Терри Пратчетт - Ночная стража

Он выбрал кусок торта и осторожно прожевал его, пристально смотря в потолок.

— Хмм, — через некоторое время произнес он.

— Ну? — спросил Ветрун.

— Простите, милорд, — заключил Ищиплесн. — Ничего. Мне показалось, было немного цианида, но, увы, это лишь миндаль.

— Никакого яда? — переспросил патриций. — То есть, это съедобно?

— Ну, да. С жабьим мясом было бы еще лучше, но это лишь мое мнение.

— Может, теперь слуги могут разнести еду, мой лорд? — спросила Мадам.

— Не доверяю я слугам, — ответил Ветрун. — Подкрадываются. Могут подсыпать что-нибудь.

— Тогда, вы не будете возражать, если я его разрежу, мой лорд?

— Ладно, — кивнул лорд Ветрун, с осторожностью поглядывая на торт. — Я возьму девятый кусок, который вы отрежете. — Но на самом деле он торжествующе выхватил пятый кусок, точно достал из-под обломков нечто ценное.

Торт раздали остальным. Возражения лорда Ветруна против слуг смолкли, когда еду стали передавать другим людям, и вечер слегка рассредоточился, поскольку гости обдумывали древний вопрос: как держать тарелку с бокалом и есть одновременно, не используя при этом те подставки для бокалов, которые крепились к краю тарелки, в результате чего все люди выглядели четырехлетними детьми. Это требует большой концентрации, и, наверное, именно поэтому каждый оказался так странно поглощен собой.

Дверь открылась. В комнату вошла фигура. Ветрун поднял взгляд от своей тарелки.

Это была худая фигура, в маске и капюшоне, вся в черном.

Ветрун уставился на нее. Вокруг зашумел разговор, и сверху наблюдатель мог бы заметить как движение волн вечеринки оставило широкую тропу от двери прямо к Ветруну, чьи ноги отказывались двигаться.

Приближаясь к нему, фигура завела обе руки за спину и вытащила два крошечных арбалета. Раздалось два тихих «тик» и охранники тихо упали на пол. Затем человек убрал арбалеты обратно и стал подходить ближе. Его шаги были бесшумны.

— Брв? — выдавил Ветрун, следя за фигурой. Его рот был открыт и наполнен тортом. Люди продолжали разговаривать. Где-то кто-то рассказал шутку. Раздался смех, может, несколько более визгливый, чем должно. Разговоры стали громче.

Ветрун моргнул. Убийцы так не делают. Они подкрадываются. Они пользуются тенями. В реальной жизни такого не бывает. Так бывает только во снах.

А теперь существо оказалось прямо перед ним. Он уронил ложку, и, когда она звякнула об пол, внезапно воцарилась тишина.

Есть еще одно правило. При возможности жертва должна знать имя Убийцы, и кто его нанял. Гильдия считала, что так будет честно. Ветрун не знал этого, да никто об этом особо и не распространялся, но, тем не менее, сквозь пелену ужаса, с широко раскрытыми глазами, он задал верные вопросы.

— Кто тебя прислал?

— Я от города, — сообщила фигура, обнажая тонкий серебристый меч.

— Кто ты?

— Думайте обо мне, как… о будущем.

Фигура занесла меч, но было уже поздно. Более искусный кинжал ужаса сделал свое дело. Лицо Ветруна стало малиновым, глаза смотрели в никуда, а из гортани, сквозь крошки торта, вырвался смешанный со хрипом вздох.

Темная фигура опустила меч, мгновение смотрела на него в звенящей тишине, а потом сказала:

— Бу.

И одной затянутой в перчатку рукой подтолкнула патриция. Ветрун упал навзничь, оброненная им тарелка зазвенела на плитках пола.

Убийца вытянул руку с незапятнанным кровью мечом, отпустил его, и тот упал рядом с трупом. А потом он развернулся и медленно пошел обратно по мраморному полу. Он закрыл за собой двойные двери, и только эхо умерло вдали.

Мадам медленно сосчитала до десяти прежде, чем закричать. Этого показалось вполне достаточно.

Лорд Ветрун поднялся на ноги и взглянул на облаченную в черное фигуру.

— Еще один? Откуда ты прокрался?

— Я НЕ КРАДУСЬ.

Мысли Ветруна были даже более расплывчаты, чем в последние несколько лет, но насчет торта он был уверен. Он ел торт, а теперь его не было. Он видел его сквозь туман очень близко, но, когда попытался дотянуться до него, тот оказался очень далеко.

Некое озарение снизошло на него.

— О, — вздохнул он.

— ДА, — ответил Смерть.

— И у меня нет времени даже торт доесть?

— НЕТ. ВРЕМЕНИ БОЛЬШЕ НЕТ. ДАЖЕ ДЛЯ ТОРТА. ДЛЯ ТЕБЯ ТОРТ ЗАКОНЧИЛСЯ. ТЫ ДОЕЛ ЕГО ДО КОНЦА.

В стену рядом с Ваймсом вцепилась абордажная кошка. Вдоль всей баррикады слышались крики. Новые крюки взвивались и вгрызались в дерево.

