Олег Синицын - Скалолазка и Камень Судеб

Я долго не могла закрыть рот.

Спору нет. Американцы тщательно подготовились к появлению Башни. Левиафан прекрасно понимает, что следующий шанс для изъятия Камня Судеб представится только через девятнадцать лет. Поэтому собрал целую армию. И против них – я, на предназначенном для воздушных прогулок самолете, которым завладела при помощи многоэтажной лжи. Сразу вспомнился Глеб Кириллович, который подсчитал, что для поисков Камня Судеб нужен один универсальный солдат. Молодец, старый чекист! Небось целый отдел для него прикидывал соотношение сил. Выпустили против оскаленной армады даже не агента военной разведки – неподготовленную переводчицу.

– Что это? – спросил меня Диего.

Моей фантазии не хватило для новой лжи, поэтому я промолчала. Эту недосказанность замечательно дополнили два истребителя «Ф-16», появившиеся в окнах справа и слева от нас.

Два хищных монстра с соколиными носами, арсеналом ракет под днищем и крыльями летели рядом. Взяли «Сессну» в клещи, полностью загородили боковой обзор болотного цвета фюзеляжами.

– Как все отрицательно! – пробормотала я. – Просто хуже некуда!

Правый истребитель рванулся вперед. Пересек наш курс, начисто заслонив небо огромным корпусом. Воздух перед нами задрожал от раскаленных реактивных газов. «Сессну» затрясло в турбулентном воздушном потоке.

Истребитель сделал полный оборот вокруг своей оси, затем резко ушел вверх на мертвую петлю и вновь возник справа. Маневры прямо перед носом нашей пташки не были попыткой остановить нас. Чтобы сделать это, им даже стрелять не нужно. Достаточно крылом задеть. Нас пугнули, продемонстрировав силу американских ВВС. Это как если бы здоровый дылда-десятиклассник хвастался бицепсами перед ясельными карапузами.

Радиостанция на приборной панели осветилась цифрами. Нас удостоили сообщения. Я встретила его без особой радости – приглашения в гости ожидать не приходилось.

– Эй, вы! – раздалось из динамика. – На авиамодели с бортовым номером 076! Вы попали в район военных учений. Поворачивайте назад, пока нам не захотелось испытать новую ракету «воздух—воздух».

Я хотела сказать Диего, чтобы выполнил требования американских пилотов. Но не успела. Диего важно посмотрел на меня. И произнес в микрофон фразу, из-за которой я покраснела до корней волос.

– Все в порядке! – по-свойски сказал он. – Мы свои! Международное агентство по борьбе с инопланетянами!

Возвращение на взлетную площадку показалось мне долгим. Было мучительно и невыносимо находиться в обществе обманутого мною человека.

Диего выглядел мрачнее тучи. Я искренне сожалела о своем поступке. О том, что ложью заставила его отказать семье из Дании и взять на борт меня. Человек искренне поверил в мои слова, следовал им, а чужие люди раскрыли ему глаза. Резко высказали свой взгляд на проблему инопланетян и в тех же терминах охарактеризовали личность человека, который в них верит, Напоследок обозвали «идиотом с летными правами» и заставили нас повернуть обратно. После этого Диего замкнулся в себе. Не проронил ни слова до самой посадки.

Мне тоже было о чем помолчать. И прежде всего о переоценке собственных сил и возможностей. Слишком уж легким путем я собиралась проникнуть на Башню. Наивная затея. Может, я и скачу по скалам с легкостью козочки, но последнее препятствие оказалось слишком высоким. Практически – недоступным!

Вывод очевиден.

Я не только не смогу приблизиться к Башне – даже не увижу ее появления. Подобраться к ней вплотную нет ни единого шанса. Даже если за оставшиеся полтора часа отыщу прогулочную субмарину – ей не просочиться через кольцо американских кораблей.

Луна карабкалась на небо, неумолимо приближаясь к солнцу. Скоро они сойдутся. Миллионы людей будут любоваться феноменом, несколько тысяч военных в ста километрах от побережья Испании изумленно вздохнут при виде другого чуда. И только мне все будет безразлично.

Полный провал моих планов! Катастрофа! Я проиграла противостояние Кларку. Если повезет, он достанет Камень Судеб прежде, чем Башня исчезнет. Ну а мне остается только…

Да, я вытащила Чедвика из лап Левиафана. Спасла из ада, увела из-под носа самого Люцифера. Но это только половина дела. Все мои дальнейшие усилия должны быть направлены на спасение друга. Бог с ним – с Камнем Судеб. Чем больше я исследую судьбу своих родителей, тем больше она будоражит меня. Может, прав был Глеб Кириллович? Не стоило раскапывать могилы? Все бы осталось как есть, и я бы не терзалась.

