Роман Тус - Звериный футбол

Напрямую до Моздока мы, естественно, не долетели. Пришлось по прихоти лётчиков сесть в Астрахани. Пока все матерясь и поглощая тоннами минералку стояли на взлётке около самолета, летчики грузили на борт какие–то коробки, пахнущие рыбой. Кто бы сомневался, что за рыбкой залетели. А на обратном пути они в Сочи залетят искупаться. Хорошая жизнь на военном борту у пилотов. И все таки надо отдать им должное, к вечеру наше корыто долетело без приключений до Моздока, этого перевалочного пункта перед Чеченской Республикой.

В Моздоке было жарко и как всегда оказалось, что машина за нами не пришла а когда придет, никому из местной конторы известно не было. На звонок в Ханкалу по поводу машины, нам популярно объяснили, где находится бронепоезд и вертушки, а если мы не захотим таким образом добираться, то указали кратчайшую пешую тропу. Видимо поэтому мы с Васей приняли решение до приезда какого–нибудь наземного транспорта изучить местные достопримечательности и посмотреть где же тут продают «офигенные циркули».

Выгнать нас из бара, где пиво «Дарьял» стоит двенадцать рублей, не было никакой возможности и если бы не взрыв автобуса, так и прошла бы моя командировка в одном прикольном Моздокском кабаке. Но террористки смертницы массово ходили по Моздоку и искали места, где можно было подорваться.

Ещё утром в тот день все складывалось не так как я хотел, но в дальнейшем оказалось что Вася был прав. В 9 утра я отчаянно толкал его, пытаясь поднять и поехать на автобусе в контору, узнать нет ли машин на Чечню. Тот мычал, что ещё можно поспать, болит голова и в топку автобусы, лучше через часик на такси. Этот то часик нас и спас.

Поймав частника мы направились в контору, однако сразу после переезда нас ждал сигнал «стоп колеса». Вдалеке виднелся полусгоревший остов рейсового автобуса с выбитыми стёклами, того самого на котором я собирался ехать в контору. Там же около автобуса одиноко стояли ботинки террористки, больше от нее ничего не осталось. Хорошо ещё водитель автобуса успел перед ней дверь закрыть, а то жертв было бы больше.

На месте происшествия уже руководил приехавший прокурор группировки из Ханкалы, который мрачно посмотрев на нас, ошивавшихся около автобуса и деликатно не мешавшим местным следователям его осматривать, невесело улыбнувшись Васе, которого знал по прошлым командировкам, коротко бросил, чтобы мы шли к машинам.

Через четыре часа наш кортеж из двух машин с прокурором, его заместителем, нами бедолагами, а также «девяткой» сопровождения набитой под завязку вооруженными до зубов бородатыми «чехами» — охраной прокурора, двинулся в сторону границы с Чечней. Дорога до Ханкалы заняла несколько часов, и в общем то было не страшно. Только в одном месте пришлось снизить скорость — в «Шервудском» лесе у Терека, а в остальном поводов для беспокойства не возникло.

Поворот на Ханкалу я чуть не пропустил, однако извивающаяся дорога, большие «полицейские», ПКТ направленный на нас, а также шлагбаум и три ряда ворот убедили меня, что мы приехали.

Ходили слухи, что ворот так много, потому что командир дивизии периодически проверят Камазом можно ли прорваться в гарнизон. Нас выбросили у конторы, двухэтажного красного здания. Вася сразу побежал по знакомым, а я один тупо остался стоять перед зданием, пока со второго этажа не был обнаружен Куницей. По крайней мере дикие крики, — «бляьь, он приехал!!!», — говорили именно об этом.

Увидев меня, старший лейтенант Куница по кличке «чёрный дембель» радостно завопил, что уже тридцать дней ждет смены и где это меня черти носят. После чего выказал уверенность, что видимо некоторые не вылазили из Моздокских кабаков и не горели желанием его менять. Возмущенный такой ложью, в отместку что его время кончилось, я показал ему открытку с панорамой Москвы и после того как он заплакал, занес себе данную шутку в актив. Некоторые, уезжают, а мне тут еще почти год трубить.

Примирение с «черным дембелем» наступило вечером, когда он прознал о наличии в моём рюкзаке нескольких полутора литровых пластиковых бутылок с Московской «Гжелкой». Отправить его в столицу удалось только через пятнадцать дней. Парень, в предвкушении отъезда, сел на «синего коня» и не желал сдавать «долги» в конторе. Только после того как водка и деньги закончились, удалось погрузить это тело в машину на Владик, и я приступил к несению своих обязанностей…

Через три дня после убытия «черного дембеля» — на замену прибыли Владик, бывший офицер танкист и Витя по кличке «Болт». С их прибытием, к моей группе «быстрого реагирования и поиска приключений на свои вторые девяносто», в которой до их приезда кроме меня никого не было, прибавилось два человека.

