Операция «Химера» (СИ) - Дремич Лан

Вот же черт. Черт–черт–черт! Рой с усилием всмотрелся в тихую водную гладь, неопасную больше даже на заинтересованный взгляд профессионала.

— А это что было? — вздохнув, спросил он.

— А это папа приходил, хотел забрать свое по праву. Он давно собирался, но я ему доступ сразу перекрыла, как только ходить научилась.

— Так пятая тропинка — это ты протоптала? — удивился Рой.

Такой прыти от новорожденной незаконной дочери водяного он точно не ожидал.

— Да, — радостно закивала Ада. — Я же не глупая, он бы меня сразу к себе забрал, и за остальными присматривать заставил. А я здесь хочу, с мамочкой, — она прижала к груди узкую безвольную ладонь Веры Дмитриевны и взмолилась: — Можно мы домой пойдем? Я буду очень хорошей, честно!

Роя так и подмывало спросить, надолго ли ее хватит, быть хорошей. Но заниматься любимым прокурорским делом — долго и упорно доказывать человеку, что он свинья, а потом так же долго и упорно радоваться, когда тот, наконец, захрюкает — точно не хотел.

— Что ты делать собираешься? — вместо этого спросил он.

— Вырасту и на ихтиолога учиться пойду, — мечтательно улыбнулась Ада. — Я водных животных хорошо понимаю, даже лучше, чем рыб. Может, замуж выйду, если влюбиться повезет, все говорят, что я красивая. Очень хочу платье с фатой. Можно, ну, пожалуйста, мы пойдем?

У Роя неприятно похолодело в груди. Толстенькая неуклюжая девочка действительно казалась матери самым прекрасным чудом на земле. А та всерьез собиралась учиться, стать научным работником и даже обзавестись семьей.

Только Рой никак не имел права позволить ей мечтать. Закон суров, но это закон.

— Иди, — глухо сказал он. — Умыться не забудь, и маме придумай, что сказать, когда грязную одежду увидит.

— Хорошо! — с места взвилась Ада. Руку Веры Дмитриевны она так и не выпустила. Потянула, прошептала что–то — и та встала, как сомнамбула, сразу направившись к знакомой обеим, невидимой в темноте тропке. — Я скажу, что опять во сне ходила, — донеслось до Роя из теней. — Спасибо!

— Что, серьезно? Так и отпустим? — недоверчиво спросил Ерик.

— Не знаю, — угрюмо отозвался Рой, слушая, как стихает наверху шорох шагов. — Марь Филипповна, — дождавшись тишины, позвал он, — хватит прятаться, вылезайте.

В чернильно–черной темноте, скрывающей от луны часть нависшего берега, ничего не шелохнулось.

— Ты бредишь? — осторожно поинтересовался через некоторое время Ерик.

Рой понял, что напарнику тоже не удалось никого засечь. Шикарная маскировка.

— Марь Филипповна, — снова позвал он. Жесткая, пусть и теплая земля под пятой точкой начала утомлять. Рой пошевелил затекшими плечами и чуть пригнулся, упершись локтями в согнутые колени. — Марь Филипповна… Или мне лучше сказать Мара? Моара, которая Мойра из семейства Норн?

В глубоком мраке, сотканном тенями, медленно обозначилась еще одна — с вполне узнаваемыми очертаниями.

— Как ты меня вычислил? — удивленно–весело спросила она. — Только не говори, что по лебеде с мандрагорой, нами с сестрой тебе подсунутыми. В жизни еще и не такие совпадения случаются, и тебе, как оперативному работнику, это хорошо должно быть известно.

— Нет, не по лебеде, — усмехнулся Рой. — Хотя тут, как у вас говорится, каждое лыко в строку. Небольшой штришок в общую картину.

— Ух, ты! — отмер, наконец, ошеломленный Ерик.

— Так и думала, что у тебя на крайний случай что–то припасено, — Марь Филипповна бодро подкатилась ближе и всмотрелась в место, где примостился напарник. — Надо же, какой красавец! — восхищенно удивилась она. — Химера? Да еще оборотень… Как звать?

— Меня не зовут, я сам прихожу, — польщенно отозвался тот. Выставил, пижон, клешни и принялся красоваться, поворачивая узкую пушистую мордочку то туда, то сюда.

— Не хочет, — пояснил Рой. — Но вы ему очень нравитесь.

— Он мне тоже, — решила Марь Филипповна. Бесхитростно присела рядом и вытянула ноги. — Фух, устала, — призналась она. — Вы тут такой фейерверк устроили. Хорошо, я заранее все человеческое население приучила в деревню на выходные на свежий воздух выезжать. Ну, тех, что в отпуска отсюда отправить не успела, — добавила она. — Ты мне, между прочим, всю операцию поломал. Я собиралась надолго его отвадить.

