Муж поневоле (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

— Нет, Дин, не предлагаю, но дай мне время разобраться в этой мешанине проклятий, иначе никаких сокровищ нам не видать.

“Их двое, — понял я. — Алла, ведьма, судя по всему, и какой-то Дин. И, похоже, это самое обыкновенное ворьё, а не наёмные убийцы”.

Маленько отлегло — всё-таки не покушение. Просто очередные безработные граждане решили поправить своё благосостояние путём экспроприации чужого имущества.

Робингудами здесь и не пахло, поэтому я решил с наглыми вторженцами не церемониться и, воспользовавшись тем, что неизвестные вновь увлеклись распутыванием моих ловушек, накрыл их поочерёдно дезорганизующим заклятьем. Рухнув как подкошенные, они тяжело завозились на полу, а я, снимая часть ловушек на своём пути, подошёл к ним и, присев, принялся разглядывать незваных гостей.

— Красивая, — констатировал я, в неверном свете луны, пробивающемся через слуховое окно, разглядывая лицо юной девушки. Заметив, что она почти смогла оборвать питающий контур проклятья, добавил ещё. Оценив её потенциал, чуть улыбнулся, произнёс: — Не старайся, девочка, я сильнее тебя, мои заклятья тебе так просто не скинуть.

Посмотрел на парня рядом. Ну что сказать, обыкновенный жулик, тоже весьма молодой. Ничего особенного.

— И как же вы, две пташки, сюда ко мне прилетели?.. — пробормотал я. Огляделся, прикидывая, откуда они шли, и, безошибочно определив нужное слуховое окно, подошёл, выглянув на крышу. Чуть кивнул сам себе, сразу натолкнувшись на припаркованный у окна ковёр-самолет. Не зря, ой не зря меня паранойя гоняла по всему крылу. Не такой уж тут и редкий транспорт эти коврики, раз какое-то ворьё на них невозбранно рассекает.

Высунувшись, я скатал ковёр трубой и затащил внутрь, пусть на чердаке полежит, не привлекая внимания. Вернулся обратно и придирчиво обыскал обоих воришек. Девушку — особенно тщательно, не обращая внимания на её нечленораздельные возмущённые вопли. Слишком часто, насколько я помнил, дамы любили прятать в укромных местах различные колюще-режущие штуки.

Затем нашёл верёвки и тщательно связал им руки за спиной, и уже после этого снял с них наложенные проклятия, чуть отходя и осматривая угрюмо усевшихся на полу пленников.

— Ну что, Алла и Дин, давайте знакомиться. Ваши имена я уже знаю, так что теперь мой черёд представляться. Звать меня Павел Алексеевич, и да, я тот самый злой колдун, о котором вы слышали в деревне.

Выдержав небольшую паузу, я улыбнулся и добавил:

— Ну что, воришки, обсудим ваши перспективы?

Что делать с двумя воришками, я так и не решил. Во первых потому, что они не были наемными убийцами, и врожденное человеколюбие не позволяло мне хладнокровно от них избавиться. Да и хорош был бы я как инквизитор, начни творить такое.

Отпустить? Тоже вариант так себе, ибо что им мешает попробовать повторить налет, только с учетом полученных обо мне знаний?

Вот поэтому я поступил хитрее.

Насколько я разобрался в их взаимоотношениях, оба воришки не просто были напарниками по ремеслу но и любовниками, хоть и пытались скрыть от меня этот факт, вот только инквизитора, пусть и без кольца, обмануть сложно, я нет-нет, но ловил их взгляды бросаемые друг на друга. Причем Алла испытывала куда более сильные чувства чем Дин. Этим я и решил воспользоваться. Поэтому парень получил от меня комфортабельную клетку на чердаке, быстро, прямо на их глазах слепленную из подручного материала бытовой магией, а девушка почетный статус пробовальщицы блюд.

Что мешало Дину разломать клетку и сбежать? Магия конечно, что-же еще. Заковыристое проклятье на два контура. Внутренний контур был настроен таким образом, что срабатывал только при ослаблении внешнего, а внешний контур, что служил этаким спусковым крючком удерживающим всю ловушку от срабатывания, постоянно требовалось подпитывать.

Попытка просто развеять внешний контур тут же привела бы к мгновенному срабатыванию внутреннего с соответствующим эффектом, для Дина весьма неприятным, практически мгновенно смертельным, я бы сказал.

