Людмила Астахова - НЧЧК. Командировка

Теперь «униженные и оскорбленные», образно говоря, точили свои перья, чтоб разорвать наглого следователя и его напарницу. Хе-хе…

– Я подгоню машину, – шепнул Эрину хитрый дроу и растворился в пространстве.

Возвращались в Распадок вчетвером – Дзир, Меноваззин и пара Светлых. Но дроу не рискнули пробираться через толпу «акул», все-таки спецназовцы вооружены, а приказа стрелять по цивильному населению они не получали. Как говорится, береженого Ллот бережет.

Увидев в дверях магистрата Эрина и Нол, газетчики взвыли и бросились вперед, тыча в лицо эльфам микрофоны и забрызгивая ядовитой слюной.

– Капитан! Ответьте на несколько вопросов.

– Капитан, вы специально подослали вашу напарницу в дом к маньяку?

– Нет. Так получилось случайно, – сказал он сухо, пытаясь найти лазейку в сплошной стене из тел.

Их окружили со всех сторон, не давая даже шагу сделать вперед.

– Миледи, вы провели наедине с убийцей несколько ночей. Неужели вы ничего не заподозрили? – спросила упитанная гоблинша в парике, решив переключить внимание на более молодую и неопытную напарницу вредного эльфа.

На Нолвэндэ обрушился шквал из вспышек.

– Эта информация секретна. Мне очень жаль, – обворожительно улыбнулась мыслечтица.

– Он к вам приставал? – настаивала журналистка, обдавая Нолвэндэ запахом перегара.

– Нет, – отрезала девушка и попыталась отвернуться.

Эрин как раз сумел освободить проход к машине, за что был пойман немолодой теткой дриадской расы.

– На своих допросах вы применяете сексуальные пытки? Скажите, вы получали удовольствие, всю ночь измываясь над невинными девушками? – с придыханием спросила она и плотоядно облизнула пересохшие губы.

– Пытки, как мера воздействия на подследственного, запрещены законом. И если у свидетелей есть претензии, то они могу подать на НЧЧК в суд в установленном законом порядке, – сказал он просто неимоверно занудным голосом, от которого скулы сводило даже у Нолвэндэ.

Оскорбленная в лучших чувствах и ожиданиях тетка взвизгнула:

– Кровавые методы вашей организации всем известны!

– Доводилось испытывать на себе? – в свою очередь мягко поинтересовалась леди Анарилотиони.

Её тут же взяли в оборот:

– Сколько раз маньяк успел вас изнасиловать? – прокричал ей прямо в лицо орк из «Барабан-Сарая».

– Без комментариев! – рявкнул Эрин, заслонив плечом напарницу, очень нехорошо зыркнул на вопрошавшего хама. Словно собирался пустить в ход кулаки.

Тогда накинулись на эльфа.

– Капитан, что вы испытали, когда увидели леди Анарилотиони голой на алтаре?

– Любые противоправные действия вызывают у меня резко негативные чувства и желание наказать преступника, – отчеканил он и решительно ринулся в толпу, уже без всякой деликатности расталкивая журналистов в разные стороны.

– Капитан, любой нормальный мужчина испытывал бы другие желания. У нее красивая грудь, капитан? – спросил молоденький сирен, весь такой приторно-гламурный, с макияжем и стильной стрижкой.

Эринрандир бессильно скрипнул зубами:

– Вопрос не корректен по сути и формально. Вам неизвестно, что чувствует нормальный мужчина, а я не могу оценивать какие-то иные качества моего напарника, кроме профессиональных.

Ответ, лишенный эротизма, не устроил юношу, и он переключился на Нол:

– Миледи, как часто вы вместе спите?

Теперь уже мыслечтица испытывала на прочность эльфийскую зубную эмаль. Но, честь и хвала леди Анарилотиони-младшей, она сумела изобразить ухмылку и мурлыкнула:

– Изредка.

– Капитан?

Эрин даже ухом не повел, но сирен чрезвычайно сильно испытывал его терпение.

– Он хороший любовник, леди? – не унимался настырный журналюга.

– Вы надеетесь проверить лично? – полюбопытствовала в ответ Нолвэндэ.

«Нуэно» с работающим двигателем была уже так близка. Дзир предусмотрительно приоткрыл дверцы.

Намек, однако, был понят превратно. Протолкавшаяся поближе дамочка из лесби-журнала «Родиола розовая» сунула девушке под нос микрофон и звонко завизжала, перекрывая гомон коллег по цеху.

– Леди, ваши навыки обращения с топором впечатляют. Скажите, сколько раз вы испытали оргазм, пока рубили монстров?

Уже будучи возле машины, Нолвэндэ обернулась и прошипела:

– Не считала!

И звонко хлопнула дверцей. Одновременно с этим в толпе раздались недоуменные возгласы; заискрили провода, мерзко и пронзительно запищали микрофоны, потянуло едким дымком горелой пластмассы. Испуганные вопли «волколаков пера» заглушил взревевший мотор «Нуэно». Ведомая твердой рукой Дзира машина резко рванула с места, а журналисты… Журналистам вдруг резко стало не до энчечекистов. Внезапно отказавшие приборы и погоревшая техника – это, знаете ли, отвлекает.

