Сергей Кочетов - Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)

Ленону и впрямь стало немного стыдно. Свою любимую желтую уточку он давным-давно самым непорядочным образом променял на кораблик.

— Да ты и сам подумай, как неэкономно ты распоряжаешься своими средствами, — не отступалась девушка. — Ведь вместо килограмма колбасы ты мог бы купить три-четыре килограмма хлеба!

Как человек, которому в последнее время часто приходилось высчитывать свой рацион до мелочей, Ленон был поражен точностью расчетов такой прекрасной девушки. Он подумал, что если он сейчас же не скажет ей что-нибудь приятное, то его голова лопнет, как мыльный пузырь.

— Какая… Какая же ты… Килограмотная! — с придыханием произнес юноша и прикусил язык от собственной глупости.

— А ты знаешь, что селезни вместе с утками заботятся о своем потомстве до и после вылупления? Не то, что коты! — не обратила внимания на комплимент девушка, и тут Ленону показалось, что она чуть не прослезилась, как ему подумалось, от умиления.

— Коты вообще яиц не откладывают, — вспомнилось юноше. — Они их… — тут он понял, что если произнесет подобное при даме, то его точно можно будет сажать в тюрьму за непристойное поведение.

— Ты, наверное, из тех бездельников, которые шляются целый день, где попало, и думают о всякой ерунде, — сердито перебила девушка.

— Да нет, у меня работа есть, и я вообще скоро домой собираюсь, — попытался защититься юноша.

— Вот и шел бы, а не прикармливал всяких паразитов! — отрезала девушка. Котам, которым, как видно, не нравилась ситуация, приобретающая все более шумный оборот, без колбасы наскучило, и они начали потихоньку разбредаться. Ленон подумал, что девушка тоже сейчас покинет его, так как причина конфликта миновала, но тут она заметила книгу, которую он все это время держал под мышкой.

— А книгу зачем принес? — насторожилась девушка. — Там что, написано как котов разводить?

— Не знаю, — честно сознался Ленон. — Я ее здесь в парке нашел.

— Так ты нашел ее в нашем парке и присвоил себе? — переспросила девушка. — Немедленно отдай мне! Ее нужно отнести в дирекцию парка, чтобы обронивший ее человек смог вернуться за пропажей.

— По-моему, лучше разместить объявление в газете, — возразил Ленон, в котором взыграла профессиональная гордость.

— А вдруг потерявший не читает газет? Ты об этом подумал, умник? — съязвила девушка.

— Ну, чего бы ему их не почитать… Книга-то ему зачем? — разумно предположил юноша.

— Да потому что в газетах, в отличие от книг, пишут всякую ерунду! — категорично заявила девушка.

— Какую ерунду? — насторожился Ленон.

— Ну, вот, например, написали недавно, что березовый сок можно получить, если засунуть полено в соковыжималку. После такого вообще газеты читать перестанешь! — безапелляционно вынесла свой приговор девушка. — Самое интересное, что зовут автора также по-дурацки, как и написана сама статья.

Юноша покраснел. Это была его статья.

— Ну, так, это, наверное…была первоапрельская шутка, — попытался оправдаться журналист.

— В июне? — возмутилась девушка и подозрительно поглядела на него.

— Ну, так ведь… очередь публикаций… — снова попытался обелить доброе имя автора юноша.

— Да откуда тебе знать? — еще больше насторожилась девушка. — Ты что, работаешь там?

Ленон безмолвствовал, не в силах отрицать очевидное, и девушка, похоже, приняла молчание за знак согласия.

— И вообще вся эта газета куплена Филимоном Зеленых! — заявила она и с ненавистью посмотрела на него. Ленон покраснел еще больше. Не решившись спорить дальше с девушкой, он попытался сменить тему.

— Может быть, на корках книги написан адрес владельца, — предположил Ленон и уже собрался открыть книгу.

— Нет! Не делай этого! — внезапно воскликнула девушка. — Вдруг она заминирована?!

Услышав подобное предположение, руки Ленона от страха похолодели, и ослабшие пальцы начали понемногу выпускать книгу. Раздался громкий шум, но причиной его была не книга, которую юноша успел подхватить, а топот и крики в далеких уголках парка. Девушка, встревоженная происшествием, тут же развернулась по направлению к его источнику.

— Стой на месте! Я с тобой еще разберусь! — бросила она напоследок Ленону. — И не вздумай подрываться в нашем парке, слышишь?!

