Дмитрий Смекалин - Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц

Марион с непроницаемым выражением лица кивала головой в такт словам ректора, а тот мысленно костерил ее на всю катушку:

«Вот старая ведьма! (Всего раз в шесть моложе его самого.) Кровь купеческая! Князь-то наш на земельные пожалования скуп, это тебе не титул или орден! Тем более что при награждении сам орден не вручается, только грамота на его ношение, а украшенную драгоценными камнями брошку приходится самому награждаемому покупать в княжеской ювелирной мастерской, от который тот еще и доход имеет. Донос, что ли, какой сочинить на кого-нибудь из недоброжелателей? Чтобы их землю конфисковать и этому кэру передать? Небось не отберут потом!»

Идея старому интригану понравилась, и он стал раскланиваться, собираясь более тщательно обдумать ее дома. Марион его не удерживала. Как выяснилось, посетившие ее мысли были во многом схожими с ректорскими.

— Неси сюда карту княжества, сынок, — распорядилась она, как только за гостем закрылась дверь. — Впрочем, погоди. Дай я тебя поцелую!

И она действительно расцеловала наклонившегося к ней Николаса. Не только в лоб, как обычно, но и в обе щеки.

— Баронов раньше целовать не доводилось, — пробормотала она с удовлетворением.

Но изучение карты Лерденского княжества на предмет выделения в нем соответствующего баронства, в котором Марион приняла активное участие, а Николас, наоборот, старался отделаться шутками, было прервано самым бесцеремонным образом. В комнату к ним ввалились четыре человека, причем не через дверь, а через окна эркера, которые они безжалостно выбили, пройдя прямо сквозь стекла. Рамам тоже досталось.

— Да что же это делается! — возмутилась хозяйка дома. — Зима же на дворе! И…

Что еще гневного собиралась сказать Марион, осталось неизвестным, так как незваные гости стали на глазах расти, превращаясь в упирающихся головами в потолок монстров. Они были человекообразные, но странных пропорций и в жутких доспехах, из которых во все стороны торчали шипы и лезвия. С двуручными мечами в руках. А потолки в доме, между прочим, были выше трех метров! Язык у бедной женщины прилип к гортани.

— Перед тобой рыцари Света, новичок! — пророкотал один из них. — Присоединяйся к нашему ордену и помоги нам очистить этот мир от скверны!

Николас проглотил комок в горле:

— А вы уверены, что ничего не перепутали?

— Твоя богиня могла скрыть факт твоего посвящения от людей, но не от других богов. Локрис нас сюда направил! («Бог мести? Ничего себе покровитель у ордена!» — мысленно охнул Николас.) Вызываю тебя на поединок!

— Что, прямо здесь и сейчас? Мне этот дом дорог как память об отце!

— А ты мне нравишься, новичок! Завтра в полдень. На острове за городом. Если решишь присоединиться к нам, покажу, как должен сражаться истинный кэр. Откажешься, не взыщи, убью!

Кэры ушли через тот же эркер, что и вошли. Не уменьшившись в размерах. Теперь не только рамы менять придется, но и кирпичную кладку чинить!

— Что это было? — слабым голосом произнесла Марион, когда пыль немного осела, а нервы столь же немного успокоились.

Николас приобнял мать за плечи.

— Дорогая, давай сначала отсюда уйдем и двери закроем, пока всю квартиру не выстудили. Надо срочно мастеров вызывать, да и жильцов успокоить не мешало бы.

Напоминание об обязанностях домохозяйки окончательно привело Марион в чувство. Бедные служанки снова забегали как наскипидаренные, только теперь к ним подключился еще и дворник. А потом и истопник. Хозяева же перебрались в библиотеку, раз гостиная пришла в полную негодность.

— Похоже, эти господа решили, что я тоже кэр, — констатировал очевидное Николас. — Это многое бы объяснило, но только я в упор не помню, чтобы богиня меня благословляла. Разве что затылком об пол, когда я в храме поскользнулся.

Маг пошутил, не подозревая, насколько был прав.

— Все равно, надо к фон Герберу идти, больше не к кому. Он старейший кэр, должен знать о них больше всех. Может, что подскажет. Особенно что с поединком делать. Этот монстр меня же одним щелчком убьет, сдаться не успею. И не важно, соглашусь я к ним в орден идти или нет. Хотя, может, амулет защиты еще успею сделать? Глядишь, на пару ударов его и хватит.

