Людмила Астахова - НЧЧК. Командировка

Прокурор бы с огромным удовольствием устроил ап-Телемнару публичную порку, но чинить расправу над тем, кто собственноручно поймал самого опасного преступника последних лет, чревато непредсказуемыми последствиями.

Досталось Эринрандиру и за похищение напарницы, и за переполох в «Ёлочках», и за колдубинского мэра, который, оказывается, просто запутался в личных проблемах, и даже за надругательство над памятью народного героя Фреда Кругера.

И чем больше Тамаринд наворачивал абсурдных обвинений, тем отчетливее Эрин понимал, что все эти крики лишь пустопорожнее сотрясение воздуха. На самом деле прокурор прощупывает его на крепость нервов и степень сопротивляемости нападкам. А вот зачем он это делает, совсем иной вопрос.

Нокаутированная старушка-паранойя очухалась от колдубинского шока и снова заявила о своем существовании, и тут же была с позором изгнана в глубины подсознания. Зря, конечно, как оказалось впоследствии. Но кто ж знал-то, верно?

Таким образом, стоически выдержав шквал критики, Эрин сумел уберечь себя и Нолвэндэ не только от Комиссии по этике, но и от обычного служебного расследования. Хотя настроение у него было испорчено окончательно. И то ли в таком настроении объезжать цветочные магазины не следует, то ли балроговы сиреневые ирисы действительно столь редки в это время года, но во всем Распадке не нашлось ни единого цветочка искомого вида. Энчечекисту предлагали изумительной красоты розы всех оттенков, роскошные тюльпаны и удивительные орхидеи, не считая лилий, герберов, гвоздик и фиалок. Удаляться от города слишком далеко Эрин не рискнул, памятуя о том, что поиски сиреневенького цветочка могут закончиться в логове чудища.

«Перворожденные не сдаются», – сказал себе он и взялся трясти всех осведомителей.

В кои-то веки появился повод воспользоваться служебным положением, причем повод крайне серьезный и важный. Стукачи слегка ошалели от неожиданности, некоторые пытались отшутиться или сказаться больными, но злой эльф отнюдь не шутил и больничные листы к рассмотрению не принимал.

– Мне нужны сиреневые ирисы, Уцлатарг.

– Начальничег, ты б чего попроще придумал, – заныл орк. – Где я тебе их найду?

– Где хочешь, там и ищи. Они нужны мне к завтрашнему вечеру и ни секундой позже, иначе я припомню тебе все старые грешки.

А Уцлатаргу было о чем припоминать, по-любому. НЧЧК только потому смотрела сквозь пальцы на его маленький бизнес с вампирами, что он стучал на контрагентов почище колдубинских дятлов и не имел прямых контактов с кровососами-подпольщиками.

Самое странное, что никому из подопечных не пришло в голову, что цветы нужны капитану ап-Телемнару для девушки. Все знали, эльф – бессердечная сволочь, и всякие сантименты ему чужды.

О чем только не думают женщины на работе! Сколько не пытаешься, образно говоря, «заткнуть уши», а все равно – стоит зайти в какой-нибудь кабинет, где бойко стрекочут пальчиками по клавиатуре милые барышни всех рас и возрастов – и получаешь полное и точное представление обо всем на свете. Цены на молоко, модная диета, грядущий через полгода отпуск на берегу теплого синего моря, «почему-этот-гад-мне-не-звонит»… Все, продолжать не буду. Женщины и так знают, а мужчинам, воистину, лучше даже не догадываться.

То ли по управлению витали такие мощные флюиды, то ли еще по какой-то неведомой мне причине, но к концу рабочего дня, перекладывая последние бумажки, я вдруг поймала себя на том, что уже часа два кряду думаю о… стирке! И ничего смешного. Я привезла из Колдубинска уйму перепачканной одежды, а гардероб мой не столь велик. Опять же, казенной стиральной машинкой меня высокое руководство не обеспечило. Несправедливо, но факт – у Эрина есть, а у меня – нету. Может быть, начальство решило, что девица вполне способна управиться с постирушками сама, ручками, ручками? Или бытовые приборы по ведомственным квартирам распределяются в зависимости от количества «звездочек» на погонах, как знать?