Первые два дня после пришествия моих новых друзей — собутыльников мы пили водку, привезенную Владиком из Мурманска. За умение вкусно готовить и возраст он был в эти дни окрещен «Папашей». Следующие два дня распивалась Воронежская водка Болта.

Очнувшись после такого знакомства и придя таки на работу, мы с изумлением обнаружили, что делами завалены все наши три стола. Справедливо полагая, что кто–нибудь поработает в эти дни вместо нас, и жестоко нае. сь святая троица с ужасом попыталась подсчитать количество переданных дел и материалов.

Через несколько часов, восьми банок пива, двух бутылок минеральной воды и трех пачек сигарет они были подсчитаны. Получалось примерно по двадцать на брата. Примерно это потому, что каждый из нас пытался подсунуть товарищу, парочку другую, мотивируя это исключительно дружескими отношениями и сопровождая передачу пожеланиями искреннего восхищения его способностями.

На вечернем построении шеф, недолюбливая нашу троицу (как впрочем и всех остальных) подозрительно посматривая в сторону, где мы стояли, сказал, что кто не хочет работать пусть едет на быстром катере к еб. ой матери. Восприняв его слова как руководство к действию у нас в кабинете появилась пустая коробка из под телевизора с вырезом, напоминающая почтовый ящик. Под вырезом кем — то была исполнена надпись от руки — «для отправки дел на быстром катере…к еб–ой матери». В эту коробку мы складывали всё, что потом отправлялось театралам в г. Грозный.

Такое новаторство значительно облегчило работу. После наполнения коробки оказалось, что дел, которых надо закончить самим около двадцати. В поисках идей, которые могли бы спасти молодые и не очень организмы, кабинет загрустил.

Два часа мрачное настроение гуляло по кабинету, роняя дела, пока мы с Владиком не крикнули Болту, чтобы он перестал маячить перед нашими носами.

К вечеру у Папаши родилась первая и, как оказалось, единственная разумная мысль, которая поразила своею новизной и знанием местной действительности. Предложение выбрать дела с одним и тем же местом дислокации и желательно где — нибудь в горном районе Чечни вначале вызвало у нас с Болтом взрыв негодования и заявлений, что наша жизнь еще может пригодиться Отечеству. Однако аргументы бывшего танкиста — жесты его рук, указывающие, какие размеры бутылок водятся в горах, каков объем и вес горного барана заставили внимательно изучить его предложение. Заявление же о том, что в связи с удаленностью горных районов от Ханкалы и невозможностью выполнить работу там в кратчайший период, как того требовало руководство, выезд будет долгим, окончательно добило наши организмы.

Зарывшись в дела с головой и остальными частями тела, спустя время и дикие матерные крики с предложениями, были обнаружены три дела, объединенные между собой странным названием населенного пункта Дышне — Ведено. По словам Папаши, ранее уже бывывшего в этих краях в туристической поездке на танке, это было чудное местечко с «офигенными циркулями».

Недельное путешествие в Дышне — Ведено было завизировано шефом, ошибочно полагавшим, что нами движут исключительно добрые побуждения сдать как можно больше дел в этом месяце, тем самым подняв показатели конторы на невиданные высоты, чем поспособствовать ему в получении нового звания и должности в тихом местечке где — нибудь в средней полосе нашей Родины. Дальше начались такие приключения, не дай бог каждому…

Имам невесело усмехнулся, увидев нас, вертящихся около бронированной «Нивы». Мы с Владиком, взяв «калаши», страдали от жары и обмахивались рапортами на выезд. Все ждали Болта, который решил вооружиться до зубов.

Из оружейной комнаты слышалось ворчание, хуже солдат старой гвардии Наполеона. На улице был слышен его визг. Наш дружок требовал огромного количества патронов, два автомата, пистолет Стечкина, бронежилет, ракетницы и еще что — нибудь для души. Собирать Болта в дорогу, судя по голосам из «оружейки», стало главной задачей дежурного за всю его командировку. Тот пытался ласково послать нашего товарища и его родственников до прабабушки Гали на врагов с голыми руками, мотивируя, что такое количество оружия даже стадо бойцов не унесет. Но Болт был непреклонен, а его крики о том, что жизнь одного из самых замечательных людей России ни хрена не ценится в этой богом забытой дыре, гулко разносились по зданию. В конце концов из кабинета шефа поступило указание дать этому нехорошему человеку всё что он хочет и чтобы этого дебила через минуту в Ханкале и близлежащих окрестностях больше не было. А ежели он не уйдёт подобру поздорову отправить его на гужевой повозке на черную речку в Грозный. Услышав это Болт схватил всё, что оказалось под рукой, и не желая оказаться на Чёрной речке, свят свят свят, выбежал на улицу.