Роман Тус - Звериный футбол

Машинка сколько не проветривалась, всё равно вся провоняла дымом и оставшаяся часть пути до Дышне — Ведено прошла в дружеской беседе — ругательствах в адрес Болта и лиц его произведших вплоть до седьмого колена. Попытка выяснить, зачем это тело подалось к нам в военную контору, не увенчалась успехом. Болт хранил гробовое молчание и лишь изредка пояснял, что наши рожи он запомнил и при случае его месть будет страшна…

Он сидел в кресле, в полутемном углу и вспоминал как в феврале 2007 года перед старым Капитолием в Иллинойсе, там где Авраам Линкольн в 1858 году дал историческую речь, его жизнь круто повернулась.

И сейчас, находясь на финишной прямой, он пытался понять правильно ли сделал. Ведь вероятно уже скоро он останется единственным кандидатом от демократов и тогда в январе сможет достичь той цели, к которой шёл всю свою жизнь. Как бы посмотрел на это его отец, настоящий отец.

Неожиданно ему вспомнилось, как в конце августа 2005 года, в рамках программы он прилетал в Россию для инспекции ядерных объектов. И в ходе поездки, при вылете в аэропорту, как назывался этот город, «Пемь», ух ну и названия у русских, произошёл инцидент. Они были задержаны на три часа из–за отказа «выполнять требования пограничников» по досмотру самолёта, который имел дипломатический иммунитет.

Да, да именно тогда он впервые встретился с одним из восьмерки — с Владимиром. Конечно, ведь тогда была среда. Тот решил их проблему одним шелчком пальца, какой эффектный жест.

Позже они встретились тайно от всех и вполне понравились друг другу. Что вызвало озабоченность в Совете Стай. Еще бы, удивительно, чтобы кто–либо из восьмерки желал встреч друг с другом, не то что во времена заключения Первого договора. Тогда первый и последний раз «они» были вместе. Но сейчас это их не смутило и они с Владимиром договорились сообщать друг другу о значимых событиях. Но даже тогда и позже при других разговорах, секретных письмах на его любимый блекберри, да вообще никогда между ними не заводился разговор про Вестника.

Первый раз за несколько лет он вспомнил о другой своей ипостаси и ощутил внутри лёгкую дрожь.

Не было у Барака никакого другого телефона. В его смартфоне и так есть всё что нужно. Он был готов, почувствовал что сейчас начнётся, и все равно этот европейский соккерный гимн зазвучал неожиданно.

— Слушаю вас внимательно — левой рукой схватил смартфон и поймал себя на мысли, что суетится как мальчишка.

— Он пришел, активирую знак, Президент — прошелестел старческий голос. В волнении от услышанного Барак ничего не почувствовал. «Семь колец» красным проступили на коже и стремительно бледнели.

Выпавший из рук телефон уже пищал новым зуммером.

Знакомый сигнал — Володя!

Кто дал мне этот материал, тому руки надо вырвать. В связи с предстоящей полноценной командировкой в Чечню, ехать туда на три дня по делу совершенно не плющило, но я предполагаю, а шеф располагает.

После пьянки с однокашником в Моздоке очень хотелось застрелиться из, выданного мне на выезд в Ханкале, пистолета. Но я решил удержать себя от такого опрометчивого поступка и только грустно прикладывался к бутылке с минеральной водой, мечтая о бокале холодненького Пльзеньского.

Имам — водитель, с которым я только что познакомился, узнав что я из Москвы по делу, с любопытством поглядывал на мою помятую рожу. Выглядел я действительно неважно, но зато своим видом мог отпугнуть парочку «бойков», если они вдруг попадутся на нашей дороге.

— Куда в Атагах то надо — поинтересовался Имам.

— Да на «мельницу» какую–то — бодро попытался отрапортовать я. Имам скривился и пробормотал, что–то про шайтанов.

— Там демоны живут на этой «мельнице». Смотри, если что сразу звони в контору, надеюсь до вечера доживешь — на этой оптимистичной ноте так ничего и не разъяснив, Имам, сосредоточился на дороге.

Я еще не успел испугаться, как мы уже приехали к окраине села. Меня точно рады были здесь видеть, судя по ПКТ, который тут же навели на машину. С перспективой погибнуть от своих же пуль, я вылез из машины, торопливо перекрестился и стал громко верещать о своей важной миссии, не забывая при этом махать «ксивой» и кричать, что я из конторы. Вроде бы пулемёт отвели в сторону.

