Валерия Малахова - Мент, меч и муж

– Не являясь специалистом в данном вопросе, отмечу, однако, что кольчуга является предметом, призванным защищать тело от ударов, а вовсе не демонстрировать оное тело.

– Это верно, леди Крим, однако в данном случае кольчуга сама служит оружием, о чем говорится в поэме, начиная со строки… хм… да, с семнадцатой. Увидав сию кольчугу, рыцари единогласно признали ее орудием неотвратимым, и невозможно было им нанести удар туда, где под одеждою военной билось сердце девы юной, их пленившей…

– По приколу. Роннен, ну хоть ты скажи!

– Что сказать, дорогая? Прекрасно выглядишь, клянусь Вороном!

– Скажи, должна ли я идти к чужому мужчине в этом… одеянии военном, что умы смущает страстью?

Кажется, муж очнулся.

– Полагаю, не стоит. Мало ли как может отреагировать преступник!

Да здравствует ревность… то есть, разумеется, здравый смысл.

– Прогуляемся, моя госпожа?

– Как вам угодно, дорогой супруг.

Полгода официоза. Нежных поцелуев на ночь, совместной работы днем… Уже почти не болело. Так… свербило немного.

Из Барсарох мы удрали, стоило мне хоть немного поджить. Толком не знаю, через двадцать дней, сорок или больше. Эшдон с Комальторном убрались еще раньше… да, первым сдернул Черный Палач, а вскоре после него откланялся наемник, схватившийся за чужой меч и сделавший его своим. Роннен предложил парню работу, но тот отказался. Возможно, сам желал осесть начальником стражи в каком-нибудь небольшом городке.

В общем, когда я достаточно твердо держалась на ногах, лорд Крим вежливо попрощался с ужасно обрадованным лекарем и освободил избу.

Нельзя сказать, что новое путешествие оказалось легким. К моменту, когда мы решили остановиться, губы у меня уже были привычно искусаны в кровь. Хотя и ехала на телеге, и привалы делали часто.

Я прекрасно понимала: Роннен и так слишком задержался на одном месте. Прикончить его мечтал не только лорд Уртам, но и масса других, может, чуть менее настойчивых, товарищей. Супруг торчал в Барсарохах из-за меня. Рисковал головой, причем не только собственной.

Наверное, стоило чувствовать себя польщенной.

Не получалось.

В Славице остановились из-за шайки бандитов, наводивших на окрестности не просто ужас, а массовую медвежью болезнь. Полезно в плане удобрений огородов, плохо для сельского хозяйства в целом – выходить на поля крестьяне категорически отказывались. И подвывали, вспоминая гнев местного мирньерда. Человека в целом разумного и относительно незлобивого. Который нас и нанял, с пожеланием развешать кишки разбойников по деревьям, головы негодяев насадить на пики и выставить на деревенской площади… и чего-то там еще надо было сделать с половыми органами. Насколько я знала Роннена, он намеревался исполнить пожелания заказчика в точности.

Ребята точили оружие, проверяли упряжь лошадей, скалили зубы по поводу наставлений мирньерда – ставшая уже привычной деловая суматоха. А меня вот дражайший муж пригласил на прогулку…

Хамек проводил нас долгим взглядом, Джуран коротко ухмыльнулся, но верные вассалы Роннена не сказали ни слова. По крайней мере, они молчали, пока мы не отошли за пределы слышимости.

– Слушаю вас, супруг мой.

– Нам нужно поговорить о… том, что было. О нашей свадьбе.

Сохранить невозмутимую физиономию оказалось легче, чем я предполагала.

– Как пожелаете.

– Иана, – муж тяжело вздохнул. Словно лесоруб, осматривающий проблемное дерево: рубить надо, а подступаться страшно. – Я тебе не доверял. Женщины склонны к романтическим чувствам, мне казалось разумным сыграть на них.

– Я не склонна! – Ну вот, выпалила – и осеклась. Ты, Яночка? А кто хотел от феодального рыцаря букета роз и прогулок на белом коне? А, да, еще вздохов, полнолуния и кучи денег. Последнее, впрочем, факультативно.

Роннен все заметил, но проявил такт.

– Ты самая трезвомыслящая женщина на моей памяти, признаю. Но наше знакомство длилось недолго, я не желал рисковать. Теперь вижу, насколько ошибался. Наверное, прощения просить глупо?

– А ты попробуй. – Сейчас надо что-то чувствовать. Нормальные люди точно чувствуют – момент истины, все дела. А мне хочется махнуть рукой и завалиться спать. Утром проснуться – и забыть размолвку на фиг, начать сначала, попробовать… не знаю, подружиться, получше узнать друг друга. Ведь ясно же вижу, куда Роннен целится, на какие кнопки собирается нажать. И не люблю, когда меня вот так обрабатывают… и слишком устала, чтобы спорить, доказывать и объяснять.

