Алекс Громов - Историкум 2. Terra Istoria

Разумеется, сразу за порогом надлежит сдать в камеру хранения всё имеющееся при себе оружие. Исключения есть и из этого правила, но касается оно только галактических адмиралов с их парадными кортиками (по традиции смазанными символическим ядом). Впрочем, адмиралы сюда не часто заглядывают. Как-то вот не рассчитана та самая почти дружеская атмосфера на визиты подобных официально-силовых да еще и высокопоставленных персон. Карта выпивки состоит из всего, что горит и хоть как-то наливается, закуска может оказаться и совсем живой, и такой, что пресловутый сюстрёмминг[1] рядом с ней останется незамеченным. Во втором зале регулярно проводятся подпольные бои без правил, и обычно — без подготовки и официального выбора драчующихся. Но зато — на окончательное выбывание — должен в итоге остаться только один. Этот самый победитель получает вечную славу и клубную карту таверны со скидкой в десять процентов. Не считая заслуженных напитков и салата «Цезарь & Клёпа».

У бармена каждый посетитель может совершенно бесплатно получить два больших бейджика с надписями «Я сегодня не дерусь!» и прилепить их себе спереди и сзади. В этом случае такого посетителя может ударить только бесчувственное и эмоционально-жесткое существо.

Вообще любые драки помимо ринга (второго зала) происходят под личную ответственность агрессора и жертвы. На видном месте красуется прейскурант с перечнем вир (для людей неискушенных — штрафов) за убийство разумного существа или причинение различного вреда здоровью. Посуда и мебель в таверне застрахованы, но, в принципе, и они могут быть уничтожены вместе с планетой, на коей располагались.

Инвестиционный климат

В тот день «У Мюллера» был аншлаг. На доске с расписанием боев значилось: «Сталкер Петрович против Лысой Химеры. Суперфинал галактического чемпионата». Гуманоидного вида посетитель в плаще с капюшоном попросил столик в Партизанском зале, но получил ответ, что весь зал арендован на сутки. Такое бывало — таверна славилась и как место, где можно провести конфиденциальные переговоры, не привлекая ничьего внимания: папарацци сюда не пускали даже в намордниках и неживом виде.

О партизанах, в честь которых был наречен упомянутый зал в культовой таверне, путеводитель, где питейному заведению Мюллера была отведена особая страница, сообщал примерно следующее. Есть печальное убеждение, что это и есть «санитары космоса». Часто они свинчивают маяки, ограждают какую-то зону, объявляют ее свободной зоной и собирают со всех пролетающих мимо дань-пошлину. Порой — натурой, иногда — фактурой, и всегда — драгоценностями.

В отличие от космических пиратов, партизаны редко приторговывают бодрящими смесями, и какую-то часть своего свободного времени посвящают борьбе с очередной империей и написанию нетленного дневника этой борьбы.

Самые клевые — это так называемые романтические партизаны, во главе которых стоит легендарный, никем никогда не виданный Дед Пихто. Среди них множество романтиков, искренне верящих, что именно партизаны спасли галактику от Чужих и более мелких паразитов.

А вот легальные партизаны обожают похищать туристов, особенно туристок, и петь им свои старые партизанские песни, порой заявляя, что «Космос — это маленькая жизнь», а вот если засунуть в печку космического корабля стоящие рядом с ней лыжи, то можно спокойно долететь и до самого Края Вселенной.

Впрочем, песен в таверне сейчас хватало и без партизан. В одном углу слаженный хор сталкеров в режиме «реве та стогне» выводил древний гимн этого полузакрытого сообщества:

Вот растет калина у Игдрасиля,

Викинга младого полюбила я,

Он живет, не зная ничего о том,

Что одна валькирья думает о нем.

В другом углу сидела компания квадратных наемников с надписями на униформе: защита планетарных инвестиций. Они периодически принимались петь: «Эдип, не гони лошадей!..»

Светлый путь к общему позитиву

А между тем очередной таинственный гость в капюшоне прошел мимо закрытого Партизанского зала и, благодаря своим особым способностям, даже сквозь двойную дверь с портьерами попутно уловил деловитые вкрадчивые голоса засевших там переговорщиков:

— Итак, договорились — мы открыли Америку, а вы — Австралию.

— У вас не было геноцида индейцев.

— Вы способствовали развитию культуры аборигенов.

— Да. Так будет лучше для инвестиционного климата.

