Елена Старкова - Малышкина и Карлос. Магические врата

Водорябов испугался еще сильнее: вот к нему несется бешеная ночная тварь! Похоже, Терентьевна предала его!

Но ведьма высыпала соль за нарисованную черту и закричала что было сил:

– Обратно, прыгай обратно!

Водорябов покачнулся, но не сдвинулся с места. Жуткий призрак застыл в одном шаге от него…

Во сне Корделия увидела отца и Алису. Они стояли на маленьком низком деревянном помосте. У отца были связаны за спиной руки, а вокруг прыгала и скакала нечисть, улюлюкая и завывая. У Водорябова были закрыты глаза, казалось, он не слышит того, что происходит рядом. Старик выглядел таким беспомощным и одиноким! Вдруг он подвинулся и встал на самом краешке помоста. Если сейчас он оступится, то упадет прямо в руки ликующих тварей, которые обступили его плотным кольцом.

– Папа, осторожнее! – застонала Корделия, но он не обратил никакого внимания, тогда она перешла на крик: – Отойди от края, папа! Папа! Алиса, держи его!

Но отец как будто не слышал крика. Он пошатнулся и упал с помоста вниз, где его подхватил сразу десяток уродливых рук, и он скрылся из виду.

– А-а-а! – закричала Корделия и проснулась.

Малышкин тряс ее за плечо.

– Что случилось, Корочка! Ты так кричала!

Корделия залилась слезами.

– Если бы ты знал, какой страшный сон мне приснился! Отец в опасности!

Малышкин отвел ее на кухню, налил холодного чая и прикурил сигарету. Корделия выпила чай залпом и снова протянула кружку Малышкину.

– Это просто кошмар, и ничего больше, – уверял он, – вот посмотришь, с отцом все будет в порядке!

Он обнял Корделию, а она прижалась к мужу, заливаясь слезами, описала ему свой кошмарный сон.

– Какие мы идиоты! – с чувством закончила свой рассказ Корделия. – Не могли купить папе сотовый телефон! Сейчас бы я позвонила ему и успокоилась! И Алиса куда-то пропала…

– У Алисы есть телефон, – возразил Малышкин, – я сегодня ей раз десять раз звонил, и что?..

– Что и что? – переспросила Корделия.

– Абонент временно недоступен! Закон подлости: если срочно надо с кем-то связаться, то сотовый никогда не отвечает.

– Да, это точно, – кивнула Корделия, – но все равно мне было бы спокойнее!

– Не думай о плохом, – попросил Малышкин, – тогда ничего плохого и не случится.

– Я постараюсь… – Она попыталась улыбнуться.

Корделия отправилась в ванную, налила теплой воды, капнула в нее апельсинового масла и просидела там целый час, восстанавливая душевное равновесие. Ванна всегда была ее прибежищем в минуты волнения.

Почувствовав себя лучше, она вышла из воды, закуталась в махровый белый халат. И с удовольствием выпила на кухне заваренный Малышкиным успокоительный сбор.

– В конце концов, может быть, этот сон просто отражение моего беспокойства? – задумчиво спросила себя Корделия.

– Скорее всего, так оно и есть, – согласился Малышкин. – Ты иди, ложись, постарайся заснуть.

На самом деле Владимир Владимирович тоже очень волновался и переживал, особенно за дочь. И деда Петра, и Сашу ему тоже было жаль, такая внезапная болезнь с ним приключилась. Естественно, все это подействовало Корделии на нервы, и не лучшим образом.

А тут еще Алиса совершенно отбилась от рук. Но что можно требовать от девочки, родители которой постоянно заняты своими проблемами? Еще чудо, что она не связалась с дурной компанией, не пьет, не курит, не колется! Даже матом не ругается! Достаточно посмотреть на ее ровесниц, чтобы прийти в ужас! Кошмар!

Хорошо хоть, что они с Корделией совсем перестали ругаться, скандалы в семье прекратились, и это радовало. Лишь бы это ее мнимое спокойствие не было затишьем перед бурей. Сейчас Корделия уснет, и он тоже приляжет отдохнуть. Лишь бы сон ее был не в руку, и с Алисой и милейшим дедушкой Водорябовым ничего не случилось!

Ниночка сидела рядом с Сашей, положив ему руку на лоб. Ей казалось, что она передает ему свою энергию для борьбы. Она представила себе, что возле ее солнечного сплетения завязывается желтый сияющий свет, который перетекает в ее руку, а по руке прямо в голову Саши. Через минуту она ясно увидела этот свет и удвоила свои усилия…

Саша шел через реку, сначала было мелко, но примерно на середине вода достигла почти до подбородка, и идти стало трудно. Почему-то он знал, что плыть не следует, а течение, хоть и незаметное на глаз, потихоньку волокло его вправо. Саша сосредоточился и упрямо шел вперед, его подгонял Ниночкин голос, который был теперь слышен очень явственно.

– Иду, Ниночка! Я иду! – повторял Саша, перебирая ногами.

