Дмитрий Казаков - Дорога из трупов

Заметив, что слушателей стало больше, он прервался, хмуро осмотрел толпу, состоявшую из гномов, эльфов, расистов и аристократов, после чего прокашлялся и сказал:

– Я вижу, наш сейшен стал больше. Йо! Оторвемся по полной так, что земля загорится. Сегодня вы, чуваки, узнаете, что такое хлип-хлоп, как узнали это мы! И пускай лопнет весь мир!

Он продолжил читать, время от времени подпрыгивая и подергиваясь в ритм словам. Сотни разумных существ следили за ним блестящими глазами, и хлип-хлоп пробивал дорогу к их сердцам, наполнял мозги колючим и сладким дурманом.

Упала на мостовую дубинка, выпущенная из рук одним из бойцов «Чистого Города». Аристократ из свиты Вейла Фукотана выкрикнул «йо!», а один из эльфов принялся рвать маскировочный плащ на банданы…

Старший хранитель музея Натуральной истории Простодрэль подошел, чтобы выяснить, нет ли в толпе змееморфов. Несколько минут он смотрел на происходящее, выпучив глаза, а затем развернулся и побрел к воротам. Толкнул калитку и вошел внутрь.

Безумие не может одолеть только того, кто и так безумен.

Калитка закрылась за спиной эльфа, а через некоторое время открылась вновь.

– Почти никого нет, – сказал выглянувший из нее Глагол Пис. – А те, что остались, чем-то заняты.

Вслед за ним из калитки появилась крайне молчаливая и испуганная толпа человек в пятнадцать. Советники и маги, в спешке наступая друг другу на пятки, двинулись вдоль стены, чтобы обойти тусовавшихся в центре площади любителей хлип-хлопа.

Убедившись, что никто не орет: «Хватай их!» – и не мчится в их сторону с растопыренными руками, прихлебатели Мосика Лужи перешли на одышливый, медленный бег.

Через пять минут они исчезли в окутанном вечерним сумраком городе.

Форн Фекалин ощутил, что на нем скрестились десятки взглядов, недоуменных, подозрительных и просто неприязненных. Он выждал мгновение, а затем позволил себе улыбнуться.

Чуть-чуть приподнял уголки рта.

Люди забыли, что именно обозначает эта гримаса, но их мохнатые, обитающие в джунглях родичи еще помнят.

Для них улыбка – это угроза. Как и для змееморфов.

Форн Фекалин подкинул им свою кандидатуру, точно кость, и теперь ожидал реакции. Он прекрасно знал, какой она будет: сначала удивление, потом возмущение и гнев.

Но все это не продлится долго, поскольку возмущаться и гневаться «достойнейшие горожане» уже устали.

– Но как… – первым подал голос жрец Бевса-Патера. – Кто ты такой? И почему именно ты?

– А почему я не могу быть мэром? А? – спросил Форн Фекалин.

Комнату затопил настоящий вал гневных восклицаний. Ректор Магического Университета свалился с потолка вместе с креслом, тролль саданул по стене так, что образовалась дыра. Гномы схватились за топоры, а остальные просто начали вопить, словно торговки на рынке.

Спокойными остались двое: Тощий Брык, задумчиво уставившийся на МЕНТа, и Потом Вытек, который от усталости несколько утерял нить происходившего и дремал на стуле.

Форн Фекалин почти видел, как в темных зрачках купца мелькают вспышки мыслей, и совершенно точно мог пересказать их содержание: мэром быть хорошо, но намного лучше быть тем, кто управляет мэром; этот парень – никто, так почему бы не поддержать его, а потом…

– Нет! Нет! Нет! – прорезался сквозь общий гвалт вопль Вейла Фукотана. – У него нет благородных предков! А на этот пост может претендовать лишь тот, у кого их было не меньше сотни!

– У меня никаких предков отродясь не было, – заявил тролль, угрожающе надвигаясь на аристократа. – Так что, это значит, я хуже тебя? Зато я могу превратить тебя в лепешку, и предки тебе не помогут…

Выбравшийся из-под обломков кресла Глав Рыбс глубокомысленно посмотрел на Форна Фекалина. Магический Университет никогда особенно не вмешивался в политику, кроме случаев, когда опасность угрожала ему самому, и ректор был готов проголосовать как угодно.

Лишь бы только эта галиматья поскорее закончилась.

Жрецы перестали орать и принялись обмениваться подозрительными взглядами. Каждый думал о том, чтобы соперники из других храмов не получили преимущества при новом мэре. И, похоже, Форн Фекалин в данном отношении был совершенно идеален.

Серх Локон почесывал подбородок, размышляя о том, что человек в кресле мэра – лучше, чем гном или выползень, и что тому всегда можно внушить нужные идеи, особенно если напомнить, кто именно за него проголосовал.

Генерал «Чистого Города» даже не подозревал, как он ошибается.

Во всем. Начиная с человека.

