Ольга Мяхар - Дневник кота мага

21:30

Веду очередную блондинку до дома, отвешивая комп­лименты и думая о своем.

— А вы... вы, правда, считаете, что я теперь красива?

— Очень. — Чуть улыбнувшись и любуясь алым ру­мянцем на щечках. Смешные они.

— А вы... как ваше имя?

— Марциус.

— О-о...

— Н-да.

— А не хотите ли зайти... на чай? — Останавливаясь у дверей.

— Нет, благодарю.

— У меня есть пирог. — С намеком поглаживая меня по руке.

— Я сыт, мадам.

— С рыбой.

Внимательно на нее смотрю.

— Ну, если с рыбой...

— Да-да, непременно с рыбой! И сливками.

— Я зайду. — Киваю, мысленно улыбаясь. Риса сли­вок не дает — боится, что растолстею. Жадина.

21:51

Выпив пять чашек сливок на глазах у удивленной хо­зяйки и съев половину пирога, а точнее, выковыряв рыб­ку, — собираюсь домой.

— Но погодите. Я... Ах! Мне дурно.

И она рухнула у моих ног, треснувшись головой о край стола. Запоздало соображаю, что надо было ее поймать. Смущенно смотрю на человека, не зная, что и делать. Еще и одежда эта ее, надо же было ей переодеться в про­зрачный халатик. Замерзнет же.

Оттаскиваю страдалицу в комнату, удерживая за но­гу. Надеюсь, она не против. С трудом втаскиваю на кровать, аккуратно складываю ее руки на груди. Вроде бы так.

— О-о...

Уже стонет. Значит, очнулась. Ура! Я пошел.

— Сударь! — Болезненно, с кровати. — Куда же вы? Я... мне плохо. Что это было?

— Вы упали.

— Но... моя голова.

— Вы упали. Бабах! И на полу. Я вас сюда принес.

— Благодарю... — Пытаясь сесть и обнаружив, что ха­лат задрался до шеи и теперь висит на ней. Ну, пока та­щил — съехал.

— Вы меня раздели?! — С радостным ужасом.

— Не совсем...

— О, но мой муж! Что он скажет?!

Вздыхаю и прослоняюсь плечом к косяку, складываю руки на груди. Риса говорила, что эта поза мне страшно идет, и... способна совратить старуху.

— П...простите... я, наверное, что-то не то говорю.

— Не страшно. Прощайте, мадам.

— Мм... сэр Марциус!

Застываю в дверях, мысленно проклиная все на свете. — Да?

— А вы уверены, что... не хотите остаться, — очень ти­хо и покраснев до кончиков волос.

— Я уверен.

С чем и выхожу, закрыв за собой дверь.

Ох уж эти женщины. Всегда с ними что-то не то тво­рится, когда я рядом. Ой, какая кошечка. А она не гово­рила, что у нее есть кошка. Иди сюда, милая... мррр...

22:10

Кошка меня отвергла. Хозяйка, застукав гостя целую­щимся с выдирающимся животным, — выгнала взашей. А у меня чувства! Черненькая, мягонькая, зеленоглазая. Я влюблен! У меня еще никогда такого не было. Даже сердце перевернулось в груди. Решил ночью ее выкрасть. Эта красавица... просто не поняла, кто я на самом деле. А объяснить это человеческим языком невозможно в принципе.

Среда

02:21

В окнах погас свет. Лезу через каменный забор, раду­ясь своей ловкости и силе.

02:24

Упал на спящего ротвейлера. Пес не понял, человек — царь зверей, и в данный момент мы наматываем третий круг вокруг дома. В торжественной тишине. Он не орет, так как понял, что я — кот, и в душе безумно рад. Я — так у меня ж свидание.

02:29

Забрался на дерево, пиная пса сапогом, свесившись вниз и едва не падая. По морде его, по морде. Так тебя, так!

02:31

Ветка обломилась. Я снова упал на этого монстра — сшиб его в прыжке. У него, кажется, обморок. Два раза подряд, видимо, на него еще никто не падал. Радостно отползаю к дому, переводя дух.

02:43

Влез в дом. Со второй попытки. С первой — перепутал окно и вломился зря. Так. Я внутри. Темно, но это не страшно. Я кот и вижу все! Оп-па... привет, ки-иска. Ку­да рванула? Я ж к тебе со всей душой и воблой в кармане.

02:53

Гонялся за этой ненормальной по всем этажам. Кош­ка билась в истерике, лазала по шторам, сигала со шка­фов, залезала под кровати и улепетывала так, словно я ей руку и сердце предлагаю, а не ночь любви.

03:15

Я ее поймал! Да! Такая мягкая и царапучая. Я уже весь в крови, но куда бблыпая рана образовалась в моем серд­це... Теперь бы выбрать комнатку, по-быстрому перево­плотиться и открыться ей, кто я на самом деле. Где у них тут кладовка?

Да заткнись ты, дура. Я ж тебя люблю.

03:17

Хозяйка проснулась и стоит передо мной, удивленно разглядывая посетителя. Прижимаю кошку к груди, не зная, что сказать.

— Сэр Марциус? Вы... в такой час. Что...

