Виктор Кувшинов - Ангел во плоти

— Ты права, но всему есть предел. Я просто устала сражаться за каждый вздох. Лучше скажи, где таких красивых да добрых девушек выращивают? — попыталась пошутить фрау Ницке.

— В России, — призналась Люся. Это было всегда немного сложно делать, особенно со старичками. В них часто жили старые стереотипы, но в этот раз военное наследие не помешало старой женщине непредвзято отнестись к девушке.

— Да, умные и красивые люди живут в России… у вас столько хороших писателей и композиторов…

— К сожалению, это больше относится к классикам, а не к современникам… — грустно усмехнулась Люся.

— Нет, неправда. Вот ты, например — я же вижу, какой ты хороший профессионал…

— Это просто от того, что у себя в стране я врач-терапевт, а здесь медсестрой работаю. Да и стаж работы уже немалый, может и не по годам, но по количеству больных… Государственная медицина всегда недостаточна…

— Ты права, и у нас нужно одной ногой в гроб стать, прежде чем тобой всерьез займутся…

Они еще немного поговорили о том, о сем. Люся старалась отвлекать женщину от болей и посоветовала ей уснуть. Но одно дело советовать… а дать сильное обезболивающее или снотворное она сейчас боялась: так можно прозевать ухудшение. Нужно было еще последить за динамикой, прежде чем спокойно оставить больную отдыхать.

Она еще в растерянности раздумывала, что бы такое предпринять, как фрау Ницке облегченно улыбнулась и расслабленно прошептала:

— Мне и в самом деле стало легче. Ты иди, доченька, а я посплю.

Пока Люся настороженно проверяла наполнение пульса и ритм сердца, женщина закрыла глаза и даже стала слегка посапывать. Еще раз убедившись, что чудеса случаются, девушка оставила женщину и пошла в ординаторскую. Надо было хоть кофе выпить, а то, действительно, под конец смены можно и заснуть прямо на ногах.

Автомат послушно выдал чашку капучино, Люся достала из сумочки шоколадку и села за стол у окна. За окном был летний день, ветер качал ветвями деревьев и шевелил цветками роз на клумбе. Каково было тяжелобольным наблюдать это буйство зелени из застенков лечебницы, тем более осознавая, что возможно, они никогда уже не смогут окунуться в этот теплый и манящий мир за окном?..

Кофе остался нетронутым, а обертка шоколадки нераскрытой — Люся сама не заметила, как погрузилась в воспоминания. Когда-то так же она боролась за жизнь собственной мамы и так же безуспешно. Это было очень тяжело — сколько не сражайся за пациентов, все равно когда-нибудь старуха с косой победит и заберет очередную жертву с собой.

У Люси никогда не стоял вопрос, кем она будет в жизни. С самых малых лет у нее были перелечены все игрушки. Они вечно были перевязаны или сидели с градусниками или горчичниками. Взрослых это сильно удивляло — ведь никого из врачей в их семье не было. Но внутри себя девочка чувствовала потребность оказывать помощь людям. А кому больше всего нужна помощь? — конечно же, больным! Вот поэтому у нее и не было сомнений о своем будущем. Еще одно ее свойство оказалось решающим — она совершенно не брезговала возиться с людьми. Ведь медицина — это не только таблетки, красивые речи, и прослушивание пульса, зачастую это кровь, нечистоты, боль и отчаяние.

Она без проблем освоила профессию врача-терапевта. Люся хорошо училась и могла почти свободно выбирать специализацию. Друзья советовали пластическую хирургию, анестезиологию, гинекологию, на худой конец. Но она пошла туда, где больше всего была нужна помощь врача. Так и оказалась в больнице скорой медицинской помощи и в постоянной гонке наперегонки со смертью. Там, где другие не выдерживали и уходили или грубели душой, она чувствовала себя, как рыба в воде, стараясь всегда найти время не только на то, чтобы проследить за всеми анализами и назначениями, но и поговорить по душам с больными и давать им надежду, хоть иногда и не было никаких шансов. Но и в этих случаях она боролась, так как, даже если нет шансов, то всегда остается вера в чудо. Вот как и сегодня, фрау Ницке каким-то невероятным образом выкарабкалась из кризисного состояния и, дай бог, еще выйдет из больницы.

Хорошее знание двух языков позволило ей еще в ординатуре поехать поработать за границу. Это давало много нового опыта, так как, несмотря на универсальность медицины, повседневная больничная жизнь сильно отличалась. Правда, в Швеции первые полгода ей приходилось быть только на подхвате — по-английски с бабульками не больно пообщаешься. Но язык был довольно легким, и она прибавила к своему багажу еще и шведский разговорный.

