Евгений Журавлев - Операция «Шасть!»

– Жги, Алексей, разрешаем!

– Нам песня строить и жить помогает!

– Ай, молодца!

Под шумок на-гора протиснулся Пафнутий, ведя за собой квартет лабухов из «Шалмана». Музыканты недолго посовещались с Алексеем, тот подстроил врученную ему гитару, и грянул «Козлиный туш»:

Последние ноты еще гонялись за эхом в окрестных лесах, а волшебная сила искусства уже тронула сердца людей шершавым языком. Спонтанно начались прения сторон. Людское море разделилось на бухточки, островки, заливчики – и везде закипели нешуточные страсти.

В одном месте люди-акулы за неимением других клиентов спасали утопающую на суше молодежь, живущую по отсталым понятиям. Молодежь скучно тонула в пластиковом пиве, заедала сушено-картонными кальмарами и явно при этом полагала себя носителем алкогольной мощи Руссии. Люди-акулы делали «Кийя!», демонстрируя подводные приемчики из арсенала Жеки Джана (не путать с «ай-мама-джан», а также с тушкой Жеки потрошеного, б/г). Вразумлять несмышленышей помогали супруги Швепс с рекрутированными скаутами и скаутессами.

– Ой, дяденьки, простите, мы больше не будем! – пищали вразумляемые. – Мы просто играем в анонимных алкоголиков.

– А меньше будете, что ли? – по-отечески укорял Полковник, поливая их пивом. – Вы что думаете, в сказку попали? Ха, попали вы, деточки, в руки бойцов отряда по борьбе с анонимными алкоголиками.

В другом месте заскучавшему в бездействии Ваняте подвернулся опасный тип Эдипянц, который невразумительно, но горячо пререкался с Ваней Дреддом.

– Понаехало вас, гастарбайтеров, э, – гортанно блеял Юран на потомка вождя, стоящего рука об руку с Ингой. – Зачем такой красивый дэвушка уводить хотель, да?

Дреды на голове у Дредда шевелились от еле сдерживаемого хохота. Инга, полагающая, что трясет его от ярости, успокаивала:

– Спокойствие, Ванюша, только спокойствие!

Тут-то Эдипянца и узрел бравый впукковец.

– Че'бль, засровец, удим рыбку в мутной воде'бль? Да ты'бль, казачок, не засровец, засланец ты. Всем засланцам засланец, просто засланец божьей милостью'бль! Только здесь тебя ни одна пожарная гидропушка не спасет. Антисорные речи'бль тебе милы, понимаешь. В чужом рту соринку слышим, а в своем поленницу не улавливаем? Ничего-ничего, сейчас будем тренироваться, проходить краткий курс военно-прикладной фонетики'бль. By компранэ'бль?

Быть бы Юрану крепко битым, но тут на защиту незадачливого горного народного мужика вступила хозяйка офиса Иветта Козьмодеевна Девятерых. Она бесстрашно выстроилась свиньей – и давай штурмовать превосходящие силы противника! Давай напирать дюжей грудью и недюжинными речами! Давай вышивать сорными перлами замысловатые фантастические узоры! Да такие веские – прямо каслинское чугунное литье. Незадачливый защитник антисорной речи под давлением этих оборонительных кружев пришел к полной деморализации, дезориентации и разложению. Эдипянц тонким голосом помянул маму-джан и окончательно разложился… то есть улегся. В аккурат под ноги авантажной заступнице. Та нежно забросила милого на плечо, погрозила конногвардейцу пудовым кулачком и была такова.

Стенка на стенку сошлись курящие и некурящие. Первые щедро распространяли всевозможные табачные дымы и ароматы, постепенно смешивающиеся в облако такого амбре, в котором не только топор – кувалда повиснет. Вторые нацепили респираторы да противогазы и устроили публичное сожжение гигантскому резиновому чучелу сигареты. Сигарета чадила как подбитый самолет-заправщик. Тут бы все за исключением владельцев противогазов и угорели, но положение спас невесть откуда взявшийся смерч. Природный катаклизм работал по принципу пылесоса. Весь дым через атмосферную воронку высасывало прямиком в космос. Таким образом, пострадали лишь ретрансляционные спутники, чьи объективы густо заляпались сажей.