В полной обреченности и с раздраем в душе пересекла взлетное поле. Когда выбиралась из самолета, Диего произнес вслед:

– Больше не приходите сюда.

Меня словно в кипяток окунули. Уходила от «Сессны» быстрым шагом, не поднимая глаз. Добралась до стоянки и рухнула в кресло своего «мицубиси».

Какой стыд! Совести не хватит, чтобы вернуться на этот аэродром. Да меня сюда и не пустят. Обманщицу.

Около получаса потратила, чтобы добраться до затерянного горного уголка, в котором жил Фернандо. Старый слуга Лукас, наверно, издали заметил автомобиль и вышел меня встретить к поваленному забору.

– Он очнулся, – сообщил слуга, как только я спрыгнула на пыльную потрескавшуюся землю.

В небольшой спальне почти ничего не изменилось. Мертвенно-бледный американец лежал на кровати, укутанный одеялом. Верхняя часть головы упакована в повязку. Не такую аккуратную, как наложили в больнице. Очевидно, Лукас, а возможно, и Фернандо поменяли бинты. Сам хозяин фермы неподвижно сидел рядом. Ничего не изменилось, за одним исключением. Глаза Чедвика были открыты.

– Привет, – нерешительно произнесла я.

Серые глаза американца смотрели по-другому. Они вновь стали чуткими и добрыми. А еще в них что-то светилось. Думаю – та искра, которую погасил электронный стержень.

– Дуглас, вы можете говорить?

– Да, – раздалось из приоткрывшихся губ. Фернандо молча поднялся и направился к выходу.

Я дотронулась до него, когда слепой старик проходил мимо. Он кивнул, принимая благодарность, и вышел, затворив дверь. Я села на его стул рядом с кроватью и взяла вялую ладонь Чедвика.

– У вас теплые руки, – пробормотал он. – Приятно ощущать прикосновение женской руки… Чувствую себя так, словно вернулся из концлагеря. Не могу поверить, что этот кошмар закончился.

– Все в порядке. Теперь вы свободны.

Чедвик часто заморгал, брови поднялись, на лбу появились морщины.

– Боль накатывается волнами, – объяснил он, как только приступ прошел. – То придавит, то отпустит… Но это ничто по сравнению с прежними ощущениями… Мой разум был словно заключен в клетку. Мозг горел… И все время хотелось пить.

– Вы помните, что произошло с вами?

– Последние дни вспоминаются словно во сне. Страшном, дурном сне. Некоторые мои поступки меня просто ужасают… Я, кажется, ударил вас.

– Ничего страшного.

– Простите.

Я расправила складку на одеяле. Теперь можно задать вопрос, который меня интересовал:

– Что произошло в Баварии?

Чедвик отвел взгляд и уставился в потолок.

– Да, черт возьми. И Бавария не приснилась… – Он снова поморщился. То ли боль накатилась, то ли воспоминания давались с трудом. – Я прятался. Если вы помните, перед этим на меня вышли арабы. Не знаю как… Возможно, где-то я допустил ошибку. Пришлось быстро ее исправлять…

Он вспомнил о том, как в автомобильной пробке нашу машину окружила целая банда арабов.

– Оказавшись в Мюнхене, я снял номер в гостинице. Помню, наступил вечер. Город осветился огнями, но с моего седьмого этажа было заметно, что темнота вокруг сгустилась особенно непроглядная. Я включил телевизор, ожидая новостей. Потом – телефонный звонок от вас. А затем… На улицах стали гаснуть огни – один за другим. И волна темноты неумолимо приближалась к гостинице. Словно армия озлобленных хулиганов катилась по улицам и громила иллюминацию. Я не мог оторваться от окна. Настолько был заворожен, что пропустил момент, когда электричество пропало в номере…

Комната погрузилась во тьму. Телевизор взвизгнул и погас. Находившийся в моем кармане фонарик работать не пожелал. Я нашел в баре полную бутылку финской водки. Запихнув в горлышко тканевую салфетку, поджег ее от зажигалки. Получился импровизированный светильник. Когда поднял его над головой, обнаружил, что нахожусь в комнате не один… Нет, в ней не было людей, если вы подумали об этом. Еще когда я откупоривал бутылку, воздух в номере показался густым, с резким запахом. Я решил, что наверняка это пахнет водка: в темноте непонятно – обычная она или с травами, тем более я водку не пью… Осветив стены своим светильником, я обнаружил, что они потрескались. Акварельный натюрморт поплыл. Краски потекли, изображение смазалось, но весьма странным образом. Полосами, или дорожками. Не могу сказать, чем можно воздействовать на картину, чтобы добиться подобного эффекта. Но я клянусь, что дорожки образовали буквы.