Юлия Жукова - Замуж с осложнениями

– – А, так это я уже когда встал, тебя укрыл. Утром как раз холоднее всего, потому что печка остывает.

Он раскладывает в две пиалы что-то кашеобразное, пахнущее мясом и молоком.

– – Погода сегодня отличная, – – говорит. – – Мокро, конечно, но солнечно. Я выходил до калитки, когда молочник проезжал, вот, молока купил... Там просто всё сияет! Так что прогулка должна быть приятной.

– – У меня прогулка будет приятной уже потому, что ты сияешь, – – говорю, пробуя загадочное варево. Оно практически гомогенное и похоже скорее на подливку, чем на самостоятельное блюдо, но довольно вкусное, о чём я не забываю сообщить.

– – Куда ты хочешь сходить первым делом? – – спрашивает Азамат, молниеносно расправившись со своей порцией.

– – Можно подумать, я знаю, куда тут можно сходить. Я думала, мы просто погуляем, разведаем местность.

– – Хорошо, – – широко улыбается он. – – Тогда, наверное, начнём с высокой стороны.

– – С какой?

– – Ну, та половина Ахмадхота, в которой мой дом, находится на возвышении. А по другую сторону от дома Старейшин – – низкая сторона. Вот, Щедрый хозяин там стоит.

– – Хм. А есть какая-то разница, где жить?

– – Небольшая, – – пожимает плечами Азамат. – – На низкой стороне больше трактиров, шумнее, и за ней космопорт, так что в любое время суток ездит кто-нибудь. Здесь потише.

– – А чего их тогда различать, если почти никакой разницы?

– – Ну как, между ними ведь река...

– – Погоди, ты же говоришь, граница по дому Старейшин проходит.

– – Нет, граница проходит по Ахмадмирну, а дом Старейшин стоит на мосту, ты разве не заметила?

Изо всех сил напрягаю память, пытаясь воссоздать окрестности этого самого дома. Помню плитку под ногами. Но вот реку...

– – Мост очень широкий, – – усмехается Азамат, – – а по краям много кустов, так что ты могла перил и не заметить. Думаю, оттуда и стоит начать осмотр.

На улице и правда очень солнечно, и черёмухой пахнет ещё сильнее, чем вчера. Сад вокруг дома представляет собой смешанный лес, в котором половину деревьев я никогда в глаза не видела, несмотря на все матушкины старания натащить на дачу экзотики со всех концов вселенной. Я опознаю дуб, сосну и пихту, а в среднем ярусе агаву и какой-то боярышник. Под ногами блестит круглыми листочками что-то ползучее с маленькими белыми цветочками вроде вьюнка.

Дом у нас жизнерадостного рыжего цвета и покрыт такой же блестящей черепицей, как дом Старейшин.

– – Это чешуя морского дракона, – – гордо сообщает мне Азамат. – – Ловить их – – дело опасное, зато уж если поймаешь, два дома можно покрыть. Кстати, я ведь не продал излишки... можно будет использовать.

Мы выходим на расквашенную залитую солнцем радиальную дорогу, на которую из-за заборов свешиваются ветви диковинных деревьев, частично увешанные сморщенными прошлогодними фруктами. Азамат срывает несколько больших бордовых ягод с ближайшей грозди, что-то вроде фиников, протягивает мне. Они оказываются ужасно сладкими, как это бывает с перезревшими фруктами, но Азамат ест их с таким блаженством на лице, что мне сразу становится ясно: вкус детства. Будем считать, я тоже в восторге. Мне вообще Азамат особенно сильно нравится, когда довольно улыбается, он от этого сразу делается ужасно родным.

Лавируя между лужами в колеях и валами жидковатой глины по обочинам, мы движемся вдоль очаровательных пряничных домиков, припрятанных за деревьями с разноцветной листвой. Запах черёмухи смешивается с запахами других рано цветущих деревьев и кустов, кофе и острого жареного мяса. Пару раз Азамата окликают знакомые, он отвечает на приветствие, но разговоров не начинает, да и окликнувший, разглядев его поближе, пятится прочь.

Радиальные улицы пересечены кольцевыми, и вместе они образуют кварталы со стороной в три-четыре дома. Через три таких квартала от нас обнаруживается открытый рыночек на лужайке под сенью пеканов.

– – Замечательно, очень хорошо, – – бормочет Азамат, проходясь вдоль рядов. – – На обратном пути обязательно сюда зайдём.

