Андрей Белянин - Сестренка из Преисподней

– М-м… как бы помягче выразиться… Я-то пишу именно стихи, но здесь они почему-то срабатывают на манер заклинаний.

– Читай! – жёстко приказала пернатая женщина. Сквозь седые волосы выжидательно сверкнули два алых угля глаз без малейшего следа слёз. Я согласился совсем не потому, что испугался, уж поверьте… В отличие от моей жены, которая страшно перепугалась, но ей можно, она больше знает… Я очень мало знаю о баньши и, соответственно, понятия не имею, насколько всё это опасно. Значит, мне всего лишь требуется подобрать из шести своих сборников более-менее печальное стихотворение с какой-нибудь жизнеутверждающей концовкой.

– Быстрее… – послышался слабый голос Наташи. Я обернулся, она держалась одной рукой за сердце, другой за сумочку с оттисками, а лицо было таким неестественно бледным, что мне сразу всё стало ясно.

– Не трогайте её! Я уже читаю…

Баньши благосклонно кивнула, Наташа начала оживать в ту же минуту. Я мысленно дочитал стихотворение почти до конца, убедился, что помню, и начал уже вслух:

– Ну, как? – Наташа неслышно подошла сзади и обняла меня за плечи. Вестница смерти не шевелилась, мечтательно задрав нос и чуть притушив зловещие огоньки глаз. Тревожить её вопросами почему-то не хотелось…

– Не знаю, обычно стихи действуют сразу… Мы будем ждать результата или просто пойдём домой?

– Пожалуй, пойдём, но не домой – нам надо встретиться с Семецким.

– А по-моему, мы уже опоздали. Я сам терпеть не могу непунктуальных людей, чего же ради ему нас ждать?

– Слишком лакомый кусочек… – многозначительно сощурилась моя жена.

– Ты о шкурке с филейных частей? – съязвил я, но вовремя прикусил язык – на вершине Хромой горы чётко вырисовывался сутуловатый силуэт капитана-библиофила… Итак, нас ждут.

– Эй, дружище, нас подожди! – На левом плече, как на давно облюбованном командном пункте, удобно расположился потягивающийся Фармазон.

– Наконец-то… – искренне обрадовался я. – Куда это вы оба запропали?

– Конец квартала, начальство лютует, хоть в петлю лезь! – раздражённо пожаловался чёрт. – Раньше только ангелы такую кипу отчётов подавали… Ну, наши, чтоб им… доброго здоровьичка, свистнули у небес основную систему упорядоченной линии отчётности и контроля! Нет что-нибудь прогрессивное спереть…

– Так, значит, Анцифер тоже занят?

– Будет с минуты на минуту. Он звонил мне на сотовый, просил извиниться за опоздание, никак не сдаст доклад о походе в баню. Хотя чего такого предосудительного может быть в том, что двое опытных мужчин творческих профессий решили поплескаться в одной ванне?!

Наташа привычно не вмешивалась в наш разговор, хотя и всё слышала. Она не считала меня сумасшедшим за постоянное общение с личными духами, а реплики Анцифера и Фармазона додумывала сама, сообразно моим ответам. Запыхавшийся ангел появился буквально перед тем, как мы взошли на небольшую утоптанную площадку на вершине.

– Надеюсь, я ничего не пропустил?!

– Будь спок, братан! Занимай губернаторскую ложу и бди в бинокль – сейчас хозяин скажет книголюбу своё гостеприимное, русское «Гутен морген!».

– Здравствуйте, – произнёс я.

Семецкий медленно повернулся и недовольно процедил:

– Мы ведь договаривались, шо ви придёте одна, – обратился он к Наташе. – Не хочу вас обижать, Сергей Александрович, но я веду дела с вашей супругой, а она нарушает условия сделки.

– Никаких нарушений, я здесь исключительно как тягловая сила. В вопросы обсуждения цен, скидок или повышения оплаты вмешиваться не буду.

– И всё же, мне бы не хотелось…

– А мне бы не хотелось отпускать любимую женщину одну, ночью, идти через кладбище, где водятся плаксивые старушки с орлиными крыльями! – чуть поднажал я, жена предупреждающе сжала мой локоть.

Книготорговец вскинул брови и даже отступил на шаг:

– Ви встретили… баньши?!