На последних метрах, отделяющих его от берега, он почувствовал, что невыносимо устал. Больше всего хотелось расслабиться и отдать себя на волю волн, пусть течение несет его долго-долго… Глаза Саши стали закрываться, но усилием воли он отогнал дремоту и, подгребая руками, стал двигаться еще быстрее. Вода отступила, и он вышел на берег, задыхаясь и поскальзываясь на отполированных водой камнях.

Саша упал на берег ничком и заплакал от радости. Когда он открыл глаза, над ним склонилась Ниночка, по лицу ее тоже текли слезы, которые она не вытирала, и они капали на его лицо теплым соленым дождиком.

– Сашенька, – с облегчением сказала она, – как хорошо, что ты вернулся! Я так ждала тебя! Слава богу!

– Я был без сознания, да? – с трудом выталкивая звуки из пересохшего горла, спросил Саша. – Ох, если бы ты знала, в каком кошмаре я побывал!

– Можно и так сказать, – еще сильней заплакала Ниночка, но глаза ее сияли и улыбались. – Сейчас я вызову врача!

– Зачем? – испугался Саша. – Не надо, я очень уколов боюсь!

Ниночка рассмеялась сквозь слезы.

– Ну что ты как маленький! Тебе надо укреплять организм, глюкоза, витамины нужны… Ты так похудел, бледненький такой! Ничего, я тебя быстро откормлю!

Саша вдруг почувствовал приступ сильного голода.

– Ниночка, у нас есть мясо? Я бы сейчас с таким удовольствием отбивную смолотил!

– Я сейчас!

Ниночка кинулась на кухню и через двадцать минут уже кормила Сашу паровыми котлетками. Он сначала скривился, увидев угощение, но спустя мгновение с аппетитом принялся уничтожать содержимое тарелки. С непривычки он сильно устал, и Ниночка промокнула ему со лба выступившие капельки пота.

– Спасибо, – прошептал Саша, погружаясь в целительный настоящий сон, а не в то жуткое, граничащее со смертью забытье, в котором он пребывал последнее время.

Ниночка так и осталась сидеть у постели, слушая Сашино шумное дыхание. А когда он начал смешно похрапывать, довольно рассмеялась и, несмотря на поздний час, пошла звонить Корделии, чтобы рассказать о Сашином возвращении.

Трубку снял Малышкин и очень обрадовался, что больной пришел в себя. Саша ему очень нравился: такой всегда уравновешенный и доброжелательный.

– Это отличная новость! – воскликнул Малышкин. – Только обязательно вызови врача, даже если Сашка будет возражать. Незачем идти у него на поводу. Может быть, ему следует соблюдать какой-то особый режим или диету? Скажи, что нужно привезти, я все куплю и подъеду к вам.

– Спасибо тебе, Володя. – Ниночка едва не расплакалась от признательности. – Уж не знаю, что бы я делала без вас с Корделией!..

Когда летучая мышь, она же Юля Белобратова, исчезла в проеме окна, Алиса, Швыров и Серебряков с Карлосом застыли от неожиданности, зато веселящаяся вовсю инфернальная общественность не обратила на это удивительное превращение никакого внимания. Для нечистой силы такие метаморфозы были самым обычным делом.

– Зачем Юлька обернулась мышью? – спросила ошеломленная Алиса, окинув друзей растерянным взглядом. – Она ведь их больше всего на свете боится!

– Я думаю, все дело в перстне Гиппократа, – заявил Миха с глубокомысленным видом.

– Ясное дело, – поддакнул ему Грызлов, – вы только вспомните, что было со мной!

У Алисы на глаза навернулись слезы, она всхлипнула:

– Как же мы ее теперь найдем?

– Давайте не будем впадать в панику раньше времени, – сказал Карлос, сохраняя полное спокойствие. – Мы отыщем ее чуть позже. Я думаю, что и она будет нас искать!

Швыров, чтобы успокоиться, принялся с сосредоточенным видом перебрасывать свой барабан с руки на руку. Он даже не заметил, что нечисть в вагоне перестала разговаривать и насторожилась: даже такого слабого звука было достаточно для того, чтобы некоторым ее представителям стало дурно.

– Бедная девочка, – сказал профессор Серебряков, – представляю, как ужасно она себя сейчас чувствует!

Поезд домчался до «Гоголевской», двери открылись, и в вагоне сразу стало свободнее, потому что все даркеры, а их было больше половины пассажиров, бросились на выход. Прошла минута, другая, а поезд почему-то не трогался.

Оказалось, на станции проходят строевую подготовку штурмовые отряды даркеров. Эти существа были одеты по военной моде Второй мировой войны в черные эсэсовские мундиры и немецкие каски, но на рукавах у них вместо свастики красовалась нашивка с надписью по-английски: Dark Forces. Они шли по граниту станции стройными рядами, чеканя шаг, высоко задирая выпрямленные в колене ноги. Мерный грохот кованых сапог звучал в замкнутом пространстве грозно и неумолимо. А командовал парадом – вы не поверите, но Алиса сразу его узнала – милицейский сержант Куркуленко со станции «Университет»! Вот это номер!