Юношу тронула забота девушки о его жизни, но он не стал испытывать судьбу. Хотя ему было очень интересно, что же там произошло, он решил воспользоваться моментом и улизнуть. Вдруг прекрасная незнакомка после всего разозлится еще больше? Ленон ненавидел себя за то, что не спросил ее имени. С другой стороны, он очень боялся дальнейших неприятностей.

— Какой же я журналист, если бегу от действительности? — горестно подумал Ленон.

Придя домой, Ленон, несколько ошарашенный последними событиями, все же решился снова взяться за написание статьи. Но пережитые за день воспоминания всячески отвлекали его и не давали сосредоточиться на работе. Он попытался вспомнить советы, которые ему давал Валентин Петрович, и выудил, как ему показалось, самый ценный — почувствовать себя классиком пера. Гаузен усиленно воображал, что у него выросли то длинная борода, то курчавые бакенбарды. В тот момент, когда он представлял себе, что садиться писать книгу, он вспомнил о своей сегодняшней находке и решил на минутку отвлечься.

— А может и впрямь заминирована? — всплыло предостережение девушки в голове Ленона, где ужас перед непредвиденными последствиями боролся с его естественным любопытством. Но тут ему пришло в голову, что если бы в книге на самом деле была установлена бомба, то он бы подорвался еще по дороге домой, когда он случайно споткнулся и упал, и ему заметно полегчало.

— Какая древняя, — вновь подумал Ленон, рассматривая книгу. — Может быть, в ней найдется что-нибудь про классиков?

Закончив ощупывать кожаный переплет, он наконец-то открыл ее прямо посередине. Юноша не стал переворачивать страницы в самое начало, так как написанные строки сразу же приковали его внимание:

«Некоторые знатоки поэзии поговаривают, что Лермонтов — это прямой потомок дружившего с феями сказочного персонажа Томми Лермонта. Можно было бы даже предположить, что и сам поэт — тоже выдумка, если бы не многочисленные свидетельства очевидцев. Только благодаря им мы можем восстановить полную картину его далеко не зря прожитой жизни.

Когда Пушкин, другой великий поэт, умер, Лермонтов не смог явиться на похороны и написал записку, озаглавленную «На смерть поэта»:

Не вынесла душа поэта!

Не стыдно ли царю за это?

Царю стыдно не стало, и он разжаловал поэта до прапорщика. Впрочем, подобный каламбур не сильно развеселил нашего стихотворного печальца. Последующий за разжалованием период творчества Лермонтова историки называют ПРАПОРциональным. К нему, в частности, относятся следующие строки:

Очень мало дыр, но залатаю

На груди мундира-старикана.

Утром мне на плац проснуться рано,

А не то полковник наваляет.

Тридцать шестые годы не спроста считаются переломными в творчестве Лермонтова. Впрочем, нельзя сказать, что пережитые несчастья сломили классика. Они лишь слегка расплющили, раскатали и немного придавили его как пудовая гиря колобка. В это время Михаил Юрьевич из-за душевной травмы получает перелом духа в двух местах с частичной утратой идеалов. Впрочем, сгубило его совсем не это, а любовь. Любовь к парной минералке. Как известно, Гоголя тянуло больше к огню, а вот Лермонтова — наоборот. И поэт все чаще обращался к минеральной воде, чтобы поправить и без того пошатнувшееся здоровье.

Во время очередного визита на воды Лермонтов промахнулся на дуэли. Поэт стрелял в небо и в скорости попал прямо на небосклон гениев от поэзии, где обитает и по сей день».

Ленон любил всяческую классику и даже из Чехова читал не только «Каштанку», а из Толстого — не только «Буратино», поэтому эта история сильно заинтересовала его. Пораженный прочитанной биографией, он оторвался от книги.

— Это ведь то, о чем я думал, — пришло в голову юноше. События были описаны так, как он их раньше себе представлял. Правда, до этого он сильно сомневался в своих познаниях, но как-то не представлялось случая проверить их подлинность.

— Жаль, что в те времена минералку в бутылках не продавали, — с грустью подумал юноша. — Ему не пришлось бы ехать на воды. Может быть, великий романтик был бы жив до сих пор…

Тут Ленон вспомнил известное произведение великого поэта, где шла речь про войну с французами.

— Интересно, почему там нет ни слова про Наполеона, как у Льва Толстого? — вспомнил юноша бородатого классика. — Наверное, оттого, что «Наполеон» плохо рифмуется с «Бородино», — решил Ленон. — Но ведь «Бонапарт» и «Бородино» — очень даже созвучны друг другу, — не прекращал удивляться он.