Этот выезд у нее уже был третий, и она больше не боялась таких мелочей, как плохое произношение. В муниципальной больнице любые квалифицированные руки были к месту, так что ее беседы с больными были уже чем-то вроде масла на бутерброд. Единственно, что тяготило ее в профессиональном плане, так это оставленное отделение в родном городе — ведь там врачи нужны были еще больше. Но в этот раз она уезжала ненадолго — всего пару месяцев и обратно. Зато где еще приобретешь такой опыт работы с новыми препаратами и оборудованием? Дома зачастую и совета ждать было неоткуда — бывало и так, что она звонила в Европу, проконсультироваться в сложных случаях. Всегда лучше перестраховаться — ведь в медицине нет права на ошибку.

И все было бы хорошо в ее жизни, но приходить в пустую квартиру после долгих смен с каждым годом было все тяжелее. С одной стороны уже она привыкла жить одна, но с другой — зияющая дыра в душе только росла и она убегала от личных проблем на работу. Раза два в ее жизни была ситуация, когда казалось, что она нашла того человека, который разделит с ней свои мысли и надежды, но каждый раз что-то не складывалось.

Вот и сейчас она чувствовала себя сбежавшей от собственного счастья. Женя был самым странным молодым человеком, с которым ей доводилось общаться. И странность эта была какой-то ускользающей и загадочной. Первый раз он показался ей несколько неуклюжим, особенно в ухаживаниях. Тогда она немного обиделась на него — все-таки он вел себя почти как тракторист в сельском клубе. Но одновременно он был галантен как настоящий лорд: умудрился выиграть чуть ли не ее годовую зарплату и тут же разделил деньги пополам с новой знакомой, угощал ее всем подряд, рассказывал смешные истории и мешал неслыханную эрудицию с полной профанацией в каких-то простейших вещах.

А после того, первого вечера она готова была кусать локти от тоски. Только оставшись одна, она поняла, какой сумасшедшей притягательностью он обладал. Она просто не находила себе места, и только работа помогла найти ей равновесие. Но та же работа снова подсунула ей встречу с этим парнем, и опять в самой дурацкой ситуации. И опять она была поражена его добротой и умом, неумело скрываемыми за маской веселого оболтуса. Так что устоять от просящего предложения, посетить с дружеским визитом его пенаты, она была не в силах. А там она не удержалась и (какой стыд!) сама чуть не повесилась ему на шею — конечно, в результате парень испугался и сбежал. Она сама не понимала, что произошло. Скажи ей кто раньше, что она способна на такое — рассмеялась бы в лицо, но вот, поди ж ты…

Самое странное, что, несмотря на, казалось бы, окончательное расставание, судьба в третий раз настырно пихнула их в объятия друг к другу. Причем странности ее знакомого только увеличивались раз от раза. Да и как еще назвать почти полную амнезию этого нелепого, оборванного типа, непонятно каким образом нашедшего ее посредине Москвы? Но она наплевала на всю его нелепость — ведь он был с ней и он ее любил. Сейчас она могла признаться себе, что тот день был лучшим в ее жизни, и с тоской понимала, что такого больше не повторится.

Она бездумно замерла, остановившись на этой холодной, сужающейся в одну болевую точку мысли. Непонятно сколько она провела так перед чашкой остывающего кофе, как вдруг, против ее воли, против любой рациональной причины, она почувствовала, что знакомое, родное чувство нежности и любви распространяется по ее телу. Как будто ангел обнял ее сзади своими крыльями. Она улыбнулась, закрыв глаза и, словно прислонившись к нему спиной, оказалась в объятиях ее загадочного любимого…

А на следующий день с утра на ее мобильник пришло странное сообщение от Жени: «Люсенька! Меня забросило в места, расположенные совсем недалеко от тебя. Я остановился в гостинице «Лаура» по адресу…»

Дальше шла странная просьба. Женя писал, что влезает в очень опасное предприятие. И если не вернется сегодня ночью, то может, никто больше его на Земле не увидит. Фраза была, как всегда, более чем странная. Но она не могла отказать в, возможно, «последней просьбе»: приехать в гостиницу и остановиться в его номере на ночь. Тут же приводился код сейфа, из которого, кроме документов, нужно было во что бы то ни стало, забрать некоторые не менее странные вещи: мобильник, который не был телефоном, таблетки, которые не были лекарством, и сеточку для волос с зачем-то налепленными на нее тонкими электродами. Женя буквально умолял приехать, и заверял, что Федя в курсе и поможет, если что.