Терри Пратчетт - Монстрячий взвод

Поцелуи не вечны. О, герцогиня предстала перед ними во плоти и ненадолго перевернула мир вверх ногами, и, может, они решили стать немного лучше, и вернулись из забвения, чтобы дышать.

Но потом… было ли это? Даже Полли иногда сомневалась, а ведь она была там. Может, этот голос звучал лишь в их головах, некая галлюцинация? Ведь известны случаи, когда отчаявшиеся солдаты видели богов и ангелов? И где-то, этой долгой зимой, чудо растворилось, и люди сказали себе «Да, но мы должны быть практичнее».

У нас был только шанс, подумала Полли. Никакого чуда, никакого спасения, никакого волшебства. Просто шанс.

Она пошла обратно в таверну, ее мысли звенели. Когда она пришла, ее ждала посылка. Она была довольно длинной и тяжелой.

— Ее везли из самого Скритца на тележке, — взволновано сообщила Шафти. Она работала на кухне. Теперь, это была ее кухня. — Интересно, что там? — язвительно добавила она.

Полли сняла крышку с грубого деревянного ящика, который оказался заполнен соломой. Наверху лежал конверт. Она открыла его.

Внутри была иконография. Это был дорогой семейный портрет, занавески и пальма в горшке на заднем фоне придавали стиль. Слева стоял гордый мужчина средних лет; справа — женщина того же возраста, несколько озадаченная, но все равно довольная, потому как ее муж был счастлив; здесь и там, уставясь на зрителя, с интересом или неожиданным пониманием, что стоило бы сходить в туалет перед съемкой, улыбались и щурились дети, от высоких и долговязых, до маленьких и самодовольно милых.

А в кресле посередине сидел старший сержант Джекрам, сияя, точно солнце.

Полли долго смотрела на картинку и потом перевернула ее. На обратной стороне большими буквами было написано: «Последний Выход старшего сержанта Джекрама!», а ниже — «Больше не нужны».

Она улыбнулась и отбросила солому. В центре коробки, замотанные в тряпку, лежала пара абордажных сабель.

— Это старик Джекрам? — спросила Шафти, беря картинку.

— Да. Он нашел своего сына, — кивнула Полли, обнажая клинок. Шафти вздрогнула, увидев его.

— Ужасные штуки, — сказала она.

— Просто вещи, — ответила Полли. Она положила обе сабли на стол и уже собиралась убрать ящик, как вдруг в соломе на самом дне заметила что-то еще. Это был сверток, завернутый в тонкую кожу.

Блокнот. В дешевом переплете и с затхлыми желтеющими страницами.

— Что это? — спросила Шафти.

— Думаю… да, это адресная книга, — отозвалась Полли, листая страницы.

Вот оно, подумала она. Все здесь. Генералы, и майоры, и капитаны, о боже. Здесь, должно быть… сотни. Может, тысячи! Имена, настоящие имена, звания, даты… все…

Она достала белую картонку, которая служила закладкой. На ней красовался цветастый герб и напечатанная визитка:

Вильям де Слов

РЕДАКТОР, ВЕСТИ АНК-МОРПОРКА

Правда Сделает Вас Свабодным

Лучистая Улица, Анк-Морпорк щелк-мэйл: ВДС@Вести. АМ

Кто-то зачеркнул «а» в слове «свабодный» и карандашом поставил сверху «о».

Странная прихоть…

Как много есть способов вести войну? думала Полли. Теперь у нас есть щелкающие башни. Я знаю человека, который записывает все. Мир движется. Мужественные маленькие страны, ищущие самоутверждения… могут быть полезны большим странам с их собственными планами.

Пора забирать сыр.

Она смотрела на стену, но выражение ее лица могло бы напугать некоторых очень важных людей. Они могли бы быть даже более чем уверены, что следующие несколько часов она проведет, записывая кое-что, потому как Полли понимала, что генерал Фрок оказалась на своем месте вовсе не потому, что была глупой, и поэтому она могла лишь последовать ее примеру. Она переписала весь блокнот, закрыла его в старой банке из-под варенья, которую и спрятала в крыше на конюшне. Она написала несколько писем. Потом Полли достала из шкафа свою форму и критикующе осмотрела ее.

В униформу, сделанную специально для них, была добавлена одна черта, которую можно было назвать лишь… девчачьей. Было больше лент, они были лучше пришиты, а сзади к длинным юбкам прибавили турнюр.[21] На киверах тоже был плюмаж. На ее мундире красовались нашивки сержанта. Это была шутка. Сержант женщин. Ведь мир был перевернут вверх ногами.