Вокруг островка огнедышащих мангалов столкнулись вегетарианцы и «зеленые» со сторонниками традиционной смешанной кухни. Вегетарианцы с надрывными криками: «Да как же это? Братушек наших меньших лопать? Где зайчики кровавые в глазах?» – пытались стереть с лица Копчика мангальное стойбище. Сторонники традиционной кухни столь же шумно сопротивлялись, выдвигая свои не менее законные лозунги:

– Наше мясо не задушишь, не убьешь!

– Руки прочь от свинищи!

– Вся силушка в мясушке, а в ботве – немочь бледная!

– Сволочи вы беззаконные! Да ведь вы ж картошечку на чипсы переводите! Корни наши из матушки-земли ржавыми лопатами вырезаете!

Отдельные субъекты невыясненной гастрономической ориентации ловили бродячих кошек и собак и с отвлекающими воплями: «Гляди-ка че, вот они, ваши бананы! Даже кошки эту пакость не едят!» – разбирали под шумок халявные шашлыки. «Зеленые» цепкими взглядами фиксировали всех. Они всерьез задумали провести экспресс-анализ поджаренного мяса, дабы убедиться, не готовят ли на адовом огне какие-нибудь редкие виды меньших братиков. Однако по причине расторопности «трупоедов» и собственной малочисленности урвать хотя бы маленький кусочек шашлыка им так и не удалось.

Сорвавшийся с привязи Арапка по мере сил усугублял суматоху. Раздувшись в черный лакированный шар, он метался в гуще ног и устраивал подсечки с подножками. При падении очередной жертвы вяленый мерзавец радостно бухтел: «А вот мы вас боулингом по кеглям, по кеглям… Одним махом семерых выбивахом – эт-то я удачно попал, клянусь йохимбой!» Кое-кто пытался изловить злонамеренный шар, да напрасно. Во-первых, ловцы не могли его ухватить вследствие уникальной верткости. А во-вторых, и хвала копью Огог, что не могли! Бедолаги запросто лишились бы пальцев: пасть-то у бывшего амулета острозубая да кусачая. Впрочем, опасных травм могло и не быть. Все-таки Арапка провел много времени с ведущим дружбанологом Вселенной.

У залетного профессора в свою очередь от всего этого сыр-бора поехала нейро-лингвистическая крыша. Что-то там накоротко замкнуло в хитромудром аппарате. А может, это сам крокодилушка осоловел – от жары, от обилия новых впечатлений. Он методично стукал по шляпе и раз за разом повторял абракадабру:

– На траве братва, у братвы ботва, нет в ботве добра, худо без бобра, все бобры борзы, все козлы – бодры…

Из братвы поблизости оказались лишь господин Стрёмщик да героическая троица. Присные генерального управителя, включая даже Тыру, растворились в бушующем народном море, сделавшись решительно неотличимыми от прочих граждан. Зато сам Ух Ё растворяться не желал. Не та это была глыба, которую способна смыть первая же волна, пусть даже штормовая. Чудо-богатыри тоже воздержались от деятельного участия во всенародном гулянии. До сих пор противники вели молчаливую дуэль взглядов, по накалу сходную с артиллерийской перестрелкой линкоров, но теперь поневоле переключили внимание на мантрические заклинания персеанина. Ух Ё даже начал припоминать стишок любимого им в босоногом детстве народного кельтского поэта Юджина Крейна. Что-то такое про траву и козлов пыталось вырваться из сумрачного подсознания человека в батистовых носках. Пыталось, да не успело…

К Попову грациозной рысью подбежала Юльша, дернула за рукав.

– Мистер Вырвиглаз, а мистер Вырвиглаз! – заголосила она, указывая рукой в небо. – Там, там…