Короче, автоматической «прачки» у меня не было, купить за эти месяцы я ее так и не сподобилась, посему светил мне на ближайший вечер подвиг похлеще колдубинских – Большая Стирка. И, само собой, грядущее великое событие полностью занимало теперь мои мысли. Тьфу. Самой противно, а что делать? Правда жизни, будь она неладна…

А посему из родной конторы умчалась я, словно палый лист осенний, влекомый порывистым ветром – шустро и совершенно не представляя себе цели движения. Проблема в том, что славный магазинчик, где я стабильно затаривалась специальным щадящим гелем для стирки, недавно закрылся, и где теперь искать волшебное средство, я могла лишь смутно догадываться. У меня практически вся «походная» одежда пошита из мембранных тканей. Ну нельзя стирать «формен-тексовую» шмотку в обычном порошке! Мембраны забьются – и кирдык хорошей и дорогой вещи, которую еще лет десять носить можно. В общем, следующие два часа ушли на поиски геля, потом еще домой надо было с другого конца города добраться… К торжественному моменту развешивания белья на предусмотрительно натянутые во дворе веревки небо успело окончательно налиться чернильной темнотой, а я – запыхаться, вспотеть и осипнуть от сдавленных ругательств. И даже страшная клятва с ближайшей зарплаты начать откладывать на стиральную машинку не очень-то помогла. Одежки из «Формен-Текс» можно стирать только вручную…

В суде Эрин случайно столкнулся с Леготаром, который как раз собирался идти пить кофе в кафешку. Его Проницательность сдул с плеча Эринрандира несуществующую пылинку и одобрительно улыбнулся:

– Я бы на твоем месте подарил что-то такое… любимые цветы, например.

– Угу. Сиреневые ирисы, – кивнул тот, уже не пытаясь выяснить, откуда бывший спецагент настолько в курсе. – Как раз в поисках.

Только что Эрину звонил Уцлатарг и уточнял – гиацинты или ирисы?

– Прекрасный вкус, – похвалил Леготар, делая крошечный глоток из маленькой чашки. – И не забудь снять упаковку. Цветы дарят без целлофана, – напомнил он на всякий случай.

– Не хочешь научить меня пользоваться вилкой и ножом? – съязвил Эрин. – Я помню правила этикета.

– Не обижайся. Но ты не каждый день признаешься женщине в любви.

– Паучий случай! Тар, откуда ты все знаешь? Кто тебе сказал? – поразился капитан.

– Никто мне ничего не говорил, разумеется, – улыбнулся ветеран спецслужб. – У меня есть глаза и немного мозгов, чтобы делать выводы.

– Кто еще сделал выводы? – угрюмо пробурчал Эринрандир.

– Обижаешь, коллега. Я просто отлично помню, как выглядел и чувствовал себя, когда решил серьезно поговорить с Динэс.

– Тебе проще, ты знал про орхидеи.

– Хм… Если бы все было так просто, то мне не понадобилось бы трех лет, чтобы организовать нам «совершенно случайную» встречу на одном милом тропическом островке, и трижды нарушить устав.

– Чтобы не сбежала?

– Чтобы нас обоих не убили, – мило улыбнулся Леготар. – А ты уже сказал ей про предстоящий разговор?

– Нет, – вздохнул ап-Телемнар.

На тонких губах бывшего агента нарисовалось беззвучно и загадочное: «О!»

– Ты же вроде ночью дежуришь? – уточнил он. – Я задержусь после работы на пару часиков и кое-что тебе расскажу. И покажу.

Леготар ап-Халдамир снова умудрился поразить воображение Эрина. Обычно он не торопился снизойти до помощи, ограничиваясь мудрым советом, зачастую настолько мудрым и глубоким, что не каждому под силу им воспользоваться.

И бросив на прощание странную фразу: «Это очень хорошо, что у Нолвэндэ диплом графомага», – начальник внутренней тюрьмы удалился по своим делам.

А Эринрандир поплелся к судье Джэн-Ло, которая от Готзиллы Шахидовны отличалась только отсутствием чувства юмора и размером задницы.

Каким-то непостижимым образом грозная служительница Намо прониклась к капитану ап-Телемнару если не симпатией, то сочувствием, а посему общение с ней, как правило, заканчивалось чаепитием и душевной беседой прямо в кабинете. На этот раз Джэн-Ло ограничилась шоколадными конфетами и похвасталась новеньким страховым полисом на себя любимую. Давясь вишневой начинкой, Эрин узнал, во сколько оценены все части гоблинского женского тела (список прилагался), включая каждую из исполинских грудей и ягодиц. Хотя, по здравому размышлению, Джэн-Ло имела все резоны для такой сделки. Ведь только за последний год под ней сломалось два стула и одно кресло, а ягодицы для судьи зачастую не менее важны, чем голова.

– Одобряешь? – строго спросила гоблинша.

– Всецело, сударыня. Замечательная идея.

Джэн по достоинству оценила эльфийскую сдержанность Эрина, он стал первым, кто не смеялся.

– Распишем это дело на меня, капитан, – заявила она. – Только и ты меня не подведи. Чтобы доказательства были «железные». А лучше – «мифрильные».

– Будут, – уверенно пообещал эльф.