Терри Пратчетт - Последний континент

14

В понимании госпожи Герпес это означало, что все они — злобные, эгоистичные и лживые создания.

Опять же, когда люди, подобные госпоже Герпес, называют какую-то категорию людей дикарями, они по какой-то необъяснимой причине вовсе не имеют в виду, что эти люди — наследники богатого изустного фольклора, что у них сложная система племенных церемоний и ритуалов, а их религия подразумевает глубокое почтение к духам предков. Как ни странно, люди, похожие на госпожу Герпес, приписывают так называемым дикарям поведение, обычно характерное для людей полностью одетых, и зачастую в мундиры.

Думминг был именно таким ребенком. Из подаренных ему игр не потерялась ни одна фишка. Он был из тех мальчиков, которые, прежде чем открыть подарок, внимательно прочитывают этикетку на коробке, а потом аккуратно записывают в маленькую книжечку, кто и когда этот подарок подарил. На его родителей это производило глубокое впечатление. Они уже тогда поняли, что произвели на свет дитя, которому суждено творить великие дела, — если только его в раннем же детстве не затравит разъяренное гражданское население.

Любой опытный путешественник очень быстро познает одну простую истину: так называемых «местных деликатесов» следует избегать всеми возможными средствами. На самом деле данный термин толкуется достаточно просто: предлагаемое вам блюдо настолько отвратительно, что обитатели всех прочих мест скорее отгрызут собственную ногу, чем станут это есть. И тем не менее радушные хозяева продолжают предлагать свое угощение всякому заезжему гостю: «Прошу, угощайтесь, это собачья голова, фаршированная гнилой капустой и свиными носами, — наш местный деликатес».

С точки зрения наиболее глубокомысленных историков (которых частенько можно встретить в том же баре, где обычно собираются физики-теоретики), всю человеческую историю можно представить в виде своего рода рулетки. Все эти порожденные злобной глупостью войны, глады и моры, бесконечное тупое повторение одних и тех же ошибок — все это вполне может быть эквивалентом того, что где-то в далеком будущем прямо посреди звездного пути у мистера Спока отвалились уши.

Нет такого блюда, как съедобный (не говоря уж о том, чтобы вкусный!) плавучий мясной пирог, где горох как раз нужной консистенции, томатный соус придает приятную пикантность, а мясная начинка сделана из известных частей животного. Правда, бывают платонические гамбургеры, сделанные не из коровьих губ и копыт, а из настоящей говядины. Иногда встречается и рыба-плюс-чипсы, где рыба — нечто большее, чем белая замазка в панировочных сухарях, а чипсы не настолько острые, чтобы ими можно было бриться. И бывают сосиски в тесте, чья общность с мясным продуктом не ограничивается одной лишь розоватостью, — счастливчики, которым повезло вкушать такие сосиски, лили как можно меньше горчицы и кетчупа, чтобы НЕ ИСПОРТИТЬ ВКУС.

Но весь фокус в том, что людей МОЖНО приучить к тому, чтобы они питались исключительно по поваренной книге Макивелли и никакую иную еду не признавали.

И все равно кусочкам ананаса в пицце оправданий нет.

Наверное, именно по этой причине защитники прав животных никогда не обливают краской тех же скинхедов.

Хотелось бы, конечно, сказать, что случившееся многому научило Думминга и что в результате он стал гораздо снисходительнее к пожилым людям. Может, и так, но длилось это не больше пяти минут.

Хотя отличие не столь уж и очевидно, учитывая множество сходных черт, к примеру абсолютно одинаковую манеру при малейшей опасности скрываться за большим чернильным облаком.

В ту самую, что на первом этаже, с крайне любопытной гравитационной аномалией.