– А что, – сказал Тощий Брык, когда возмущение немного стихло, – стоит признать, что МЕНТ за срок службы не запятнал себя небрежением или злоупотреблением. Ведь так?

«Так, – подумал Форн Фекалин, – если забыть об убийстве мэра и о том, что срок моей службы равняется двум дням».

– В общем, да, – сказал один из гномьих старейшин.

– По крайней мере, у него хватило ума скрыть и то, и другое, – добавил второй, размахивая топором.

«Ты проживешь не больше месяца». – Форн Фекалин вновь раздвинул губы в улыбке.

– А как же благородные предки? – жалобно вопросил Вейл Фукотан, понявший, что настроение в зале совещаний изменилось.

– У меня определенно были предки, – сказал Форн Фекалин. – Нескольких я даже знал. Насчет того, что они отличались огромным благородством, точно утверждать не буду, хотя такое вполне возможно.

– Предки важны, – заметил господин Закряхтэль. – Но еще важнее личные качества самого кандидата.

Многие посмотрели на него с удивлением.

«Ох уж эти эльфы, – подумал Форн Фекалин. – Тысячелетия идут, а они все такие же. Прекраснодушные мечтатели. Когда кого интересовали личные качества правителя? Личные качества злобного самоуверенного подонка, ухитрившегося пробраться наверх? Главное – его способность там удержаться».

Душу полнило сладостное предвкушение победы, там пели фанфары и гремели барабаны.

Не зря он, когда они только вырвались на свободу, настоял на том, чтобы отправиться в Ква-Ква. Многие были против, но он убедил их. Сказал, что выжить получится не в диких горах, где пусто и скучно, а в большом городе, где много еды.

Не зря он учил дурацкие древние законы, забытые теми, кто их некогда придумал. Не зря полагал, что именно они помогут ему пройти подальше по той дороге, что ведет к власти…

– Несомненно. – Толстый Маззи попытался изобразить кивок, что для существа без головы чревато кувырком вперед. – И в первую очередь его отношение к существам иных видов.

– О, ты даже не можешь представить, насколько я толерантен. – На этот раз улыбка Форна Фекалина была искренней. – Совершенно терпимо отношусь ко всем.

Серх Локон насупился и открыл было рот для гневной отповеди, но его опередили.

– Ты годишься, это понятно, – сердито проскрипел Глав Рыбс, и генерал «Чистого Города» благоразумно решил его не перебивать. Перебив раздраженного мага, ты рискуешь тем, что лишишься возможности перебивать вообще кого-либо. – Но кто-нибудь знает что-то насчет процедуры экстренного избрания?

– Да, все должно быть по закону, – сказал Тощий Брык, а жрецы дружно закивали, точно отряд дрессированных болванчиков.

Этот момент Форн Фекалин тоже предвидел.

И поэтому, прежде чем отослать прочь советников Мосика Лужи (в забвение или гибель – это уж как получится), он воспользовался их опытом, знаниями и умениями для того, чтобы подготовить нужные документы.

– Процедура очень простая. – Форн Фекалин щелкнул пальцами, и один из стражников подал ему свиток пергамента. – Вот коронационная грамота, вам всем известно, что это такое. Обычно она заверяется прикладыванием к ЦИКу, но в данном случае ее законность удостоверят ваши подписи.

– А имя уже вписано? – подозрительно осведомился Вейл Фукотан.

– Нет, но это дело мгновения.

Еще один шаг, и город упадет ему в руки, словно огромный, сочный и вкусный плод. Приз тому, кто оказался достаточно жесток, хитер и умен, чтобы за несколько дней пройти тот путь, на который другие тратят целую жизнь.

Дорогу из побед.

– Как я понимаю, никто не против, чтобы в грамоту было вписано имя вот этого молодого человека? – спросил Тощий Брык. – Понятное дело, что у него нет опыта и авторитета, но этот вопрос легко решается с помощью соответствующих советников.

– Я против! – заявил Серх Локон.

– Отлично. Значит, обойдемся без тебя.

Генерал «Чистого Города» обиженно заморгал, а прочие «достойнейшие горожане» разразились серией одобрительных кивков и восклицаний:

– Ага.

– Ну, конечно…

– Хррр-хрррр.

– Вписывай свое имя, и побыстрее, – сказал Глав Рыбс, – а то меня ждет ужи… важнейшие чародейские дела.

Стражник подал чернильницу и перо. Наслаждаясь каждым своим движением, Форн Фекалин откинул крышечку, обмакнул перо в чернила и медленно поднес его к коронационной грамоте.

А потом собравшиеся в зале для совещаний увидели, как по телу МЕНТа прошла дрожь, и лицо его начало стремительно меняться. Кожа потемнела, на ней возникли пятна, нос словно провалился, а голова изменила форму. Уши и волосы втянулись в глубь черепа, и даже осанка командира Торопливых стала другой.