Месть мыслечтицы и графомагши может быть необыкновенно сладка, да.

Нолвэндэ устало откинулась на спинку сидения и задумчиво молвила:

– Удивительно хочется… водки. Даже странно.

Вызвав дружный гогот у дроу.

И совершенно не понимаю, с чего это они так смеются! Да, хочется, и, да, именно водки. В качестве то ли обезболивающего, то ли дезинфицирующего. И вообще… как иногда под настроение говаривает матушка: «Где мои законные сто грамм за сбитый?» Если пересчитать потери противника в технике на «жидкий» эквивалент, я смогу принять спиртовую ванну.

– Кровожадная Нол, – ухмыльнулся Дзир. – Леди Нолвэндэ Мстительная.

– А причем тут я? – пришлось недоуменно приподнять брови и выпятить губу. – Стихийные возмущения маго-эфира… нестабильность пси-волн… ментальные всплески… Короче, не надо было экономить на аппаратуре. Техника хинтайской сборки частенько подводит своих владельцев. Увы, она недостаточно защищена от негативных воздействий неустановленной магической природы… Кстати, я передумала. Не хочу водки. Хочу большую-пребольшую ши-верму и банку «Самайна». Ну, или тарелку пельменей и банку «Самайна». Или просто банку «Самайна»… – я так ясно представила себе эту вожделенную запотевшую банку, что не заметила, как начала повторяться.

– Пирожок с мясом устроит? – прервал поток моих мечтаний Меноваззин. – В буфете общаги продаются.

– Устроит, – я хмыкнула. – А они продают на вынос?

– Нам, – мурлыкнул Дзир, – еще и разогреют. Завернут и салфеточек положат.

– В цветочек, – прижмурился его соратник. – В розовый и голубенький.

– Извращенцы… – буркнул Эрин. – Нол, там нет пива. Только кефир.

– Еще этот… как его… сбитень! На меду, – уточнил Меноваззин.

Меня передернуло.

– Нет, ребята, только кефир. И пирожки, да. Кажется, на ближайшее время я перестану быть сладкоежкой.

– Тогда отправляем ап-Телемнара за вещами, а я сгоняю в буфет за хавчиком, – подытожил дроу. – Деньги на бочку, товарищи. Нол, куда ты тянешься? Уж пирожками мы леди в состоянии угостить.

– Это дискриминация, – вздохнула я. – Ну да вас же не перевоспитаешь все равно, шовинисты. Мне четыре с мясом и еще с сосисками парочку, если будут. И кефир.

Эрин быстро покидал в сумку полотенца и грязные футболки, при этом говоря:

– Я уезжаю, подруга. Хочешь со мной – сумка открыта.

И ушел сдавать ключи Мелиссе Флавоноидовне.

Разве мог рыцарь и лорд оставить девушку во враждебном окружении? Нет, конечно. И неважно, есть у неё хвост и усы или нету.

Естественно, когда он вернулся, то сумка весила чуть больше, чем до ухода.

Хм… Если у тебя чешуйчатый хвост, то это вовсе не значит, что ты – дура и ничего в жизни не понимаешь.

Сытая женщина – добрая женщина, в этом вопросе мы с крысой Солнышком сошлись сразу. Пирожки из общаги скрывшегося в пыли за задним стеклом «Нуэно» Колдубинска оказались выше всяких похвал. И кефир был свежим. Разделив с хвостатой иммигранткой, контрабандно вынесенной в сумке, последний пирожок, я с легкой грустью меланхолично подумала, что, останься я в этой ночлежке и кормись в тамошнем буфете, все могло бы повернуться совсем иначе. Хотя, с другой стороны, не факт, что мы тогда так быстро взяли бы Пинофилло. Все-таки голодная я злее и целеустремленней, да. В общем, что ни делается, все к лучшему…

Эту мысль я лениво додумывала, уже совсем сонная. Мерные прыжки «Нуэно» по колдубинскому проселку убаюкивали. Вот если б еще голова так не ударялась при каждом скачке на очередной колдобине… надо как-то помягче пристроиться… м-м-м… Глаза закрылись сами собой, а голова опустилась на что-то совсем не мягкое, но теплое…

«Хм-м-м… – успела подумать я, инстинктивно зарываясь поглубже в так кстати подвернувшуюся „подушку“. – Тепло…»

Мы выехали на трассу, оставив позади зачарованные леса и опостылевший Колдубинск. Трясти перестало, и я наконец-то смогла уснуть…

Ночь уже слизнула крошечный кусочек лунного диска. Март близился к концу, и до настоящей весны оставался какой-то небольшой шажок. Еще день-два, и в мир придет тепло, брызнет молодая зелень, и все снова начнется заново. Так и должно быть. И так будет.