Марина Соколова - Стоматолог для вампира (СИ)

— Что ты делаешь? — кровосос попытался отстраниться, но Надя не позволила ему сделать это.

— Мне просто нужно кое в чем убедиться. Это нужно для меня, так что потерпи, — наклонившись, женщина прикоснулась к холодным, сухим губам нечестии. Она сама не знала, что хотела почувствовать при этом, но в душе от этого действия не было ничего, кроме легко чувства неправильности. Чем дольше длился поцелуй, тем отчетливее в голове звучала мысль о том, что она сейчас целует мертвеца. Надежда резко отпрянула от Александра, на бледном лице которого не было ни одной эмоции.

— Убедилась?

— Да… Мы просто друзья… — кивнула женщина, понимая, что, как мужчина, вампир её не привлекает. Что ж, это к лучшему, так не будет страданий, ведь они слишком разные, чтобы быть вместе, и ни один из них не собирается меняться, а Александр и вовсе не может, ему никогда не стать вновь человеком.

— Это радует, — древний кровосос испытывал настоящее облегчения, ведь действительно боялся, что Надя влюбится в него. А что, он привлекательный мужчина, окутанный тайнами и мистикой, мало кто может устоять перед подобным.

— Да… — женщина скривилась от неприятного ощущения на губах. — Знаешь, не обижайся, но мне срочно нужно почистить зубы и умыться.

— Не сомневаюсь, ты ведь только что с мертвецом целовалась, некрофилка, — хохотнул Александр.

— Сам такой, — буркнула Надя, не жалея о том, что сделала. Теперь она точно знает, что то чувство, что она испытывает к вампиру, не любовь, хотя и просто дружескими их назвать тоже нельзя. — И вообще, собирайся, мне плевать, что солнце ярко светит, я требую свою обещанную экскурсию, пока мы не вернулись в Питер.

— Как скажешь, в принципе, именно на это я и рассчитывал.

Древний кровосос был рад, что все сложилось именно так. И все же… Этот поцелуй оставил после себя весьма странное послевкусие, смесь радости и разочарования. Но, так или иначе, в его жизни ничего не изменилось и это к лучшему, ведь он не любит перемен.

Это был самый странный отпуск в жизни Нади; ей понравилась Венеция и тот покой и гармония, что царят здесь, но вместе с тем город на воде оставил после себя неприятное послевкусие горечи и легкого разочарования. Она увидела другую сторону Александра — ту, о которой знала, но предпочитала не думать, ту, которую сам вампир предпочитал не показывать ей. Сейчас, сидя в самолете, женщина задумчиво смотрела в иллюминатор, рассматривая небо и размышляя обо всем, что случилось в её жизни после знакомства с древним кровососом. Эта поездка позволила ей иначе взглянуть на их отношения и избавиться от обманчивых иллюзий. Александр — вампир, и этого ничего не изменит, его отношение к ней и забота обусловлены только эгоизмом нечестии, нуждающейся в общении и понимании. Но ведь она ведет себя не лучше, нагло пользуется возможностями друга и тем, что он готов всегда выслушать её и рассказать что-то интересное. Если подумать, то кроме него ей и поговорить-то особо не с кем. Они оба одиноки. Надежда устало вздохнула и прикрыла глаза, молчание начинало надоедать, но она не знала, о чем хочет поговорить. Да и мысли о поцелуе не давали ей покоя — это было так глупо. И чего она хотела только добиться этим необдуманным действием? Наверное, все дело в том, что в какой-то момент она просто испугалась, что начинает влюбляться в кровососа. Что ж, хорошо, что это оказалось не так — было бы странно сохнуть по трупу, пусть и симпатичному. И все же их с Александром отношения — это больше, чем дружба…

— Так и будем молчать? — не выдержал мужчина, который, в отличии от Нади, не нуждался в отдыхе. После этой поездки он был полон сил, энергии и пока что мог чувствовать.

— А почему бы нет? — пожала плечами женщина, открывая глаза. Она не любила летать, ей казалось это действие противоестественным и странным. Возможно, все дело в том, что Надежда никак не могла понять, как же такая махина, как самолет, подымается в небо. Так или иначе, ей хотелось, чтобы перелет закончился как можно скорее, и она снова оказалась на твердой земле. Время быстрей всего бежало во сне, но, похоже, вампир не собирался давать ей такой возможности.

— Это на тебя не похоже, ты всегда задаешь вопросы, хочешь что-то узнать. Если честно, за все время, что мы с тобой знакомы, ты закрывала рот, только, когда ела или слушала меня.