Мать известие о возможном «кэрстве» сына восприняла спокойно. Точнее, в нем не сомневалась. Представить себе кэра или бога, обманывающего обычного смертного, она не могла. А вот поведение ректора в свете новой информации вызвало уже у нее реакцию, совершенно противоположную первоначальной:

— Вот же скопидомы! Дворянство безземельное, как кость собаке, бросили и считают, что мы им по гроб жизни обязанными должны быть?! Теперь меньше чем на четверть княжества не соглашусь! И то мало! Ты, сынок, не торопись с решением, а то попадешь в кабалу к таким вот жуликам за медную монету. Здесь спешка не нужна, чай не на пожаре. Благословение богини у тебя уже не отнять!

Николас порадовался наивной уверенности матери, что завтра с ним ничего плохого случиться не может, и оставил ее одну разбираться с хозяйственными делами и мечтами о богатом лене. А сам после некоторого колебания двинулся в сторону университета.

Лерденский университет — это целый городок, окруженный каменной стеной. Десятки зданий, из которых, правда, большинство — небольшие коттеджи преподавателей или студенческие общежития. Общежития по местным понятиям, а на самом деле малогабаритные квартиры — по нескольку человек в комнату никого не селили, маги все-таки, да и аристократы почти все поголовно. Хотя, конечно, наиболее богатые жили в собственных апартаментах, домах, дворцах (нужное подчеркнуть) в городе. Или арендовали коттедж, как у преподавателей. Соответственно и личных слуг в этом кампусе было больше, чем самих студентов.

Городок имел собственную центральную площадь, на которую выходили дом ректора, административный корпус и храм всех богов. Небольшой, но изящный. С четвертой стороны площади начиналась парковая аллея, вроде Елисейских Полей в Париже, предназначенная, по задумке архитектора, для размышлений, но трактовать подобное времяпровождение можно весьма вольно.

За административным зданием шли учебные корпуса, жилые здания располагались в основном за храмом, а вот за домом ректора были сад, оранжерея и небольшой полигон. Последний он много раз собирался перенести куда-нибудь подальше от своих окон, но чувство долга (надо же приглядывать, чтобы ничего не случилось) пока брало верх.

Занятий в этот день не было, все-таки начавшийся накануне праздник был трехдневным, да и вообще начиналась сессия. А у почтенного кэра фон Гербера в городе был свой особняк. Но ему в нем было скучно. С годами его все больше тянуло к молодежи, он как будто подзаряжался от них жизненной энергией. Поэтому и преподавать пошел. Историю, так как ни в какой области сколько-нибудь глубокими знаниями не владел, а вот повидать за долгую жизнь успел много. А чего не видел, присочинял. Вот и сейчас он с важным видом прогуливался по аллее университетского парка (иногда присаживаясь на скамейки), травя байки о своих прошлых подвигах стайке замерзших студентов, которым робость перед могучим кэром не позволяла удрать. Здесь-то его и отыскал Николас.

Выглядел старикан совсем даже неплохо — мужчина средних лет со спортивной фигурой, седыми висками и бородкой клинышком. Только глаза какие-то выцветшие. Но иногда, особенно при взгляде на симпатичную девушку, в них появлялся намек на хитрый блеск, а морщинки вокруг собирались лучиками. Но сегодня девушек рядом не наблюдалось, было все-таки довольно холодно (градусов пять тепла, если мерить по Цельсию), так что о подвигах приходилось рассказывать в основном первокурсникам из разночинцев. Конечно, им можно было заливать о победах на любовном фронте, в отличие от дворян, купцы и мещане придерживались более строгих нравов. Так что слушали его, открыв рты. Даже неинтересно, совсем в предмете не разбираются, врать можно все что угодно. А фон Герберу и врать-то не надо было, за столько лет много чего накопилось, так что все бывало. В общем, появлению Николаса он даже обрадовался.

— О, молодой коллега! — приветствовал он его. — Подходи, садись, седьмым будешь! (Перед тем как назвать цифру, кэр сделал небольшую паузу, посчитав слушателей по головам).

— Доброго вам дня и здоровья, уважаемый! — почтительно склонился перед ним Бюрлоф. — Но осмелился бы просить вашей беседы с глазу на глаз. Боюсь, что для меня это жизненно важно.

— Слышали, молодежь? А ну, брысь отсюда! У преподавателей приватный разговор намечается. Кого на счет «три» замечу, заставлю экзамен пересдавать!

Нельзя сказать, что студентов сдуло ветром. Впрочем, немного в сторону они отошли, а часть так и вовсе рванула прочь с явным облегчением.

Считать до трех фон Гербер тоже не стал, а вместо этого сам поднялся со скамьи и взял Николаса под руку.