Удиви меня, а?

Заставь поверить снова.

Супруг хмыкнул, по-мужицки развел руками.

– Ну, извини. Я… боги и демоны! Да, я хотел тебя к себе привязать. И считал, что все средства хороши. Честно говоря, и сейчас так считаю. Не знаю толком, любовь ли это, но ты мне нужна. Чем дальше, тем сильнее. А как обычно привязывают женщин, ну сама подумай!

– Романтическими бреднями, – кивнула, не выдержав, грустно улыбнулась. Роннен Крим, человек, который сумел найти нужные слова.

Талант у него, мерзавца.

– Ну не цепями же, с твоими-то способностями! Кстати, эти способности мне по-прежнему нужны. И эти, и другие. Ты мастер своего дела, Иана. И я бы соврал, сказав, что меня в тебе поначалу привлекло что-то другое.

– А потом ты увидал, насколько я идеальна?

Угу, не выдержала, поддела. Но оно того стоило. Всегда любила смотреть, как Роннен искренне, от души хохочет.

Даже если притворяется – выходит просто чудесно.

– Иана, видишь вон ту звезду? Да, вон там, на краю горизонта, видишь? До идеала тебе примерно столько же, сколько до нее. Но это не важно. – Муж внезапно стал серьезным. – Это не важно, Иана. Мне не нужен идеал, пойми. Мне нужна ты. Я не могу без тебя. Я хочу – тебя. И думаю, что смогу сделать счастливой именно тебя. Насчет идеала как-то сильно сомневаюсь.

Закрыть глаза – и слушать. Просто слушать, не думать ни о чем.

Очень сложно проводить анализ, когда Роннен Крим вдохновенно толкает речь.

– Да, я совершил ошибку. Мне сложно с тобой, Иана, ты думаешь и действуешь не так, как наши женщины. И не могу обещать, что впредь стану безгрешным. По-видимому, мы еще не раз поссоримся. Но я буду стараться тебя понять и попробую объяснить собственные поступки. Так… лучше?

Лучше. Ты даже не представляешь, насколько.

– Если постараешься объяснить их до совершения, а не после – и совсем замечательно выйдет.

Смеется. Как же мы сроднились с ним за это время, оказывается…

– Эй, я тоже не идеален! Но приложу все усилия.

Ты идеален, Роннен Крим. Идеальный лорд-феодал. Дистиллированный, отфильтрованный и сконцентрированный.

Мы с тобой совершенно точно еще не раз поссоримся.

И мне очень легко на сердце оттого, что этот «не раз» совершенно точно произойдет.

– Кстати, – дражайший супруг легко и естественно меняет тон, приобнимает меня за талию, – если захочешь, то я ведь могу и романтику теперь обеспечить. В разумных пределах, разумеется, ибо работу никто не отменял. Но как только в делах наметится передышка…

Предложение, настолько же далекое от романтизма, насколько я – от томной девы с лилией в руке. Но ведь не деве с лилиями и сделано.

– Хорошо. В смысле… подумаю.

– Договорились. – Роннен улыбается, и вдруг становится понятно: разговор ему тоже дался нелегко. И впереди еще несколько таких же тяжелых бесед. Но если он хочет остаться со мной, и если я хочу того же…

Пусть себе принцы на белых конях живут спокойно. Их популяцию надо законом охранять, а не совать к ним мента со слабо выраженными моралью и этикой.

Принцам – принцево, ментам – ментово.

Город во время карнавала – это дурдом на выездном заседании. Сотня дурдомов. Или две сотни.

И все активно празднуют.

Фонтаны имени Мирьки сыграли в разгулявшемся Дойл-Нариже явно не последнюю роль. Вон, один такой забит пропойцами так, что вина не видно, сплошные залитые багровым карнавальные костюмы. Вокруг суетятся стражники: вижу Ливиса, рядом, похоже, Илько… Подавляю естественное для мента желание выяснить, в чем суть веселья и к оному присоединиться. Нет-нет, Юляшка держалась бы подальше от «всякого сброда».

Шарахаюсь от удалой компании, пустившейся в пляс посреди улицы. «Эй, красавица, иди к нам!» Спасибо, ребята, как-нибудь в другой раз. Ох, господи! Один из идиотов умудрился рвануть за завязку бронелифчика. И что теперь, на свиданку идти, придерживая рукой одну половинку лифа?

– Сссьюда… – короткий, но ни с чем не сравнимый шепот заставляет свернуть в тупичок. Реус-Зей в костюме кехчи… ну да, ну да. На морде какие-то завязочки, на груди налеплены пуговицы. И кто-нибудь на это клюнет?