Личный слуга или Мама на полставки (СИ) - Марс Тони

Увы, даже обратится Кинияр с Келионом не смогли, а так бы сейчас она прилегла у них под крылышком и погрелась о теплый бок. Пока что у нее был только теплый бок.

Оля плотнее запахнула камзол, руки все тянулись к цепочке с иллюзионным артефактом.

Странно. Он ведь по-идее должен перестать работать, но однако же…

Купол начал слабеть спустя тысячелетие? Или про какие-то исключения среди артефактов Керналион умолчал?

Она уверена, это так, и ей не стали выдавать государственную тайну, но может дело в самом артефакте, а не куполе? Значит ли, что ее невинная безделушка далеко не так проста, как она всегда считала? Где и как муж Эйрики добыл подвеску?

Кем на самом деле была та прошлая, настоящая Эйрика Дамб?

Попаданка не один раз задавалась этим вопросом. Пусть у нее и были воспоминания, но так много оставалось неясным.

Память той Эрики начинала отсчет с четырнадцати лет, до этого — чистый лист. Дар прорицания обычно встречался у аристократ, потому как любой обладавший им мог претендовать на титул или с легкостью сколотить состояние. И таким образом, передавая эту способность из поколения в поколение, люди закрепили негласное правило, что в каждом прорицателе течет кровь аристократа.

Являлась ли она беглой аристократкой или бастардом? Почему Эрика не воспользовалась своим даром по назначению? Знал ли ее муж, что ребенок, которого он принес — дракон?

Голова гудела от мыслей, слишком много неизвестных переменных. Оля удивлялась, как не замечала всех этих странностей раньше.

Комары, казалось, слетелись со всего леса, у девушки уже не было сил отбиваться, легче было бы лечь на землю и дать им выпить всю кровь.

Ибениру тоже порядком надоело махать руками, он достал из подпространства то самое зелье для диареи. Дамб скосил на господина нечитаемый взгляд.

Герцог потряс склянку, взбалтывая зелье, и открыл. Резкий сладковатый запах заполнил собой воздух и отпугнул всех комаров. Принц уже спал, завалившись на бок. Герцог снял пиджак и накрыл ноги слуги, подсев ближе и положив голову на макушку Дамба.

Ясное звездное небо заслоняли ветви деревьев.

— Почему ты так со мной? — выдохнул Келион, разрезая ночную тишину своим голосом. Эрика не понимала, зачем он это спросил, глаза слипались, хотелось спать. — Я же стараюсь. — он замолчал, сцепив их руки в замок и переплетая пальцы.

— Мы из разных миров. — заледенелыми губами прошептала она. — Вы герцог, я простолюдин. Не хочу потратить всю жизнь на борьбу и попытки доказать остальным, что достоин находится подле вас, как ваша пара. — Келион прекрасно понимал, о чем говорит Эрик. И от того, что Дамб был прав, казалось, горькая тоска снедала драконово сердце.

— Ты не даёшь мне и шанса. — печально прошептал Ибенир и в голосе отчетливо проскользнуло сожаление. — Мы могли бы хотя бы попытаться… — Оле хотелось бы и правда попытаться, но разве у нее было на это время? Было на это право? Нет. Конечно же нет. — Не молчи, расскажи о себе, мне интересно.

— Вы и так все уже знаете. — с улыбкой усмехнулась она.

— Может я что-нибудь упустил? — он зарылся носом в волосы и вдохнул. Эрик пах легкостью и свежестью, чем-то знакомым и родным.

— Значит, так и должно быть. — Дамб не сопротивлялась, позволяя держать ее за руку, почти целовать ее волосы и смотреть на нее из полуприкрытых ресниц.

Как же она истосковалась по простому человеческому теплу за эти месяцы. Как же соскучилась по этому чувству защищенности и умиротворения.

После того, как Олимпиада пришла в этот мир, каждый день и каждую секунду она должна была быть сильной, должна была сама защищать себя и никто не мог пригреть ее вот так, как Келион сейчас.

Привыкшая всегда полагаться на семью, она в один миг осталась совсем одна.

Девушка вдохнула ночной воздух, зябко поежившись и сильнее прильнув к Керналиону. Она позволит себе эту маленькую слабость только один раз. Разрешит греться в чужой любви, но лишь сегодня.

