобы увидеть, что за ними скрывается. Остальные же попали сюда по обычному принципу людей, которые вечно суют свой нос туда, где написано «Вход воспрещен».

До сих пор инженер установил лишь то, что как четвертое измерение непостижимо для первых трех, так и они неизвестны ему. А поскольку двери, туннель, даже воздух в нем принадлежат другим измерениям, то для всех находящихся здесь они практически не существуют.

— Может быть, мы сейчас наступаем на любимую мозоль английской королевы иди какой-нибудь «кадиллак» переезжает вашу печень — это безразлично для обеих сторон. Важно лишь, что мы с вами, находясь здесь, не знаем, сколько еще времени это продлится, и ничего не делаем.

В четвертом измерении не существовало фактора времени. Это несколько утешило профессора. Он недавно ел и, таким образом, останется сытым до конца пребывания здесь. До конца? А когда он наступит?

Американец немного успокоил его, показав различные фокусы четвертого измерения. Например, он привел его в точку, где сходились все параллельные прямые. Объяснил, что тут лучи света распространяются по кривой линии, а посему, когда солнце находится в зените, наступает ночь, а когда начинает заходить — снова становится светло. Продемонстрировал существование притяжения во всех направлениях, для этого прошелся спокойно на высоте трех метров вниз головой. Даже проделал небольшой эксперимент, которым доказал отсутствие плотности материи: просунув руку в живот, он через спину почесал левую лопатку.

— Но чем вы здесь занимаетесь? Как живете? — пытался выспросить Шмидт.

— Скучаем, профессор. Ужасно скучаем. Изучили все чудеса. Открыли физический факультет для вновь прибывших, но сегодня все они имеют уже профессорские звания. Не знаем, что и делать, потому что никто не принес с собой хотя бы одну колоду карт. Придумываем различные глупости. Сегодня вечером, например, пойдем слушать концерт для лейкопластыря с оркестром.

— Но ведь здесь нет…

— Разумеется, нет. Поэтому и интересно. Оркестра нет, но из-за отсутствия лейкопластыря мы этого не замечаем. А концерт состоится. Уже назначили дирижера, критика, администратора…

Профессор Шмидт посмотрел на американца. Он начинал опасаться, не с сумасшедшим ли имеет дело. Но так как лучше разбирался в физике, чем в медицине, решил, что все покажет время. Время? Черт возьми, но ведь здесь времени не существует! Здесь люди просто исчезали для окружающих и консервировались на века. А благодаря своим бесконечным просторам четвертое измерение может вместить столько людей, что в других трех измерениях останется… Стоп!

Неожиданно гениальная идея осенила плешивую голову профессора. Он так раскрыл рот от уважения к самому себе, что теперь в свою очередь американец подумал, в своем ли тот уме.

Ну да! Ну конечно! Это-то уж поистине гениально! Сюда можно собрать так много людей… лишних людей… и не нужно их ни кормить, ни убивать, ни хоронить… Что представляют собой Освенцим и Маутхаузен по сравнению с неограниченными возможностями четвертого измерения? А наступит день (о, к этому идет!), когда снова потребуются лагеря и для евреев, и для большевиков, и для американцев, и мало ли для кого еще. И тогда он, Ганс Шмидт, станет великим — более великим, чем изобретатель водородной бомбы. Имя его будет передаваться из уст в уста, а если ему разрешат с каждого осужденного, проходящего через проклятые двери, взимать минимальную входную плату, то…

Профессор Шмидт затанцевал от радости на песке пустыни. Американец посмотрел-посмотрел на него, махнул рукой и пошел на концерт для лейкопластыря с оркестром. А Шмидт, счастливый и довольный, уселся на землю и за неимением других пособий стал пальцем писать на песке формулы и производить вычисления. Ему предстояло разрешить не особенно трудную задачу — снова открыть первые три измерения, вернуться в них, доложить, собрать лавры.

До сих пор сообщения о возвращении профессора еще не поступало. Евреи, коммунисты и прочие люди второго сорта, можете спать спокойно!

Когда инженер Трыпчо Д. решил построить второй этаж Балканского полуострова, мировая общественность ахнула от восхищения. Если жить в двухэтажных городах, то можно по выбору либо греться наверху на солнце, либо работать внизу в тени. И гаражей для геликоптеров, аэромобилей и прочего научно-фантастического транспорта будет достаточно! По смелости этот проект равнялся проекту переноса Австралии в Северный Ледовитый океан, который должен был осуществиться в следующем квартале. А по авторской фантазии он превосходил предложение, относительно переоборудования всех действующих вулканов в предприятия общественного питания, комбинируемые с банями и прочими бытовыми учреждениями.

Имя Трыпчо Д. гремело на ультракоротких, коротких, средних, длинных, инфрадлинных волнах. Его фотографии появились во всех газетах, а ряд известных поэтов написали хорошо оплаченные четверостишия для первых полос. Известность инженера росла так быстро, что даже собственная теща поверила в его гениальность. И именно эта слава привела гениальный замысел к катастрофе.

Роботы-чертежники закончили проект очередной восьмидесятимиллионной опорной башни, роботы-вычислители определили, правда с ошибкой на двести пятьдесят граммов, необходимое количество цемента, бетона, стекла и арматуры, а роботы-плановики уже подготовили кадры и материалы для капитального ремонта после приема строительства компетентной комиссией, как вдруг инженер Трыпчо Д. исчез.

В сущности, он не исчез — каждый знал, что он ездит по свету, но никто не мог найти его.

Прежде всего посыпались приглашения от различных строительных организаций. Везде его встречали с распростертыми объятиями. Даже конголезские строители сделали его почетным гражданином джунглей, а коллеги с Ньюфолкнерских островов подарили двадцать почти неиспользованных жен. После этого Трыпчо Д. отправился обмениваться опытом. Он подсказал, как укрепить несколько растрескавшихся небоскребов в Сан-Франциско, помог французам перевернуть Эйфелеву башню, чтобы она занимала меньше места, и с той же целью водрузил одну египетскую пирамиду на другую, не тронув только сфинкса, которого решили оставить в качестве учебного пособия…