Николай Воронков - Непослушная игрушка

Тут мысли сделали поворот. А если мы объединимся? Шестьсот бойцов уже неплохая сила. И ударить можно больнее. Надо только не попасть под удар главных сил «восточников», который смахнет нас как мух, как это было с Хангако.

– Дарджин, у меня есть предложение, которое покажется странным и от которого ты можешь отказаться. Готов ли ты разговаривать о чем-то, кроме смерти?

– Мне торопиться некуда. – Дарджин снова принял равнодушно-отстраненный вид.

– Ну что ж, – я склонился над картой, – от имени леди Вероны могу предложить твоим людям переселиться в междуречье, как вы и хотели.

Дарджин напрягся:

– Что ты потребуешь взамен?

– Помощь. За реку уйдут только женщины, дети, старики и один из каждого десятка воинов. Остальные останутся со мной. Мы встанем у моста и будем держаться до тех пор, пока на этом берегу никого не останется. Затем переправимся мы и будем ждать подхода подкрепления.

– Что будет потом?

– Когда – потом?

– Когда все закончится?

– Кто останется жив, вернется к себе домой. Если твои люди захотят, то могут остаться в междуречье как подданные леди Вероны.

– Хочешь загрести жар чужими руками, да еще и людьми обогатиться?

Вопрос был резонным, но я только пожал плечами:

– Думай что хочешь. Ваши воины будут вести разведку, будут стоять в первых рядах и гибнуть первыми. Что бы ты ни решил, так и будет. Но если согласишься, то хотя бы ваши женщины получат надежду остаться в живых.

Поднявшись, я скомандовал:

– Дайте ему коня – и пусть уезжает! Больше тратить время на разговоры я не хочу.

Дарджин тоже поднялся:

– А мои воины?

– А что твои воины? Они поедут со мной к месту сбора. Если ты обманешь и снова попытаешься напасть на нас, они сразу усядутся на колья. Трое. – Я нехорошо улыбнулся. – А если мы будем сражаться вместе, то они получат оружие и будут сражаться в первых рядах, как герои.

– Что будет с телами павших?

Я посмотрел на Мардана. Тот помрачнел, но потом все-таки кивнул.

– Тех, кто не сгорел, похоронят по местным обычаям. Оружие сложим в стороне. Если оно вам понадобится – заберете.

– Я передам твои слова совету старейшин, – произнес Дарджин после долгого молчания. – И сам привезу ответ, каким бы он ни был.

Одинокий всадник давно уже скрылся из виду, а мы все молчали.

– Мардан, что думаешь?

– Как-то это все… Только что убивали друг друга, еще тела не остыли, а вы уже предлагаете воевать вместе. Да и как солдатам это объяснить? Если бы не ваш приказ, они бы и пленных прикончили, да и для карательного похода желающих искать не придется – они ведь отомстить хотят.

– Предлагаешь сражаться, пока убитых не станет поровну? А тут и новые степняки подтянутся, спасибо большое скажут, что за них всю работу сделали.

– Может, и нет никого. Может, Дарджин соврал.

– Зачем ему это?

– Ну как же. Сам выкрутился, вас напугал. Приведет своих, а в удобный момент возьмут и всех вырежут.

Я тоже помрачнел. И такой вариант возможен.

– А если сказал правду? И через неделю-другую сюда придет чужая армия? Ведь и пикнуть не успеем, как нас раздавят!

Мы снова замолчали, но я постарался выкинуть из головы бесплодные сомнения. Достоверной информации пока ноль, а вот реальная опасность может нагрянуть в любой момент. Надо что-то делать, а не сидеть на месте.

– Мардан, сколько времени нужно, чтобы добраться до остальных застав?

Тот поглядел на небо, что-то прикинул…

– Если выехать прямо сейчас, к утру добраться можно.

– Значит, так. Рисковать не будем. Выдели два десятка и отправь их к Контусу и Берхаму. Приказ один: не геройствовать, быстро собраться, взять только самое необходимое и ускоренным маршем двигаться к Дене. Ты похоронишь погибших, и сразу уходим.

– Больно уж на бегство похоже. – Мардан помрачнел еще больше.

– На что это похоже, будем думать через год, если живыми останемся. Если соберемся у моста, то будет почти две с половиной сотни бойцов. И деревню прикроем, и мост. Если за две недели ничего не случится, то можем прогуляться по степи и посчитаться за старые обиды. Это тебя устроит?

Мардан чуть повеселел:

– Устроит!