Понятно, усмехнулся он про себя. Два высокопоставленных уполномоченных чиновника перед официальным контактом с инопланетянами оценили историю родной планеты и ужаснулись — сплошь войны и геноцид, которые чередовались как выпивка и закусь победителей. Теперь вот спешно утрясают приемлемую версию Прошлого. Ну, с кем не бывает? Главное, вовремя начать талдычить: «От цивилизованного Былого — к счастливому Грядущему».

А между тем всё живое вокруг радовалось и буйно отмечало праздник своего бытия — кто-то кому-то перекрывал дыхание, в малом зале — о ужас! — просто обсуждали какую-то книгу, что само по себе не могло не скрывать зловещий умысел глобальной резни.

— Я бесплатно гадостями не занимаюсь! — раскатился по залу бас одного из наемников.

Впрочем, гостю в капюшоне до этого дела не было. Как не было и не единого свободного столика во всей таверне. Волей-неволей пришлось подойти к тому, за которым сидел одинокий на данный момент, но респектабельного вида гуманоид, и спросить, не согласен ли тот поделиться небольшой частью неиспользуемого им питейного пространства?

Разумеется, тот был согласен. Более того — рад, поскольку уже дошел до кондиции и острой потребности пообщаться. Он оказался экспедиционным историком «из пары». Такая практика была широко распространена. Некая цивилизация отправляет корабли для исследования планет, их освоения и колонизации. На случай контакта, если имеется местное население или придется столкнуться с представителями иных обитаемых миров по ходу путешествия, в состав каждой экспедиции входят два историка. Условно их амплуа называются «крутой» и «интеллигент». Один специализируется на рассказах о грандиозных битвах Прошлого, современной технической мощи и психологическом могуществе родной планеты, ее видимом и невидимом совершенстве. Второй же склонен к рефлексии, для рассказов выбирает душещипательные моменты родной Истории и вообще демонстрирует, как он сильно и глубоко переживает за этих найденных аборигенов и их грядущее — в частности.

Легко догадаться, что «крутого» запускают на переговоры к тем, кто по оценкам явно слабее, чем представленная экспедицией цивилизация. А «интеллигента» — к тем, кто заметно сильнее. Вариантов могло бы быть больше, но необходимое для них количество историков стремится к бесконечности. А попытки привить необходимые исторические навыки экипажу провалились. Так, однажды корабельный механик 2-го ранга с крейсера «Весь Космос будет нашим», будучи по совместительству историком 1-го ранга, чуть не вызвал Окончательную Галактическую войну, поведав представителям суперцивилизации Странников о привлекательности предлагаемого им геноцида и колонизации. К сожалению, в космосе может случиться что угодно, на всех не угодишь и всех не уроешь… Поэтому выбрали две базовые модели поведения. Но общаться с контактируемыми может только один историк.

А значит, в обстановке напряженного развития контакта необходимо, как выяснилось, в первую очередь нейтрализовать неподходящего историка. Иногда радикально — заморозить или пристрелить, отдать на переработку в кулинарный цех, лишь бы не мешал Прогрессу.

— «Интеллигент», конечно, заслуживает более бережного обращения, он же является носителем (а порой — и распространителем) духовности. Поэтому если становится ясно, что в данной обстановке он ни к месту, его укладывают в анабиоз. Запасной щадящий вариант — одетого в смирительную рубашку и с кляпом во рту запирают в каюте старшего политрука крейсера. А в противном случае, если попали на более могучих космических освоителей, капитан исследовательского крейсера должен нажать на красную кнопку — это приказ убить «крутого» (т. е. боевого) историка. Во избежание дальнейших исторических расследований. Кстати, вся команда, включая капитана, командира десантной группы, старшего и младших помощников — не в курсе родных исторических событий. Так что их спокойно можно пытать, гипнотизировать, применять сыворотку правды — толку не будет никакого. А «интеллигентный» историк научен одному позитиву и другого просто не ведает.

— А что, обязательно ликвидировать второго? — спросил тот, что в капюшоне.

— Как же иначе, он же весь контакт испортит! Был случай — один такой «крутой» вылез некстати да не просто со своими рассказами, а с пересказом сюжета «Хищника». А те как раз и были такие. И вот, пожалуйста, оскорбление чувств негуманоидов. Всю экспедицию перебили, между прочим, чуть до межзвездной войны дело не дошло.