— Ха-ха-ха, неужели я такая болтушка? — женщина недоверчиво посмотрела на друга, ощущая, что чем ближе они к дому, тем спокойней ей становится. Словно там все вернется в привычное русло и забудутся все обиды и ошибки; то, что случилось в Венеции, останется в Венеции, и это правильно.

— Ну… да, ты, как и все женщины в мире, очень любишь говорить, а еще слушать…

— Тебя послушать, так во мне нет ничего особенного, — обиженно буркнула Надя, которой подобные заявления были не по душе.

— Есть, много чего особенного и уникального, иначе бы я просто не смог с тобой общаться так долго. Наверное, ты единственная женщина в моей жизни, с которой я настолько откровенен.

— Вот и не забывай об этом, льстец, — Надя не сомневалась, что эти слова — неправда. Хотя нет, не так, доля истины в них была, но Александр льстил ей, желая порадовать и сказать что-то приятное. — Ну, раз тебе не хватает вопросов… Так и быть, порадую тебя.

— О, благодарю, миледи, буду весьма признателен, — усмехнулся кровосос, радуясь тому, что все возвращается на круги своя. Было бы жаль, если бы эта поездка лишила его возможности приятно общаться с любимым стоматологом, к тому же он твердо решил освоить непростую профессию Надежды, причем на практике, без лишней траты времени на чтение теории и прочих глупостей. В конце концов, он живет в мире уже больше трехсот лет, и его знаний вполне достаточно для освоения стоматологии. — Что же ты хочешь узнать? Я готов погрузиться в свои воспоминания и рассказать все, что захочешь.

— Хм, — серые глаза коварно заблестели, когда Надя окинула изучающим взглядом Александра. Если бы она увидела его на улице и не знала, сколько ему лет на самом деле, то ни за что не подумала бы, что он родился во времена, когда люди считали, что земля плоская… Хм, в семнадцатом веке ведь считали именно так? Женщина задумалась над этим непростым вопросом — как же мало она знает об истории, это просто непозволительно и даже стыдно, когда общаешься со свидетелем стольких событий и изменения мира. Наверняка привыкать к разным современным новшествам было нелегко…

— Итак, каким будет вопрос? — решил поторопить свою спутницу кровосос. И почему только она всегда так долго думает, над тем, о чем спросить?

— Скажи, а каким был твой первый полет?

— Мой первый полет? — удивленно переспросил вампир. — Я ожидал чего-нибудь другого…

— Вот видишь, я всегда могу тебя удивить, — задорно рассмеялась Надежда. — Вот я, к примеру, боюсь летать. Даже сейчас, у меня в животе странное ощущение, словно все стянуло в тугой узел. Знаешь, мне даже начинает казаться, что душа находится вовсе не в сердце, как говорят поэты, а желудке. Ну, сам посуди, когда мы влюблены — бабочки порхают именно в животе, когда страшно — сводит именно желудок, даже, когда я поцеловала тебя, именно желудок подсказал, что это неправильно — целовать труп далеко не первой свежести. Все эмоции, так или иначе, связаны с животом…

— Э… — подобное заявление застало кровососа врасплох, он даже растерялся, не зная, как ответить на подобное, но, однозначно, Надя в чем-то права, просто мало кто об этом задумывается. — Душа находится в желудке? Все может быть, но боюсь ответа на вопрос так это или нет, мы никогда не узнаем. А насчет, не первой свежести… Ты не права, я далек от разложения.

— Ну и ладно, речь сейчас все равно не об этом, а о тебе и самолетах. Ты же родился в те времена, когда полеты считались невозможным чудом, наверняка, тебе было страшно первый раз подняться в воздух…

— У меня нет чувств, ты не забыла? — покачал головой Александр.

— Да, помню я, помню, — раздраженно закатила глаза женщина. И когда только вампир научится понимать её без слов. — Чувств и эмоций, может быть, у тебя и нету, но мозг то, вроде как, функционирует. Наверняка у тебя были сомнения, мысли о том, что ты совершаешь безумие, и человек не создан для полета!

— Вот ты о чем, — кровосос задумывался, погружаясь в пучину воспоминаний. Сейчас, когда, благодаря выпитой крови, он был полон сил, это не составило для него труда. — Знаешь, если подумать, все новшества я воспринимал с трудом. Мне казалось бредом то, что сейчас считается естественным. Телефоны, машины, самолеты, даже банальная лапочка — все это казалось мне чем-то нереальным и невозможным. Было время, когда я даже пытался держаться подальше от технологий, предпочитая жить по старинке. Вот только со временем, вместе с тем, как менялся мир, пришлось меняться и мне.