Всё это я любезно объяснил Алле, очень подробно и доходчиво. Боязливо косясь на меня, она пощупала чуть зазвеневшие нити проклятья щупом своей силы, и побледнела еще больше, бросая полные отчаяния взгляды на парня за решеткой.

Стоило ли говорить, что настроено было все так, что контур требовал суточную подпитку ровно в том объеме, что соответствовал резерву девушки.

Это была моя страховка от необдуманных действий с её стороны. Если она попытается накопить резерв для нападения на меня — Дин умрет. Если она сбежит — Дин умрет. Даже если она каким-то образом сможет меня убить, Дин все-равно умрет, просто потому, что снять проклятье ей не хватит знаний, а все свои силы на его подпитку она не сможет отдавать вечно.

Жизнь её любовника всецело зависела от моей благосклонности, я очень подробно ей все объяснил и показал, и ей, волей неволей, пришлось соглашаться на все мои условия.

Вот поэтому, когда на следующий день ко мне пришла Гюльчатай, я показал на скромно притулившуюся у стола Аллу, и торжественно сказал, — Все, теперь больше не надо пробовать мою еду, теперь это будет делать она.

— Спасибо, господин! — обрадованно прощебетала служанка, быстро расставив на столе блюда и намереваясь поскорее выбежать обратно.

— Стой-стой, — вынужден был притормозить я её, — а последние новости кто мне рассказывать будет? Будь добра, посиди вон там, подожди, — я показал на пуфик в дальнем углу комнаты, куда та, уже без особой радости на лице и присела.

Пока Алла пробовала весь ассортимент блюд, я по заведенному мною же порядку опрашивал Гюльчатай о том, что происходит в деревне и окрестностях.

Впрочем, всё было как всегда, и я успокоенно кивал, не забывая насыщаться, пока вдруг случайно не вычленил из девичьего щебета сработавшую как триггер фразу: — А еще в деревню прибыл какой-то знатный господин, но один. С ним еще Калим-бей встречался.

— Стоп, — я замер, не успев донести до рта очередную порцию плова, — какой знатный господин?

— Не знаю, господин, он был всего один день и сегодня утром уехал.

Интересно девки пляшут. Что это за незнакомец, да еще и ведущий какие-то шашни с главой вроде как моей охраны, о котором я узнаю из третьих рук. Я печенкой почуял, что дело тут неладно. Не начало ли это заговора против меня? Следовало немедленно разобраться.

— Где Калим-бей сейчас?

— Был внизу, господин, — покорно ответила девушка и я, хмуро кивнул ей, чувствуя, что теряю к еде всякий интерес, — пойдем, мне он нужен.

Поднявшись, я посмотрел на Аллу, опустившую взгляд вниз и приказал, — остальное подели между собой и Дином и отнеси ему. Останешься с ним, я потом за тобой приду.

Удостоверившись, что та всё поняла, поманил за собой служанку, вновь выходя в коридор.

— Тарелки потом заберешь, — коротко произнес я, растерянно оглядывающейся на стол Гюльчатай.

Воровку я отослал специально, незачем начальнику охраны знать о новых постояльцах. Нет, он конечно и так скоро будет в курсе, я был почти уверен, что он опрашивает служанку как и я, но знать со слов и увидеть самому — разные вещи. Дистанцию между моими невольными гостями и обслугой поместья я планировал соблюдать максимально.

Выйдя во двор, я внимательно оглядел тройку кучкующихся поодаль стражников, усиленно делающих вид, что не замечают меня, затем несколько лучников в привратной башне. На всякий случай приготовил дезориентирующее плетение, перебарывая себя, сделал несколько шагов по ступеням вниз. Из под защиты напичканого проклятиями дома выходить было физически некомфортно.

— Калим-бея, позовите.

Ноль реакции. Я кашлянул, постарался сделать голос грубее, — Калим-бея ко мне!

Еще раз, нахмурившись, обвел взглядом резко оглохших стражников, продолжавших смотреть куда угодно но только не на меня, решая, что делать дальше. Ну не проклятиями же в них кидаться, чтобы привлечь внимание.

Положение спасла Гюльчатай, скромно стоявшая чуть впереди. Повернулась, — Я сейчас найду, господин. — После чего поспешно скрылась в саду, если так можно было назвать пальмы и кустарник оазиса вокруг которого и был построен дворец принадлежавший Ниике.