Ольга Пашнина - Драконьи Авиалинии

Пока не грянул апокалипсис. Меридия действительно по какой-то, ей одной ведомой причине, уничтожала наш мир. Люди спешно уходили в другие миры — кто мог, разумеется. Ладон же встал на защиту драконов, пробудил такие силы, что не снились никому из нас. Но сумел лишь заставить Меридию уйти, а разворачивающуюся гибель мира остановить не смог. Драконы погибали, они не могли уйти в другой мир. Истратив последние силы, Ладон расколол планету, проложив путь к ее ядру, которое, говорят, обладает некими магическими свойствами. Он хотел спасти многих, но уцелели только пятеро. Последняя волна магии Меридии не дала им спуститься вслед за повелителем, и в Расщелину упали уже трупы. Что-то ядро сделало такое, из-за чего появились призрачные драконы. Во время грозы иной раз бывают слышны крики — это именно они. Ладон впал в спячку на сотни лет. И на этом его история пока заканчивается.

Мы нашли книгу некоей Волверин, которая подробно описала восстановление мира после апокалипсиса, устроенного Меридией. Оказывается, богиня оставила на своем месте некоего Высшего, Рейбэка Сантиори. Он был, мягко говоря, не очень хорошим человеком, и по ее плану должен был превратить наш мир в тлеющую пустыню. Отчего-то этого не случилось, что-то дало ему силы возродить наш мир и вернуть драконов. За какую-то сотню лет люди снова подружились с драконами, создали «ДА», стали привлекать их к строительству, лекарскому делу, охране границ, магии. Те драконы, что людей не любили, жили себе в горах и никого не трогали. Те, что работали с людьми, были вполне довольны благами, даваемыми человечеством.

Однако кому-то это не нравилось. Кто-то в драконьих горах начал стравливать драконов. Сначала разжег в них ненависть к людям за гибель мира и их предков, потом внушил ненависть к Погонщикам за то, что они имеют особый дар, позволяющий контролировать драконов. Потом все пошло дальше; работа с магами в «ДА» и других областях стала считаться позорной. Тех, кто так не считал, изгоняли, птенцов несогласных убивали. Именно поэтому я когда-то нашел Берр, раненую, в горах. Ее мать заступилась за какого-то Погонщика, которому потребовалась помощь при катастрофе. Но все это происходило лишь в среде драконов, людей это не касалось.

До поры до времени, конечно. Постепенно пропаганда проникала в массы. Для людей нашлись другие аргументы. Пошла в ход игра на самых значимых для человека чувствах — безопасности его и его детей. Говорилось, что драконы опасны, что Погонщики их не контролируют, что полеты рискованны. А также что на драконов тратится слишком много средств. Это действительно так; можешь вообразить, сколько зелий, еды, места требуется для одного дракона? А их десятки в каждом отделении. Цены закономерно повышались каждый год, недовольство людей старательно поддерживалось. Это выливалось в протесты и демонстрации, но до кровопролития не доходило.

И наконец, тот, кто стоит за всем этим, решил, что пора. Работа началась и среди Погонщиков. Такие, как Зейн, вещали во всеуслышание, что они — хозяева жизни, драконов и магии. Драконам, даже тем, кто был лоялен к людям, такая позиция не нравилась, они все-таки разумны. Эти настроения проникали всюду, ими были заражены и персонал, и руководство, и пассажиры. Мы с Берр с ужасом наблюдали за всем этим, мне просто не давали вмешиваться. Для владельцев стало шокирующей новостью, что я выкупил часть компании, но принцип управления все равно не давал мне привести в порядок этот бардак, я был в меньшинстве. Прошли годы, прежде чем я вышел на Лэрнста, присмотрелся к нему, оценил состояние и все рассказал. Еще год потребовался для того, чтобы он смог выкупить часть компании. Блейк, подумай, — лишь Лесного отделения! Капля в море. Но мы надеялись со временем стабилизировать ситуацию.

Если бы не лагерь Асбьерна. У драконов особое чутье на свой род и на сильную магию. Они учуяли, что происходило у Расщелины, и поняли, что если не объединятся с людьми, худо будет всем. Был организован лагерь, временный, просто чтобы спасти экипажи, могущие оказаться на пути таинственного зла. Они почти ничего не знали, и тут случайно попались мы. Из нового Асбьерн рассказал мне лишь то, что легенды о Ладоне и Расщелине правдивы. Связав все воедино, да и припомнив сообщение Лэрнста о том, что он кое-что распутал, я вылетел в Лесной. Ты увязалась за мной и все видела. Кто бы это все ни затеял, кто бы ни руководил этой группой повстанцев, он задумал разбудить Ладона, и ему это удалось. Ты сама видела, что случилось.