По крышам домов вновь застучал град стрел. Нападающие не были готовы рискнуть и задеть кого-то из своих, но на улице свистели и отскакивали от стен стрелы. Ваймс слышал крики и звон стрел о доспехи.

Звук заставил его развернуться. На один уровень с ним поднялась голова в шлеме, лицо под которым побледнело от ужаса при виде Ваймса.

— Это было мое яйцо! — закричал он, врезав человеку по носу. — С солдатиками!

Человек упал, судя по звуку, на карабкающихся следом. Вдоль всего парапета кричали люди.

Ваймс вытащил свою дубинку.

— Вперед, парни! — заорал он. — Дубинки! Никаких фантазий! Бейте их по пальцам, и пусть гравитация доделает свое дело! Они попадают вниз!

Он пригнулся, вжимаясь в дерево, и попытался найти лазейку…

— Они используют большие катапульты, — произнесла Сандра, отыскавшая себе укрытие в нескольких футах от него. — Там…

Ваймс оттащил ее.

— Что ты здесь делаешь? — взревел он.

— Здесь безопаснее, чем на улице! — выкрикнула она в ответ, приблизившись к нему нос к носу.

— Только если в тебя не попадет одна из этих кошек! — Он выхватил свой нож. — Вот, возьми… Увидишь веревку — режь!

Он юркнул под укрытие шатающегося парапета, но защитники справлялись хорошо. В любом случае, это были не шутихи и фейерверки. С земли люди стреляли сквозь любую щель, которую могли найти, и, хотя прицеливаться было не просто, этого и не требовалось. Ничто другое не нервирует людей больше, чем свист стрел вокруг них.

А карабкающиеся тоже собирались кучками. Им приходилось. Если они пытались атаковать широким фронтом, то каждого человека встречало по трое защитников. Так что они лезли один за другим, и, падая, каждый утаскивал вниз еще двоих, а в баррикаде было полно щелей и лазеек, где защитник с копьем мог серьезно потыкать тех, что лезли с другой стороны.

«Это глупо, — подумал Ваймс. — Понадобится тысяча человек, чтобы пробиться таким способом, да и то, лишь последние пятьдесят смогут взобраться наверх по холму из тел остальных. Кто-то там замыслил старое доброе „ударим по их самой укрепленной точке, чтобы показать, что мы не шутим“. Боги, неужели так мы и побеждали во всех наших войнах?

А как бы я разобрался с этим? Ну, я бы сказал: „Детрит, убери эту баррикаду“, так, чтобы защитники меня слышали, вот, что бы я сделал. И проблемы нет.»

Впереди раздался вопль. Кошка попала в грудь одного из стражников и пригвоздила его к дереву. Ваймс добрался до него вовремя, чтобы увидеть, что крюк воткнулся в тело человека, пройдя сквозь нагрудник и кольчугу, когда нападающий с трудом взобрался…

Ваймс выхватил меч человека одной рукой и ударил другой, отправив его в гущу битвы внизу.

Раненым стражником оказался Ненсибел. Его лицо стало бледно-голубым, рот беззвучно открывался и закрывался, а у ног образовалась лужица крови. Она просачивалась сквозь доски.

— Надо вытащить эту чертову штуку… — заговорил Виглет, берясь за крюк. Ваймс оттолкнул его, когда над ними просвистела пара стрел.

— От этого станет еще хуже. Позови ребят, осторожно спустите его и отнесите к Лоуни. — Ваймс схватил дубинку Нэнсибела и ударил ею по шлему нового карабкающегося.

— Он еще дышит, сержант! — заметил Виглет.

— Да, да, — кивнул Ваймс. Просто удивительно, как сильно порой люди хотят видеть жизнь в трупе друга. — Так что будет лучше, если вы спустите его к врачу. — И, говоря как человек, повидавший раненых на своем веку, он добавил про себя: и если Лоуни вылечит его, то он сможет основать собственную религию.

Удачливый нападающий, взобравшийся на вершину баррикады и понявший, что он совершенно один, в отчаянии замахнулся мечом на Ваймса. Ваймс занялся делом.

Анк-Морпорк был хорош в этом, а еще лучше он был в том, что никто никогда этого не обсуждал. Все скорее текло, нежели случалось; это значит, нужно очень постараться, чтобы рассмотреть, где «еще не случилось» превращается в «уже позаботились».

Прежде чем прибыл мистер Капканс, прошло двадцать минут, и еще двадцать пять, прежде чем он принял скучную присягу патриция, волшебным образом превратившись в лорда Капканса, и расположился в Продолговатом кабинете; это включало в себя и минуту молчания, чтобы почтить память покойного лорда Ветруна, о чьем теле уже позаботились.

Нескольким слугам указали на дверь без какого-либо неудовольствия, и даже Ищиплесну позволили спокойно убрать свою жабью ферму. Но те, кто топил камины, и протирали пыль, и подметали пол, остались, как оставались и прежде, потому как они редко обращали внимание, или вообще могли не знать, кто их лорд, и в любом случае были слишком полезны и знали, где стоят метлы. Лорды приходят и уходят, а пыль накапливается.