Андрей Белянин - Казак в Аду

– В смысле? – не поняли ребята.

Дальнейшие полчаса можно не тратить на описание длинных высокопарных диалогов. На это не хватит ни моего, ни редакторского, ни читательского терпения, всё можно представить и дофантазировать самому. Благородное самопожертвование остроухих пенсионеров не устраивало Ивана и Рахиль. Обратный посыл, типа, вы на Холм, а мы уж тут как-нибудь сами, однозначно отвергался пылкими Миллавеллором и Нюниэлью!

Трогательное предложение мужчин отправить в Рай обеих женщин послужило поводом дикого смеха и даже явных намёков в сторону Задома и Уморы. Впрочем, ответное предложение послать с кольцом одних мужчин почему-то женщинам в голову не пришло. И неизвестно, сколько бы времени обе пары продолжали состязаться в красноречии, широко демонстрируя души прекрасные порывы, если бы… сверху не рухнула золочёная сеть, беззвучно сгребая двух главных героев нашего повествования!

– Решение вынесено небесами! – ни капли не испугавшись, прокричал с высоты бравый подъесаул.

– И почему-то меня оно таки не устраивает, – чисто по-еврейски задумался наркозависимый философ на земле и полез в нагрудный карман за травкой.

Его избранница лишь страдальчески закатила глаза, но хорошо хоть не потребовала набить косяк и ей…

Как вы совершенно правильно догадались, молодые люди не испытывали ни малейшего страха или сомнения, взмывая в мутную синь неба, к разверстой пасти открытого люка летающей тарелки. Чего дёргаться-то, в первый раз, что ли? К тому же оба отлично понимали: при наличии впереди Геенны Огненной инопланетный корабль является гарантированно лучшим средством её преодоления. Док и Ганс точно не откажут перевезти своих «закадычных друзей», а добравшись до Рая, можно и попробовать оспорить подписанные в Аду (как в сопредельном, но враждебно настроенном государстве) бумаги и договора.

Хотя традиционно считается, что лучшие юристы всё-таки в именно Аду, но лично Рахиль была абсолютно уверена, что найдёт приличного крючкотвора везде, в крайнем случае возьмёт этот нелёгкий труд на свои хрупкие плечи. Признать недействительным типовой договор с дьяволом, заведомо нарушающий права клиента, – да это любому честному еврею раз плюнуть!

Если у Ивана Кочуева и были другие мысли по этому поводу, то он держал их при себе. Более того, он, вполне вероятно, вообще ни о чём не думал, пользуясь неожиданной возможностью прижать к себе нежно любимую иудейку, которая охотно позволяла себя обнимать и теперь уже не строила из себя жуткую недотрогу.

Во всем ином, как я уже подчёркивал, причин для беспокойства не было. Они появились чуть позже. Когда люк захлопнулся…

Или даже ещё позже, когда сеть потащила их по знакомому тёмному коридору, безапелляционно шлёпнула на пол, а в помещение дружно шагнули инопланетные бесы. Причём другие, не Док и Ганс…

– Мы пришли с миром, – пропела израильская военнослужащая, силясь вытащить из-под казака винтовку.

– Мы несём вам любовь, – так же в тему прорычал бывший подъесаул, умудряясь извлечь из ножен златоустовскую сталь, но…

Маленькие шприцы, полные транквилизаторов, уже вылетели из помповых ружей. Что-то опять пошло наперекосяк…

По идее, согласно установившимся литературным канонам, мне бы стоило максимально сгустить краски: чем ближе финал, тем сложнее должно становиться положение героев. Читатели нервничают, переживают, глотают страницу за страницей и в пиковый момент, практически на последнем издыхании, узнают, что наши всё-таки победят. Нет, в общем и они-то раньше это подозревали, я уже говорил: читатели – народец ушлый.

Здесь вся загвоздка в том, как именно интересно, свежо и незаметно подвести их к самому банальному финалу в стиле «хеппи-энд». Задача не так проста, как кажется, и, прекрасно зная, чего от меня по большому счёту ждут, я всё же рискну изменить традицию. Конец у этой истории совсем не такой, к которому все привыкли. Но не спешите заглядывать на последнюю страницу. Доберёмся туда пошагово, вместе, без суеты, а по дороге я объясню, почему всё было именно так и никак не могло сложиться иначе…

Казак и еврейка пришли в себя… в клетках! Да-да, нормальные надёжные клетки, два метра в высоту, два в ширину и в длину. Полы пластиковые, прутья хромированные, у каждого в углу мисочка с водой и ещё одна пустая, видимо, для сухого корма. Оружие предусмотрительно убрано, в остальном вроде ничего больше не забрали. Сами клетки стоят рядышком, можно дотянуться друг до друга кончиками пальцев.