— Я вас люблю!

Шок в глазах женщины.

— И... и решил сохранить на память о вас хотя бы кошку.

— О! Ну, я, право...

— Я пойду?

— Куда же вы?! Если вы так меня любите, пойдемте на кухню, я вас перевяжу. И отпустите вы эту кошку, что ж она так орет!

Я ее полчаса ловил. Она издевается?

— Ни за что. Это все, что у меня будет на память о вас.

— У вас, кажется, на почве любви совсем крыша съе­хала. Да пустите вы ее.

Пришлось отпустить. Тоскливо смотрю, как улепеты­вает моя любовь, сшибая на ходу две вазы и табуретку. Она явно счастлива. Ну, ничего, я этого просто так не оставлю.

03:21

Меня перевязали, налили коньяка (жуткая гадость!). Я попросил молока. Удивленно налили молока.

— Вы такой юный и такой робкий. — Ласково отводя прядь волос с моего лица.

Пью молоко, хмуро на нее глядя.

— Но почему вы решили, что мы не можем быть вместе?

— Гм. Вы замужем. — Отличный предлог!

— И что же? Муж сейчас в отъезде, и я... не вижу при­чин, чтобы мы не разделили вдвоем эти месяцы одиноче­ства.

Как сказала-то!

В коридоре мелькнул черный хвостик, но войти не ре­шилась. Мррмм... я без нее никуда не уйду.

— Но... — Что бы такого сказать, чтобы она поняла: я не для нее. Маг как-то сказал какое-то слово и объяснил, что после него любая дама убежит от меня с воплями. А, вспомнил: — У меня импотенция, — тихо, мрачно и тор­жественно.

Дама побледнела, но убегать не спешит.

— Как... совсем?

— Совсем, — киваю, косясь в коридор. — С детства.

Удивленный взгляд. Я опять что-то не то сказал?

— Но, может... я смогу что-нибудь сделать? — Мягко улыбаясь и садясь ко мне на колени. Завоняло розами и прочими духами, я чихнул. В коридоре мяукнули.

Я знал! Она ко мне неравнодушна. Аточнее, крыбе... у меня в штанах. Учуяла ведь. И наверняка голодная.

— Боюсь, что нет.

— Атак? — Меня поцеловали, обслюнявив рот. Хмуро на нее смотрю, не понимая, что ей надо.

— Не помогает. — Мрачно.

Дама отстранилась. Погладила меня по груди, чмок­нула в шею, затем погладила по волосам. Сижу гордо и спокойно, смотрю чуть обиженно. Она так и будет у меня на коленях сидеть?

— Ох, вижу, вам действительно ничего уже не помо­жет.

В кухню просунулась черная голова с шевелящимися на макушке ушками. Случайно сжал талию дамы чуть крепче, напряженно дыша. Она удивленно застыла и по­смотрела так, как смотрит Риса на новые платья. Оцени­вающе.

— Прошу прощения, я стесняюсь.

Встаю, сбросив ее на пол, и выхожу из кухни, закрыв за собой дверь. Чесанувшую кошку успел схватить за хвост, спрятать за пазуху и зажать ей рукой рот... Меня зверски укусили, недовольно шипя. Дверь кухни попы­тались открыть, но я придавил ее спиной.

— Сэр Марциус, ну куда же вы?

Ближайшим стулом подпер ручку двери и побежал. Да! Я смог! Йес! Сжимаю в руках бесценный груз и, рас­пахивая дверь, нос к носу сталкиваюсь с оскалившейся в улыбке собакой.

Дверь я снова захлопнул.

— Сэр Марциус! — Дверь вот-вот выбьют.

Блин, да что ж такое? Бегу наверх, прячусь в каком-то чулане, бросаю взвывшую кошку в угол и быстро разде­ваюсь. Кошка угрюмо за мной наблюдает.

Туман, тихий хлопок, и вот уже среди кусков одежды перед ней сидит кот. Белый, пушистый, черноглазый и страшно обаятельный. Порывшись в штанах, с трудом нашел воблу, и, подойдя к застывшей в шоке любимой, сунул ей ее под нос. Глаза у нее какие-то круглые и чуть навыкате... как бы в обморок не упала.

03:43

Рыбу приняли, меня тоже. Орем песни любви, преда­ваясь разврату. На вопли явилась недовольная хозяйка, долго удивлялась брошенной одежде, представив, как я, голый, убегаю из дома в ночи. Сказала, что я действите­льно псих, и ушла.

А я и Мурмурка, как представилась моя тайная зазно­ба, остались сидеть в темноте при свете луны и с остатка­ми рыбки. Она сказала, что я ей тоже понравился с пер­вого взгляда, но девушке хотелось поиграть. Мне все рав­но. Мне хорошо. Я сыт и доволен жизнью. Поспать бы еще... н-да. Тут и заночуем.

12:57

Я дома.

Риса впустила внутрь, взяла на руки и отнесла в спаль­ню. Туда же принесли мою корзинку с подушечкой и за­крыли дверь. Темно, уютно, хорошо. Хорошо, что она окно закрыла. Всем спокойной ночи, миня нет.