Сборы затянулись до темноты. Выкопали две братские могилы, куда сложили отдельно степняков и наших. Все повозки отдали раненым, поэтому пришлось оставить все продукты, а запасы стрел, копий, мечей распределять между всадниками. Ночевать в степи я не решился, и очень медленно, но мы двигались всю ночь. И только когда утром увидел дома Дене, на душе стало немного спокойнее.

Наш приезд вызвал переполох. Местных было не удивить мелкими стычками, но настоящий бой, да еще и с такими потерями… И с кем? Со степняками, с которыми привыкли вести общие дела, а кто-то даже породнился.

Надо отдать должное деревенским – тяжелых раненых сразу разобрали по домам, организовали питание для остальных. Но кормить почти полторы сотни мужиков далеко не просто.

Очень пригодились деньги, которые Пеко забрал в Сундуре для нужд отряда. В деревне была лавка, которая как раз торговала снаряжением. Наверное, хозяин и матерился, и молился на степняков – мы скупили все запасы. Палатки, ткань, одеяла, котлы, веревки и прочее и прочее. Чтобы не напрягать местных, сразу закупили и продукты.

К вечеру благополучно прибыли отряды Контуса и Берхама, и забот прибавилось. Пришлось тратить и собственные деньги для покупки провианта для солдат.

Командование, с молчаливого согласия остальных, взял на себя Мардан. Он же распределял посты, зоны ответственности и все прочее. За мной же осталось только общее руководство, выразившееся в командах типа «Людей накормить, организовать охрану». Как ни странно, но остальные восприняли такой стиль командования вполне нормально. Они гораздо лучше меня знали, что делать, и главной моей заслугой было то, что я не лез с глупыми приказами. Ну и еще без ограничений снабжал деньгами. Пеко слушался Мардана, но основной своей задачей по-прежнему считал мою охрану и постоянно таскался за мной с пятеркой солдат.

Вечером устроили маленькое совещание, прикинули наши возможности. Примерно сотня полноценных бойцов, полтора десятка тяжелых, которые встанут на ноги еще не скоро, три десятка легкораненых, но и на них пока рассчитывать не стоило. И с такими силами выступать против ожидаемой армии? В лучшем случае мы можем только немного ее задержать. Пока же остается только ждать прояснения обстановки.

На следующий день решили перевести раненых на другую сторону Глубокой и оборудовать для них на всякий случай отдельный лагерь. По моему же приказу, тоже на всякий случай, поставили посты на концах и середине моста. Снабдили их горшками с жиром и маслом (все, что нашли и смогли купить) и дали единственный, но строжайший приказ: в случае угрозы захвата сжечь мост к чертовой матери. Вряд ли отсутствие моста кого-то задержит надолго, но все-таки… Выглядели эти посты по-идиотски (даже днем у них все время горели по два факела), но их появление убедило людей, что все это всерьез. Оставалось только убедить самого себя, что у меня не паранойя и не мания преследования.

Затем на несколько дней установилось затишье. Никаких обозов, никаких степняков. Разведка моталась по степи, но никого рядом не было. Мне никто ничего не говорил, но чувствовалось, что погранцы уже жалеют, что послушались меня и сорвались, бросив все. Спокоен был только Мардан. Когда Контус и Берхам в моем присутствии заворчали на него, он небрежно бросил:

– Милорд Гордан пообещал, что, если нас обманут, мы прогуляемся по степи единым отрядом. Подождем, пока раненые встанут в строй, а потом… – Он мечтательно закатил глаза.

Остальные тут же повернулись ко мне, и я был вынужден согласно кивнуть. После этого снова установилась тишина и относительный порядок. Да еще раненые старались побыстрее вернуться в свои отряды, но я приказал следить за этим строго: нас ждала неизвестность, и ставить в строй раненых – всего лишь способ их легкого убийства.

Прошло уже пять дней, когда разведка доложила о появлении степняков. Еще через пару часов появился и Дарджин. Измученный, с воспаленными, красными глазами.

– Милорд, старейшины согласны на ваше предложение. Во все племена отправлены гонцы, и в ближайшие пару дней они прибудут сюда, – сказал он охрипшим голосом.

– Все?

– Все, милорд.

Я попытался прикинуть в уме – десять тысяч человек (допустим). Примерно по одной лошади (как минимум) у каждого, по одной повозке на десять человек. Скорее всего, есть еще какие-то животные. Козы, овцы или еще что. И все пойдут по узенькому мостику, который нельзя перегружать. Это сколько же они будут переправляться? И успеем ли мы?

– Со своими воинами поступаешь под начало Мардана. Он тебе укажет, где размещать людей и все остальное, – скомандовал я.