Катерина Снежинская - Дитя Ее Высочества (СИ)

— Ну и где ты шлялся? — нежным голоском поинтересовалась принцесса.

Голосок-то Лары действительно напоминал не то пение птички, не то журчание ручейка. Зато тон невольно навевал воспоминания о любящей супруге, упёршей руки в необъятные бедра и поигрывающей скалкой. Той самой супруге, которая встречает на пороге каждого несчастного, рискнувшего заявиться домой в неурочное время.

— По всей видимости, сама ты оттуда слезть не можешь, — не без удовольствия отметил принц, опираясь локтями о луку седла и невольно копируя позу жены. — А ты знаешь, мне очень нравится идея оставить все как есть.

— Так это все-таки ты меня сюда засадил? — заключила принцесса, грозно хмурясь.

— Дорогая, подумай своей хорошенькой головкой, — веселился Его Высочество. — Если бы я тебя туда засадил, то какого Нечистого делаю тут?

Дарин ткнул пальцем куда-то под копыта собственного коня.

— Чтобы зрелищем насладиться! — прошипела Лара, нехорошо щурясь.

Принц хмыкнул, но ничего не ответил. Такое предположение — пусть и неверное — имело все права на жизнь. Если бы ему действительно пришла в голову идея засадить надоедливую супругу в башню, то он вряд ли лишил себя удовольствие посмотреть на результат трудов своих.

— Ладно, хватит болтать! — отрезал Великолепный спешиваясь и бросая поводья почему-то Фрейде. — Лестницы, конечно, у тебя там нет?

— Конечно, есть, — не без язвительности ответила Ларелла. — Мне тут просто нравится торчать. Но лестница — это столь неромантично! Давай я лучше сброшу тебе свою косу — и ты взберёшься по ней?

— Я не так долго отсутствовал, чтобы ты смогла отрастить волосы нужной длины, — парировал нежный муж, рассматривая стену. — Вот если бы мы поменялись местами, то ты вполне могла забраться по моей бороде. Я точно успею состариться, пока дождусь от тебя помощи.

— Боюсь, у покойников борода не растёт, — покаялась честная принцесса. — Ты бы не состариться, а помереть от старости успел.

— Охотно верю. А теперь внимание, вопрос: зачем мне тебя оттуда вытаскивать? Пусть твои любовники этим озаботятся. Вон, хотя бы рыжий.

— Я? — до глубины души удивился певун, ткнув себя в пальцем в грудь.

Честно говоря, лично я не берусь судить, дружок, что его поразило больше: предположение, будто он любовник принцессы или идея, что ему нужно заняться спасением девы в башне.

— Он? — усмехнулся герцог, ткнув пальцем в рыжего.

И заржал. Опять же, не могу точно назвать причину его веселья.

— Кто? — грозно нахмурила брови Фрейда, стискивая поводья в кулачках так, что они скрипнули. — Когда?

— Никогда, — с удивительным энтузиазмом замотал головой Григо.

Разом опровергая как возможность интимных отношений с Её Высочеством, так и своё рыцарство в отношении неё.

— Так, кандидаты позорно отступают, — удовлетворённо констатировал принц. — Что будем делать, дорогая?

— Снимать штаны и бегать, — надувшись, посоветовала принцесса.

Конечно, умненькая Лара понимала: такие высказывания звучат несколько по-детски и несерьёзно. Но что остаётся несчастной девушке, когда заканчиваются аргументы? Ну, да. Имелся вариант поплакать. Но к этому оружию Её Высочество прибегала нечасто. В конце концов, ещё наши предки завещали мудрость: с большой дубиной стоит охотиться на мамонта, а не бить ей комаров. Можно и стену пещеры от усердия случайно проломить.

— Интересное предложение, — внезапно заинтересовался принц, кося вверх горящим взором и как бы невзначай — о не важном — спросил, — А постель там у тебя найдётся?

— Случайно найдётся, — мурлыкающей кошечкой протянула Лара, пристраиваясь щекой на сложенных руках.

И принц решился. Он снял плащ и камзол, положив их поверх седла. Подпрыгнул и, уцепившись за край каменного блока пальцами, подтянулся, взбираясь наверх.

— И все-таки это случилось! — счастливо вздохнула Фрейда.

— Что случилось? — не понял рыжий.

— Пусть не по верёвочной лестнице и не на балкон, но так даже романтичнее. Ах, вот это любовь!

Певун скептически глянул на вдохновлённое личико своей наречённой и досадливо сплюнул в сторону. Все же, дурной пример действительно заразителен. А, между прочим, заражёнными не все становиться желают. Вот у певуна не имелось ни малейшего желания по стенам лазить.