– Ваня, где мы? Что с нами? Зачем они так? Что мы им наделали? Почему сразу за решётку? Вы что-нибудь понимаете? А тогда при чём здесь я? И откуда в вас вдруг стоко антисемитизма?

– Рахиль…

– Вот тока не надо говорить мне «заткнись», потому как я дико обижусь, хоть вы и будете правы! Таки мне повторить вам все вопросы ещё раз, медленно и распевно?

Иван Кочуев только обречённо покачал головой. Влезать в вечные споры не было ни малейшего желания, как и отвечать банальностями на глупость. Они в плену. Всё…

Если этого недостаточно и какие-то моменты требуется прояснить до конца, то, наверное, всё же лучше дождаться компетентных лиц и уточнить у них. В данном случае самыми компетентными, как всегда, будут тюремщики. Благо они не заставили себя ждать.

Сверху загрохотали колёса цепной передачи, клетки дрогнули, подвиснув в воздухе, а молодые люди едва не завопили, вцепившись в прутья решёток руками. В полу открылись люки, сквозь них и были опущены вниз пленники. Днища клеток плотно встали на специальные постаменты, со всех сторон ударили направленные лучи софитов, и чей-то чуть дребезжащий голос объявил:

– Всем встать, суд идёт!

– Дожили, таки меня уже судят, – как можно громче простонала юная краса израильского народа. – Мама, как хорошо, шо ты этого не увидишь – твоя любимая дочь на одной скамье подсудимых с усатым казаком, за один поцелуй и стремление к лучшей жизни! Кстати, а как тут на предмет кошерно покушать заключённым?

– Рахиль, обернись, – тихо попросил уравновешенный казак.

– О, таки они все сидят ко мне лицом, а я невежливо к ним задом. Шолом алейхем! Что молчим, антисемиты поганые?!

Вот так, в привычной ласковой и дружелюбной манере госпожа Файнзильберминц приветствовала небольшое собрание инопланетников, рассевшихся на складных стульчиках в паре метров от их клеток. Все однотипные, очень похожие на двух учёных с летающей тарелки, различаются разве что цветом шёрстки, росточком и объёмом талии, да и то приглядываться надо. Чуть поодаль на высоком бархатном стульчике восседал и обладатель дребезжащего голоса – на его макушке с рожками чудом удерживался классический седой паричок английского судьи.

– Введите виновных!

Молодые люди переглянулись. То есть виновные не они? Через круглую металлическую дверь к клеткам понуро вышли их старые знакомые Док и Ганс. Лапки бесов были скованы одним наручником на двоих.

– Ша! Я так и знала, они оба маньяки и уголовники! А мы таки их жертвы! Может, даже невинные… Я так точно!

– Любимая, помолчи, на нас смотрят, а ты непричёсанная.

С помощью такого простенького вранья подъесаул Кочуев добился относительной тишины в соседней клетке и, пока растрепанная дочь Сиона спешно наводила марафет, вдумчиво слушал детали обвинения.

Говорил «судья», видимо, он совмещал функции и прокурора, и защитника, и следователя.

Оба учёных стояли, гордо выпрямив спинки, но опустив глазки в пол. Им традиционно вменялись в вину перерасход фондов, отсутствие практического результата, недобросовестность исследовательской деятельности, небрежное отношение к имуществу (побитая демонами летающая тарелка!), бегство лабораторных экспонатов (эльфа-наркомана!) и совместное уничтожение запасов дефицитного спирта на пару с подопытными (с казаком и еврейкой!).

– Таки мы тут как свидетели? – не удержавшись, влезла неугомонная израильская военнослужащая.

Судья поднял на неё недовольный взгляд и процедил:

– Да. Вы готовы подтвердить выдвинутые против присутствующих здесь лиц обвинения?

– А то! Пили медицинский спирт? Было! Катались на передвижной лаборатории? Таки да! А остроухий жених тёти Нюни всегда от всех сбегает, это ж научно доказанный факт! И размножаться он отказался, хотя акты принуждения я видела сама и даже могла потрогать руками, но оно мне надо?!

– Вы тоже подтверждаете? – На этот раз судья уставился на Ивана.

Казак пожал погонами: в целом, да. Вроде всё так и было, но…

– Свидетели свободны. Не волнуйтесь, вас вернут туда же, откуда взяли. Простите за беспокойство…

Под грохот и лязг цепей клетки отправились в обратную дорогу. Вроде бы инцидент был полностью исчерпан. Единственное, что всерьёз царапнуло большое казачье сердце, так это невероятно грустный взгляд Дока…

– Как думаешь, что им грозит?

– От трёх до восьми в колонии строгого режима, – уверенно откликнулась еврейская умничка, потому что на свете не было и нет еврея, не разбирающегося в тонкостях уголовного кодекса. – По-любому мы с вами исполнили свой гражданский долг, нас вызвали по повестке, и мы наговорили правду. А сейчас я хочу домой и покушать!