– Да, на вашем кладбище порой встречаются редкостные экземплярчики семейства пернатых!

– А… почему же ви… ви живы?!

– Мой муж прочёл стихотворение, – с непередаваемым оттенком гордости и превосходства заявила Наташа. – Но я так и не поняла, его присутствие кого-то чем-то не устраивает?

– Э-э… м-м…н…а… – напряжённо замялся Семецкий, а близнецы показали друг другу поднятый вверх большой палец в знак удачного начала переговоров. – Не знаю… скорее всего, нет. Ви, разумеется, вправе знать, как здесь и шо… В общем, я думаю, ваш покупатель не будет против.

– Вот и отлично, а где он?

– Должен быть. – Библиофил взглянул на порозовевшую луну, как на большие часы. – Обычно он никогда не опаздывает, это человек слова.

– Благодарю за комплимент, вы очень любезны… – мелодично раздалось прямо за нашими спинами. С чистого, усыпанного звёздами неба, как по ступенечкам, спускался молодой человек. Безукоризненный смокинг, чёрный цилиндр, плащ с алой подкладкой, узкая белая маска на лице и… алая роза с длинным стеблем в тонких, аристократически хрупких пальцах.

– Такседо Маск! – безошибочно опознала моя половина.

– О, так я настолько популярен, что могу и не представляться? – тонко улыбнулся он, и в этой улыбке было столько тепла и света, что мы невольно улыбнулись в ответ. Юноша встал рядом с Семецким, стушевавшийся капитан попытался поклониться, сохраняя величественность осанки. Это было трудно, и все поняли, что он боится своего клиента.

– Итак, я бы хотел начать торги. Наталья Владимировна назначила вполне разумную цену, надеюсь, никаких изменений в размере суммы не предвидится? – Такседо вопросительно взглянул на Семецкого, тот почему-то уставился на меня, я скосил глаза на супругу, а она неожиданно упёрла руки в бока и заявила:

– Торгов не будет.

– Как это?

– А так! Не будет, и всё, – твёрдо насупилась Наташа, и я знал, что, когда она вот так сдвигает брови, переубедить её абсолютно невозможно.

– Но, милочка, если вас не устраивает… – начал было юноша в маске, но моя жена холодно перебила его:

– Я ничего вам не продам! И никакая цена не будет иметь решающего значения. Я знаю, что вы похитили шестнадцатилетнюю сестрёнку и задурили ей голову! Где она?!

Такседо начал что-то пространно объяснять о волеизъявлении каждого человека и свободе демократического выбора, но Наташа стояла на своём. Мэтр Семецкий нервно почёсывался, похоже, таких трудных сделок у него не было ни разу.

Анцифер с правого плеча осторожно потеребил меня за ухо:

– Серёженька, этот молодой человек – само исчадие Тьмы! Мне кажется, что он нас видит… Не приближайтесь к нему! Он настолько переполнен Злом, что способен отравить вас одним дыханием…

– Фи, Циля! – возмущённо отозвался Фармазон, прежде чем я открыл рот. – Хозяин же не целоваться с ним собирается?! Хотя дело твоё, Сергунь, я не вмешиваюсь…

– Наталья Владимировна, – очень громко произнёс наконец владелец смокинга, снимая цилиндр, – я обнажаю голову перед вашей всеобъемлющей заботой о какой-то дальней родственнице из небольшого городка. Но, поверьте, мы зря теряем время… Все вопросы о передаче мне оттисков с печати Семи Магов давно оговорены в условиях договора с господином Семецким. Если мы с вами так и не можем прийти к взаимоудовлетворяющему варианту, то это целиком и полностью его вина! Мне почему-то кажется, что он не сможет жить с таким грузом на сердце…

После этих слов книготорговец стал бледнее, чем лунный свет, и бросился к моей жене, сбивчиво талдыча то ли объяснения, то ли уговоры. Я-то знал, что и то и другое бесполезно, но, честно говоря, даже чуточку злорадствовал, видя этого морского волка с поджатым хвостом. В разговоре они отошли к краю площадки. Такседо Маск, в свою очередь, ненавязчиво приблизился ко мне, и что-то в его голосе показалось безумно знакомым. Даже нет… не в голосе, не в глазах, а в какой-то едва уловимой интонации, тонко балансирующей на грани презрения и цинизма.