Они были талисманами, амулетами, приносящими удачу… И, возможно, во время похода на КнязьМармэдьюкПетрАльбертХансДжозефБернхардВильгельмсберг им всем больше всего нужна была шутка. Но, может, когда мир переворачивается вверх ногами, шутку тоже можно перевернуть. Спасибо, Липкий, хотя ты даже и не знаешь, чему ты меня научил. Пока они смеются над тобой, они не слишком-то следят за происходящим. А пока они не следят, ты можешь нанести удар.

Она посмотрелась в зеркало. Сейчас ее волосы были достаточно длинными, чтобы вызывать досаду, но не достаточно, чтобы выглядеть привлекательно, и потому она расчесала их и оставила, как есть. Затем Полли надела форму, оставив юбку поверх брюк, и попыталась избавиться от неприятного чувства, что она одевается, как женщина.

Вот. Она выглядела абсолютно безвредно. Это впечатление слегка меняли обе сабли и один из арбалетов за ее спиной, особенно, если вы знали, что после ее тренировок в яблочках мишеней для дротиков теперь красовались глубокие дырки.

Она прокралась по коридору к окну, выходящему во двор таверны. Пол стоял на лестнице и перекрашивал вывеску. Отец придерживал лестницу и выкрикивал указания в своей обычной манере, то есть, отдавал их через секунду или две, после того, как ты уже начал это делать. А Шафти, хотя только Полли звала ее так и знала, почему, смотрела на них, держа в руках Джека. Это была замечательная картинка. На мгновение ей захотелось, чтобы у нее был медальон.

«Герцогиня» была меньше, чем она считала раньше. Но если хочешь защищать ее, стоя с мечом в дверях, то уже слишком поздно. Забота о малом начинается с заботы о большом, и, возможно, даже весь мир недостаточно велик.

В записке, которую она оставила на своем столике, было сказано: «Шафти, надеюсь, здесь вы с Джеком счастливы. Пол, присматривай за ней. Пап, я никогда не просила никакой платы, но мне нужна лошадь. Постараюсь сделать так, чтобы ее вернули назад. Я люблю вас всех. Если я не вернусь, сожгите это письмо и поищите на крыше в конюшне».

Она выпрыгнула в окно, оседлала лошадь, и вышла через задние ворота. Она не садилась верхом, пока не оказалась за пределами слышимости, а потом поехала вниз к реке.

Весна разливалась по стране. Поднимались соки. В лесах каждую минуту вырастали тонны древесины. Повсюду пели птицы.

У парома стоял стражник. Он нервно следил за тем, как она заехала на борт, а потом ухмыльнулся.

— Доброе утро, мисс, — приветствовал он.

Ну, что ж… пора начинать. Полли подошла к озадаченному человеку.

— Ты пытаешься умничать? — спросила она, замерев в считанных дюймах от его лица.

— Нет, мисс…

— Для тебя — сержант, мистер! — прикрикнула она. — Давай попробуем еще раз, хорошо? Я спросила, ты пытаешься умничать?

— Нет, сержант!

Полли приблизилась так, что ее нос был в дюйме от его.

— Почему?

Ухмылка пропала. Этот солдат не шел к повышению коротким путем.

— Чего? — переспросил он.

— Если ты не пытаешься умничать, мистер, значит, тебе нравится быть глупцом! — закричала она. — А я с глупцами не церемонюсь, ясно?

— Да, но…

— Но что, солдат?

— Да, но… ну… но… ничего, сержант, — ответил он.

— Это хорошо. — Полли кивнула паромщикам. — Пора ехать? — предложила она, придав голосу тон приказа.

— Сюда идут еще двое человек, сержант, — произнес один из них, соображавший побыстрее.

И они ждали. Вообще-то, людей было трое. Одной из них оказалась Маледикта, в полном обмундировании.

Полли ничего не говорила до тех пор, пока паром не доплыл до середины реки. Вампирша улыбнулась ей так, как только вампиры и могут. Улыбку можно было бы назвать робкой, если бы у робости были иные зубы.

— Решила попытаться еще раз, — произнесла она.

— Мы найдем Блуза, — сказала Полли.

— Он теперь майор, — сообщила Маледикта. — И, слышала, счастлив, как блоха, потому что они назвали какую-то перчатку с обрезанными пальцами в его честь. Зачем он нам?

— Он знает про щелкающие башни. Он знает иные способы ведения войны. А я знаю… людей, — закончила Полли.

— А. Ты имеешь в виду людей вроде «Чтоб мне пусто было, я вовсе не лжец, но я знаю людей»?

— Да, именно о таких людях я и думала. — О бок парома ударилась волна.

— Хорошо, — ответила Маледикта.

— Хотя, я не знаю, куда это нас заведет, — призналась Полли.

— А. Даже лучше.

И Полли решила, что она знает достаточно правды, чтобы идти дальше. Врагом были не мужчины, или женщины, не старики, и даже не мертвецы. Это были просто самые разные глупые люди. А никто не имел права оставаться глупым.