Мы не знаем, кто стоит за всем этим. Я надеюсь, что рано или поздно все станет ясно, но боюсь обстоятельств, которые могут сложиться. Ситуация неоднозначная, информации очень мало, все в растерянности. Мы руководим Лесным филиалом «ДА», но все они настолько независимы, что от Верхнего и Подземного помощи ждать не стоит. Верхний отказался участвовать в расследовании, хотя они и пострадали сильнее всех от волнений. С Подземным работают Лэрнст и Анри, но демоны редко вмешиваются в дела людей. Океаниум слаб настолько, что даже смешно. Снежное Плато — морозная пустыня. Да, ледяные драконы сильны, да, они на нашей стороне. Но большинство из них спят в вечных льдах, а те, кто работают в «ДА» — капля в море, если сравнивать с ресурсами Ладона.

Я потерла виски. Кайл задумчиво умолк.

— Почему Ладон не тронул нас? — наконец я задала вопрос, волнующий наиболее остро.

— Здесь можно лишь гадать. — Муж пожал плечами. — Лэрнст изучил психологию драконов лучше, чем я, он выдвинул достаточно убедительную теорию. Представь: ты проспала под землей несколько сотен лет, вырвалась на волю. Не ночью — к слову, я подозреваю, пробуждение планировалось на ночь, но что-то пошло не так — утром, при ярком свете. Ладон был в шоке, было больно, глаза не отвыкли от вечной тьмы, тело плохо слушалось. Ужас апокалипсиса еще не оставил его, прежние соратники — такие же драконы, как и он, превратились в чудовищ. Он увидел тебя, увидел чувства, бушующие в тебе, в твоих глазах, в твоей магии. Они отрезвили его. Просто как напоминание о том, в каком мире он находится. Ладон не испытывал ненависти к людям, но и якшаться с ними не желал.

— То есть Ладон не так уж и опасен?

Кайл хохотнул.

— Не беспокойся. Все продумывалось тщательно. Ему поездят по ушам как следует, и будь уверена, год-другой — и Ладон лично объявит нам войну, как жестоким поработителям бедных драконов.

— И что же делать?

— Если бы мы знали. — Кайл достал сигареты и машинально предложил мне. — Подозреваю, год-другой у нас есть. Ладону понадобится много времени для восстановления здоровья и магии. Попробуем сплотить всех для защиты. Организуем разведку. Опыт ведения войн у нас есть, сама знаешь, с демонами мы дружим не так давно. Облачные драконы Верхнего вполне неплохо воюют, подземные драконы и многие в Лесном видели возрождение Ладона. Будем надеяться, этого окажется достаточно. Ситуация сложная.

— Да-а-а, — протянула я. — Проблема. Ладон нападет?

— Не знаю, Блейк. Мы многого не знаем. Кто стоит за всем этим? Зачем ему это? Группа это лиц, организация, дракон? Где их лагерь? Чего они хотят? Как используют Ладона? Кто им сможет помешать? На эти вопросы мы, возможно, никогда не ответим. Но без боя точно не сдадимся. Теперь хотя бы примерно знаем, против кого дружим.

В голове это все укладывалось плохо. Но постепенно картинка складывалась, и очень удручала. Вызывала неясный страх, смешанный со смятением. Я подошла к окну, где уже вовсю царил день. Народ сновал по улице — с работы, на работу, на обед, на прогулку с детьми, на свидания, по магазинам. Казалось, никого не волновало возрождение Ладона. Никто не видел призрачных драконов, сошедших со страниц книги с легендами. Все было как обычно.

А там, в драконьих горах, кто-то таинственный собирал армию. Для чего? Неизвестно. Какая-то ненависть заставляла это существо совершать такие поступки. Ненависть, сила которой позволила пробудить единственного в мире Темного Дракона.

— Ты злишься на Кайла? — спросила как-то Лирэль спустя пару недель после возрождения Ладона.

Мы гуляли в парке; Элька резвилась на горке. Я заскочила к ним после учебы, измотанная и голодная. И не думала ни о Кайле, ни о чем-либо другом. К слову, пока все было тихо.

Уже позже, дома, я задумалась над этим вопросом всерьез. И поняла, что в общем-то не злюсь. И хотя продолжаю спать в гостевой спальне, тех отношений, что установились у нас ранее, не хватает. Мы встречались за завтраком и ужином, а еще на лекциях. Но общение — вежливое, спокойное, совсем не напоминало наши обычные диалоги. Скорее оно действительно походило на общение преподавателя и студентки, если, конечно, они могли жить вместе.

Слишком много всего происходило. Слишком много работы было у Кайла, который оставил полеты и взял руководство «ДА» в свои руки. Жалко его было, редкие тренировки с Берр потребность в полете не удовлетворяли. Но, как он сам говорил, убедить всех, что Ладон вернулся, было первоочередной задачей.