Дмитрий Быков - Как Путин стал президентом США: новые русские сказки

— И еще, — невозмутимо продолжал Бородин. — Вы, ребята, пока папе не говорите, что я у вас тут. Ну, в смысле полковнику. Я ужасно не хочу обратно, если честно. У вас тут крутые парни, с ними можно делать дела, а у нас, сами понимаете, сейчас не развернешься. Такие постные рожи у всех стали — смотреть противно. В общем, я тут покантуюсь недельку-другую, лады? Охрана, я смотрю, парни надежные, наши меня тут не достанут._ А то у нас на Родине, сами понимаете, кое-кому не нравятся теперь крепкие хозяйственники. Посмотрю я, как они там без крепких хозяйственников, но вы меня, короче, не выдавайте. Хоккей? Ну, а за это я вам, само собой. Вот ты, Джорджи, сколько мне отвалишь на реконструкцию? Половину храбро пиши себе, я в отчетности поправлю. Положитесь на меня, — и Пал Палыч широко улыбнулся.

Красные, потные и растерянные ковбои вывалились из здания бруклинской тюрьмы в расстроенных чувствах.

— Сдается мне, Билли, — сказал Джордж, вытирая пот со лба, — что этот малый скоро построит нам не только новую тюрьму, но и хар-роший преступный синдикат!

— Не бойся, малыш, — не очень уверенно утешил его Билл. — Пять часов назад сообщение об аресте прошло по всем каналам, через пару часов Путинг непременно отреаги… Кстати, где мои часы? Ты не брал моих часов, Джорджи?

— На черта мне твои часы! — заорал Джордж-младший, хлопая себя по карманам. — Ты лучше скажи, где мой бумажник!

Ковбои рысью вернулись в камеру.

— Наши вещи! — хором кричали они.

— Да ладно вам, — примирительно сказал Пал Палыч. Он уже лежал на нарах, и двое афро-американцев почесывали ему пятки, а еще двое обмахивали невесть откуда взявшимися веерами. — Поиграть нельзя. Какие надутые. Вон, берите вашу ерунду, я и не думал, что вы такие бедные!

Правда, в бумажнике уже не было денег, а в часах не осталось камней, но ковбои были счастливы, что вернули хоть часть своего добра. Час спустя Билл-бывший уже названивал полковнику Путингу.

— Полковник, — сказал он сдержанно. — Здравствуйте. Это говорят ужасные похитители, шутка. У вас в последнее время ничего не пропадало?

— Вроде ничего, — даже по телефону было слышно, как Путинг пожимает плечами: один погон стукнулся о трубку. — Правда, во Владивостоке опять пропал уголь. Вы хотите сказать, что это вы?

— Бросьте проклятые шутки! — заорал в трубку Джордж-младший, вырывая телефон у Билла. — Ваш человек похищен, но мы вернем его, как только Россия выплатит парижские долги! Даю вам три, нет, два, нет, полтора дня сроку! Иначе, иначе я не знаю, что я сделаю!

— Глупости какие-то, — сказал на том конце провода Путинг. — Долги не заложены в бюджет, не могу же я вырвать кусок изо рта у стариков и детей! Подождите, мы на подъеме, скоро заплатим…

— А где госсекретарь Борроуд-ин? — ехидно спросил Билл-старший.

— На инаугурации у вас, где ж еще. Ну, не отвлекайте, у меня вообще-то дела, — сказал полковник и повесил трубку.

— Кремень, — скорбно заметил Джордж-старший.

— Ну ничего, — злобно воскликнул Билл-младший и помчался в тюрьму — пытать похищенного.

Президентский кортеж затормозил, взметая пыль, и у Билла отвалилась квадратная челюсть. На месте тюрьмы стремительно вырастал небоскреб, Пал Палыч в каске похаживал вокруг и покрикивал на афроамериканцев, охрана бойко катала тачки с раствором, а к месту стройки чередой подъезжали бронированные мерседесы. Бородин быстро о чем-то договаривался с их владельцами, не глядя подмахивал наряды, принимал подношения и периодически отвечал на звонки.

— А-а, ребята! — помахал он ковбоям. — Я тут, знаете, решил фасадик вызолотить, как думаете? По-моему, стильно. Насчет денег не беспокойтесь, мне наши подогнали, да и ирландцы с итальяшками не обижают. У них тут хорошо поставлено, бабки есть, а отмыть негде. Ну, так я и говорю — вкладывайте в строительство, это же лучший способ! Верно я говорю, Фред?

Начальник тюрьмы, пыхтя и отдуваясь, катил огромную катушку с кабелем.

— Только техника у вас чегой-то барахлит, — пожаловался Бородин. — Все вручную, все пердячим паром. Ну, это я заметил: как мы, русские, за что-нибудь беремся — тут же все становится как у нас. Бабки появляются откуда ни возьмись, а техника барахлит. Ну, это ничаво — у вас тут ребята крепкие, верно я говорю?