— А я его вообще из реальности выдавил, — устало заметил Рой. — Вы для этого сюда под прикрытие заселились?

— В общем, да, — уклончиво ответила Марь Филипповна. — Нет, это же надо! — привычно всплеснула она руками. — Я тут, можно сказать, из сил выбиваюсь, всю магию, считай, выкачала, даже на магический фон не оставила — каждую крошечку сюда несла, а он тут такой красивый из штаба нарисовался и в два дня все решил. Грохоту–то, грохоту! А блеску, — укорила она. — Так как ты меня вычислил? У меня легенда — не подкопаешься, сама делала. Или… — она аж привстала, — сестрица сдала?

— Да нет, ну что вы, — с досадой ответил Рой. — Нить у вас первоклассная, издали видно, что самый, что ни есть человечный человек ее владелец. Просто… Оговорились вы, Марь Филипповна, когда про поселок свой любимый рассказывали.

— Ну и где я прокололась? — в недовольстве удивительной боевой женщины проскользнули обиженные нотки.

— Не вы прокололись, я слишком привередливым оказался, — охотно повелся Рой. — Помните историю про девочку, которую под перемычку затянуло? — Марь Филипповна задумчиво кивнула. Явно прокручивала в уме весь диалог. — Ну так настоящая жительница данной местности, общественница и открытая душа, обязательно отметила бы, что девочка — дочка Веры Дмитриевна, любительницы выращивать редиску. Вы же столько мелких подробностей мне насыпали, а тут — на тебе, с действительно интересными сведениями назад сдали.

Про то, что Марь Филипповна аж дважды про Аду проговорилась, он рассказывать не собирался. Так старалась Мара подчеркнуть, что не девочка пробку на кухне сделала, воду перекрыв, что случайно подтвердила ее умение смотреть через мать.

— Понятно, — Марь Филипповна снова кивнула. — И что ты с ними делать собираешься? С Адочкой и с Верочкой?

— Ну что, — пожал плечами Рой. — Рапорт напишу, изложу все подробно, а дальше — не мне решать, сами знаете.

— Ага, пусть другие, кто с ними близко даже не общался, неделикатными ручищами им в души лезут, да наизнанку выворачивают. Понаедут тут, такие как ты, с грохотом и вспышками, сапожищами натопчут своими, станут с наскока наши дела судить. Им, конечно, виднее, сверху–то.

— А что вы предлагаете? — возмутился Рой. — Умолчать? Или… Так вы сами боитесь, что вас привлекут за недонесение! — осенило его.

Марь Филипповна неожиданно расхохоталась. Громко и заливисто — Ерик аж подпрыгнул и недовольно заозирался.

— Вот умный вы человек, Рой Петрович, а дурак все–таки, — отсмеявшись, заявила она. — Неужто думаете, что из–за какой–то водяницы сюда бы оперативного работника под прикрытием отрядили?

— Не из–за водяницы, — поправил Рой. — А из–за папаши ее, неадекватного. Вот же ж, — беззлобно ругнулся он шефовской присказкой. — Мне же эксперты еще проговорились, что сюда кого–то на редкость толкового со стороны снарядили. Из семейства Норн. Я еще тогда нестыковку подметил; не могли в штабе так промахнуться, меня с норной спутать. Даже в сплетнях.

— И не человек, между прочим, — поддакнул оскорбленный в лучших чувствах Ерик, все еще переживая «дурака».

— Значит, про вас речь шла, — продолжил укладывать последние детали Рой в общий паззл. — Про вас, про вас, не отпирайтесь, — видя, что Марь Филипповна собралась возражать, настоял он.

— Перехвалили, — все–таки возразила та. — Недооценила я тебя, Рой Петрович. Все деликатничал, на провокации велся, вежливый весь из себя такой, прямо интеллигенция среди штабных работников. Надо было сразу сообразить, с кем связалась. Ну не должно было тебя здесь оказаться, никак не должно! Мы с сестрой вона как удачно придумали, со снотворными ингредиентами–то, чтобы надежно тебя вырубить и на озеро не пустить. А ты?

— А это ему спасибо, — кивнул Рой на внезапно раззевавшегося Ерика. — Кстати, к чему этот приступ самобичевания? — насторожился он, сбивая паутину признательных причитаний. Обычно напарник редко позволял себе настолько конкретные намеки — искренне считал, что лучше прямо сказать, чем на мысль наталкивать.