Имам, подав ободряющий сигнал, поехал дальше, а я сел на скамеечку и, созерцая находившуюся вдали «зеленку», стал ждать пока кто–нибудь за мной придёт. Через несколько минут, из дверцы в железном заборе, вышел здоровенный детина в камуфляже и ласково поманил меня пальцем. Я не заставил себя ждать, так как сидя на открытой местности у меня сложилось впечатление, что в мою сторону из «зеленки» смотрят много злых глаз, и проскользнул в ворота.

— Чего надо — не утруждая себя приветствиями пророкотал детина.

— В…в…вопросики тут возникли по вашим ребятам, — выдавил я.

— Какие такие вопросики? Ну пойдем, посмотрим — зайдя на территорию «мельницы» мы прошли в отдельную, огороженную забором, площадку с двумя зданиями, где располагалась сводная специальная группа, составленная из сотрудников ФСБ и МВД, которая решала «различные» задачи в этом районе. Мы зашли в так называемый кабинет командира — отдельный занавешенный простыней кусок в вагончике.

— Что там у тебя? Давай показывай, — коротко бросил он.

— Вот запрос…там по похищенным людям, из местных — изучив запрос, командир с недоброй улыбкой в глазах посмотрел на меня.

— Ну, ответ хрен конечно я тебе дам. Обращайся в УФСБ. Дадут команду тогда что–нибудь набросаем, а так сразу скажу БТРа с таким номером у нас нет. Зачисток в этом селе не проводили, никаких «чехов» не брали, всё понял?

— Ага. Вы все так доходчиво объяснили. Только вот машина за мной вечером придёт. Можно я тут у вас перекантуюсь? Не у «зеленки» же сидеть, — спросил я и назвал заветную фамилию, которую мне шепнули в Ханкале. Сказали, назови эту фамилию и тогда тебе карьер показывать не будут. Насчет карьера я ничего не понял, но, судя по лицу командира ССГ, ничего хорошего в карьере не бывает. После заветной фамилии командир улыбнулся уже по–доброму и спросил, что ж я сразу не назвал фамилию этого уважаемого человека. Отношение переменилось в мгновении ока и меня проводили в казарму, где жили спецы.

— Накормите, обогрейте этого капитана. Он вроде свой. Хотя и из конторы, но слова правильные говорит — рявкнул в казарме командир. После этого все свободные от дежурства спецназовцы как в зоопарке стали рассматривать меня, поражаясь новой роже, появившейся у них в казарме.

Видимо моя физиономия всё–таки внушила им доверие и меня решили пока не трогать. Завязалась непринужденная беседа, в ходе которой я узнал, что если бы не заветное слово меня мог ждать увлекательный турпоход в карьер. А узнав, что я приехал разнюхать, не эти ли бравые парни участвовали в «зачистке» в одном селе, мне предложили передать своему боссу большой привет и спросить у него не желает ли он лично посетить их скромную обитель и живописный карьер. Всё это сопровождалось взрывами хохота, но мне лично было совсем не страшно находиться среди этих разносторонних и веселых молодых людей. Тем более плотный завтрак, которым меня накормили, оказался совсем не отравленным. Я люблю тушёнку с картошкой с детства, со времён переезда из одного военного городка в другой.

В углу казармы стоял телевизор, где шел ранее мне знакомый фильм про Рембо, который крушил Афганистан. Сопровождая просмотр фильма едкими замечаниями по поводу внешнего вида американского героя и его способностях игнорировать тяжелую артиллерию и вертолеты — спецы интересовались, что происходит в столице нашей родины, не слышно ли там о прибавках к их «очень высоким» зарплатам. Узнав, что хрен всем в сумку, а не повышение, я был окончательно признан в этом чудесном дворянском собрании. Вновь приходящие спецы уже дружественно хлопали меня по плечу, спрашивая, хорошо ли лежится, не хочется ли еще чего–нибудь. В разгар душевной беседы, запищала стационарная рация:

— Башня, башня я Демон, прием.

— Демон я башня, что у тебя?

— Да тут чехи бунтуют на тонированной девятке, не хотят досматриваться, говорят Кадыровцы. По–моему они обкуренные, прессануть?

— Демон, тут у нас конторский завис. Так что поцелуй их ласково и пусть едут. Завтра дрюкнем.

— Понял тебя Башня. А конторского подержите до нашего прихода. Мы тоже посмотреть хотим, кто это там такой храбрый пожаловал. Ха–ха.

— Отбой Демон. Меняем по четверке.