Помнишь ли ты, дружок, как во время побега из монастыря наши героини рассуждали, что кавалер, взобравшись по лестнице в окно возлюбленной — это, конечно, изыскано и романтично, но непрактично. В данный момент у Лареллы имелся шанс убедиться, насколько она была права.

Впрочем, когда это женщина ошибалась? Ошибаются исключительно мужчины, думая, будто смогут пережить дамскую неправоту.

Так или иначе, но в окно мужа ей пришлось буквально за рубашку втаскивать. Да и тут случился конфуз. Прилагая поистине титанические усилия, Лара супруга из одежды едва не вытряхнула. А он, бедный, последние метры по стены прополз исключительно потому, что падать было уже высоковато. Так что, до постели героический Дарин не добрался. Рухнул где оказался — прямо на пол, у окна, ткнувшись пылающим от усилий лбом в холодные каменные плиты.

— Н-да, красота, — оценила ситуацию принцесса.

— Теперь-то тебе что не нравится? — просипел Его Высочество тоном, которым смертельно раненные обычно просят, чтобы их добили.

— Да как тебе сказать? — засомневалась принцесса. — Речь о том, что ты меня по стеночке на ручках спустишь ведь не идёт? Просто, пока ты лез, лестницу я сплести не успела, да и косу не отрастила.

Великолепный помолчал, оценивая тяжесть ситуации. И глухо застонал, от отчаянья даже лбом об пол ударившись. Впрочем, не слишком сильно.

— Вернусь — прикажу все романы сжечь. На центральной площади! — пообещал он мстительно. — И объявлю их еретическими книгами. А романистов — еретиками. И тоже сожгу.

— Это все очень хорошо, — принцесса, не перенеся страданий супруга, присела на корточки и нежно погладила его по голове. — Только сначала отсюда выбраться надо.

— А раньше ты этого сообразить не могла? — рыкнул Дарин, привыкший, что виноватый обязательно найдётся.

И это, опять же, логично. Не мог ведь сам Великолепный быть в чем-то виноват?

— Да это вообще все из-за тебя! — растеряла все своё сострадание Ларелла, привыкшая к тому же самому. — Зачем ты потащился за мной?

— Наверное, за тем, чтобы не дать тебе мне и дальше пакостить! — отрезал принц, поднимая голову и обнаруживая неожиданное, — О, дверь! А чего ты молчала?

— А как ты думал, я сюда попала?

— А я вообще об этом не думал!

— Оно и заметно. Ты себя подобным не утруждаешь!

— Зато ты утруждаешь! И что не мысль, то просто блеск! В результате мы то в реке купаемся, то на дереве сидим, то в башне!

— А кто просит тебя за мной переться?

На это Дарин ответить не смог. Действительно, строго говоря, его никто ни о чем не просил. Поэтому он прибегнул к последнему доводу спасителей всех видов и мастей.

— Ты бы хоть раз спасибо сказала, что я твою шкуру спас!

Ларелла открыла было рот, дабы прибегнуть к контраргументу спасаемых, мол: «Я бы и без тебя прекрасно справилась!». Но не использовала его. Строго говоря, на дереве муж её действительно спас. Ну, или спас условно. Ее Высочество не находила в себе достаточной уверенности для утверждения, будто могла пережить ту ночь без помощи. А проверять такую возможность практическим путём почему-то не хотелось. Поэтому, так или иначе, а поблагодарить стоило.

Потому оба и замолчали, оставаясь в уверенности, что последнее слово каждый оставил за собой.

— Но ведь дверь открыть можно, — с типичным мужским упрямством вернулся от дел внутрисемейных к проблемам насущным Его Высочество.

— А ты постучи! — посоветовала Лара и добавила, обидевшись на такое невнимание к проблемам взаимоотношений. — Рогами!

— Да не растут они у меня! — огрызнулся Дарин. — Наверное, кальция в организме маловато!

— А знаешь, за что убили святого Аргуста? За то, что он рассказывал бородатые анекдоты!

Но принц был непрошибаем. Ругаться — а определение «огрызаться на всех по собственной инициативе» в его понятия не входило — Великолепный не слишком любил. И это занятие заставляло его скучать. Потому он просто поднялся и, хоть слегка пошатывающейся походкой, направился к двери.

— Открыто… — удивлённо протянул он.

— Не может быть!

Его Высочество приоткрыл створку и даже покачал ею из стороны в сторону, демонстрируя свою правоту. И как-то странно поглядывая на жену, то ли подозревая её в подлом, но непонятном замысле. То ли сомневаясь в душевном здоровье принцессы.

— Ах ты сволочь! — воскликнула вдруг Ларелла, тоже вскочила на ноги и понеслась.

Принц вполне разумно предположил, что несётся супруга на него. И кто другой мог оказаться сволочью, коли в комнате находились только двое? Потому он и отступил в сторону, предусмотрительно пряча лицо за дверью. Которую, понятно, распахнул настежь.