Стрекотали сверчки, Керналион медленно вдыхал запах Эрика, не веря своему счастью.

Дамб сидел не шелохнувшись и не сопротивлялся. Замер, настороженно следя за герцогом, но ничего не предпринимая.

Дракон не мог не улыбаться. Так вот что такое любовь. Это и вправду красиво.

Келион крепче сжал ладонь Дамба. В голове навязчиво маячила мысль поднять их сцепленные руки к лицу и начать любовно выцеловывать пальцы Эрика, медленно, нежно, смотря ему прямо в глаза. Но Эйрикур непременно бы мягко убрал руку и, может даже, отвесил бы пощечину.

Керналион хотел обнимать, целовать, любоваться, заботится и защищать Эрика, но этот своенравный мальчишка не давал ему и шанса.

Однако каким-то немыслимым образом этому человеку удалось то, что никто еще не смог за двести пятьдесят восемь лет. Сам того не зная, Эйрикур запечатлел Келиона, став его первой любовью.

Запечатление было тем, о чем не принято говорить, нечто куда более близкое и интимное, нечто, о чем знали только драконы. Можно любить и прожить всю жизнь со своей парой, не запечатлевшись, прожить счастливо и безмятежно.

Но запечатление — это не первая любовь, нет, кое-что иное: магическая печать, наложенная на сердце, клятва вечной верности и любви. Клятва быть рядом от начала и до конца, пока бьëтся сердце.

Ибенир осознал то, что запечатлен, совсем недавно. Сначала он был растерян, напуган и зол, затем рад и горд. Не каждому дракону посчастливилось оказаться запечатленным.

Эрик устало закрыл глаза и Келион не смог оторвать от него взгляда. Словно все внутри переполнилось нежностью.

В приглушёном лунном свете парень казался гораздо бледнее, но был неестественно прекрасен, словно нимфа. Тени плавно очерчивали лицо, темнеющими полосками выделяли закрытые глаза, отливали синеватым на губах и серебристым в волосах.

Ибенир со смешанными чувствами осторожно огладил камень на браслете Дамба, размышляя о том, кто подарил этот артефакт Эрику и дорог ли тот человек его возлюбленному. Насколько они близки?

Герцог рвано выдохнул, сглатывая горечь, осевшую комом в горле.

Эйрикур мог быть шпионом и предателем, убийцей, решившей изучить свою жертву, прежде чем убить. Он мог оказаться кем угодно, но даже так, окруженный неизвестностью и ложью, он оставался дорог для Керналиона.

Дыхание Дамба выровнялось, сердце размеренно стучало в груди. Заснул.

Если Эрик отказался от него, Келиона, это не значит, что Ибенир поступит так же. Герцог готов сражаться за свою любовь, даже если сражаться придется с самим Дамбом.

Керналион наклонился и оставил на прохладных губах Эрика невесомый поцелуй, прошептав:

— Люблю…

Магия, вопреки куполу, вспыхнула, вырисовывая узор на шее и ключицах человека. Он признал Эрика своей парой, само мироздание согласилось с ним, оставляя на коже тонкие линии. Дракон едва ощутимо коснулся появившейся метки.

Брачной метки.

Вот так просто и неожиданно их сочетали небеса.

Келион не знал, что и сказать, но пообещал себе непременно сделать щедрые пожертвования в храм.

Только вот Эрик, как проснется, определенно за словом в карман не полезет и уж точно рад не будет. Дамба обременит эта связь, привяжет к Ибениру, а Эйрикур желал быть свободным.

Керналион прикрыл глаза рукой. Он знал, что не нужен Эрику, но одно дело знать, а другое — услышать лично, от своей пары, запечатлевшей его.

В том, что услышит, сомневаться не приходилось. И это будет гораздо больней, гораздо мучительней.

Но все это случиться завтра, Келион приподнял спящего Эрика и пересадил к себе на ноги, чтобы тот не сидел на холодной земле. Обнял, прижимая к себе и грея.

Принц, прикидывавшийся спящим, не мог издать и звука от шока. Прямо на его глазах развернулась настоящая любовная драма.

Его двоюродный брат и служка получили метки, это совершенно не укладывалось в голове. Весь прошедший день эти двое собачились или игнорировали друг друга, это вводило в замешательство, смущало и вызывало смятение.