— Мистер Билл, — жалобно сказал начальник тюрьмы, — я ничего не мог поделать. Все началось с того, что он пошел поиграть в баскетбол, и тут же пропал мячик! Заключенные очень этого не любят, и я потребовал отдать мяч, но он сказал, что мяч стоит денег. Мне пришлось ему заплатить, он пустил деньги в оборот, скоро в руках у него была вся тюрьма, и лично я должен ему сорок два миллиона за моральный ущерб плюс проигранное в эту странную игру, в которую он всю ночь заставлял меня играть, двадцать одни очки, так, кажется?

Умоляю вас, мистер Билл, заберите этого ужасного человека! На первом этаже нового здания тюрьмы он предполагает открыть бордель, в подвале разместил сауну, второй этаж сдал адвокатской конторе Соловейчик и Ко, на третьем разместил строительную компанию «Одесса родная», четвертый хочет отдать газете «Наша семья», а про пятый я еще ничего не знаю, но заключенным там тоже наверняка не найдется места! Ему уже прислал приветственную телеграмму какой-то жуткий Myhas, помните, которого упустили швейцарцы. Он сделал там приписку персонально для меня: «Брат Павел ни в чем не должен знать отказа, иначе кирдык!». Я не знаю, что такое кирдык, но почему они все называют друг друга братьями? Боюсь, что это какая-то ужасная секта!

— Ништо, ништо! — приговаривал Пал Палыч, одобрительно подмигивая Биллу. — Бойко лопочет, кучерявый, — где только по-вашему так трекать научился? Забавный малый, страсть! Я тебе из него настоящего прораба сделаю. Покурить хочешь? — Пал Палыч услужливо распахнул портсигар с монограммой Джорджа-младшего. — Да, Билл! Я забыл там сказать твоему молодому, тоже хороший малый, шустрый! Вишь, какое дело: у вас инаугурация малость подвинулась. Ну стыдно же в такой Белый дом въезжать, милый ты мой! Я тут затеял небольшую реконструкцию, миллиарда на два. Ну ладно, грабь, — на полтора! Я уж договорился с этим вашим, как бишь его, ну, который вице-президент-то новый! За месячишко мы нормальненько этот дом отделаем, этажность подрастим, сауна, все такое, — овальный новыми панелями обошьем, австралийская лиственница, слыхал, нет? Я уж заказал. То есть лиственница будет наша, я договорился в Сибири, но забашляем как за австралийскую, с учетом дороги. Разница пополам. Нормально? Ты не в обиде? Потому что схема-то все-таки моя, ты понимаешь, и лиственница тоже моя, — ваш только транспорт и оформление. Да, и еще: конечно, расходы на медицину и образование придется малость того. Ну сам ты подумай, Билыч: что важнее — представительность или какая-то там медицина? Ты человек государственный, должен понимать. Вот Белый дом отгрохаем, погоди, я тебе еще Капитолий сделаю, а то что это такое, ты понима…

Хозяйственник не договорил. Ковбой решительно схватил его в охапку, невзирая на возмущенные крики толпы заключенных, швырнул в свой бронированный мерседес и погнал в аэропорт. Правда, бензина ему хватило впритык — пока он беседовал с Пал Палычем, почти весь бензин из запертого наглухо бака куда-то делся.

Десять часов спустя личный самолет президента США приземлился в аэропорту Шереметьево-2. Джордж и Билл, еле удерживая на плечах брыкающийся мешок, спустились по трапу. Полковник Путинг — рано поседевший бравый вояка в парадном мундире — ждал их в VIP-зале.

— Слушаю вас, джентльмены.

— Чего там слушать, полковник! — отдуваясь, хрипло произнес красноносый Билл. — Мы согласны на четверть суммы. Гоните ваши долги, и мы в расчете. Не хотите долги? Ладно, сойдемся на процентах. И возьмите вашего, вашего, вашего госсекретаря, — он свалил мешок на пол. В мешке испуганно присмирели, почувствовав присутствие папы.

— Значит, так, — невозмутимо произнес полковник Путин, смерив ковбоев холодным взглядом. — Я согласен взять у вас ЭТО, разумеется, на моих условиях. Нам нужен трехмиллиардный займ на полгода — естественно, беспроцентный, — плюс режим наибольшего благоприятствования для нескольких наших фирм, список которых вы найдете вот здесь, — он похлопал по пухлой папке, лежавшей на столе. — Времени на размышление я вам не даю, и скажите спасибо, что мы не требуем обратно Аляски.

Ковбои быстро переглянулись.

— Как долго вы сможете его удерживать? — спросили они полковника.

— До следующей инаугурации, надеюсь, он к вам не поедет, — усмехнулся полковник.

— Успеем добежать до канадской границы, — кивнул Джордж, и президенты, лихо подмахнув документы о займе, наперегонки бросились к самолету.

— Ну что ж, — сказал Путинг, развязывая мешок. — Вылезай, Пал Палыч. Готовься, милый, — завтра в Англию вылетаешь. Что-то давно я настоящего «Липтона» не пил.