Впрочем, он тут же подходит к ближайшему лотку и покупает у лучезарного бурого и кряжистого лотошника корзинку фруктов. У кого-то витаминный голод, похоже.

Мы доходим до площади с домом Старейшин, и теперь, при свете, я вижу, что он и правда стоит на очень большом мосту. Ахмадмирн в этом месте шириной метров сто, а мост почти квадратный, так что получается практически туннель. Парапеты невысокие, мне до пояса, и по обеим сторонам все заросли кустами и лианами. Мы перегибаемся через бортик, чтобы посмотреть на чёрную воду со слепящими белыми солнечными бликами, над которой колышутся бороды пунцовых листьев какого-то ползучего растения. Чуть слева от меня на бортике сидит гигантский лазурный зимородок и даже не думает меня бояться.

– – Здесь под мостом, где темно, водится одна потрясающе вкусная рыба, через пару недель можно будет ловить, когда отнерестится, – – с энтузиазмом рассказывает Азамат.

– – А вы все сами себе еду добываете или всё-таки можно где-то купить? – – озадачиваюсь я.

– – Можно, конечно, – – пожимает плечами Азамат. – – Но это значит признаться, что ты плохой охотник. Да и потом, если своими руками добыть, то как-то вкуснее...

Мы спускаемся с моста на пологий низкий берег и ещё с полчаса гуляем вдоль воды на приятном ветерке. Я всё в том же полумеховом пальто, но под него надела штаны, и теперь очень рада: скакать по кочкам в юбке мне совершенно не улыбается. Азамат с таким смаком уписывает фрукты, что я тоже соблазняюсь и присоединяюсь. Бледно-жёлтые сморщенные груши оказываются похожими на очень сладкую тыкву, а серые персики – – скорее на хурму. Азамат рассказывает, что разновидностей этой хурмы на Муданге очень много, практически в каждом саду она какая-нибудь другая, такой большой разброс. На дне обнаруживаются и вовсе безумные плоды: длинные скрученные спиралью стручки цикламенового цвета. Азамат называет их обезьяньими серьгами. Внутри у них большие сладкие горошины. Азамат легко ломает пальцами твёрдые стручки, а мне это не под силу.

Выбравшись из речной долины, мы зигзагами ходим по низкой стороне города. Здесь и правда много едален, и все они в форме каких-нибудь тварей: свернувшейся змеи, сидящего волка, быка, барана, даже сурка. На самой окраине обнаруживается один трактир – – Азамат говорит, что новый, он его не помнит – – так тот вообще в форме какой-то мифической твари вроде барса с крыльями. Проходя мимо него, Азамат вдруг притормаживает и показывает мне на что-то на дорожке к двери.

– – Видишь тень?

На дорожке и правда есть тень, как будто от человека. Она лежит неподвижно, потом как будто поворачивается и движется мимо нас через дорогу и в глубь города. Я принимаюсь вертеть головой, пытаясь понять, что же её отбрасывает.

– – Не ищи, – – усмехается Азамат. – – Это была тень бога. Он тут прошёл пару часов назад, судя по следам, а тень, как всегда, забыл. Хотя бывает и наоборот, тень вперёд забегает.

Я открываю было рот что-то сказать (убей не знаю, что), но тут из дверей трактира выходит Старейшина Унгуц, тот самый, которому мы обязаны состоявшимся браком.

– – А, Азамат-сынок, – – радостно говорит он. – – Жену свою погреть зайди. Со старым Унгуцем вместе чайничек чаю выпить...

Азамат кидает на меня вопросительный взгляд, и я ожесточённо киваю. Этого деда я из своей чашки поить готова. Как скажет, так и будет.

Интерьер заведения, носящего гордое название Лесной демон, мало отличается от Щедрого хозяина, только заправляет там могучий молодец, раскрасневшийся от жара плиты. У него недлинные вытравленные до мутно-жёлтого волосы, убранные со лба повязкой, и жиденькая бородёнка, как будто нарисованная.

Старейшина Унгуц располагается полулёжа за одним из столиков – – судя по промятым подушкам, он только что отсюда встал. Хозяин, оказавшийся вблизи ещё больше, чем я думала, чуть ли не выше Азамата и намного шире, приносит огромный чайник из местной зелёной глины, расписанный ковылём. Азамат снова вынужден заказать ещё один для меня, потому что в этом оказывается гармарра, а мне ещё рано баиньки. Наш сморщенный дедок что-то говорит, и Азамат усмехается, но переводить отказывается, дескать, мужская шутка. Я сильно сомневаюсь, что в природе существуют мужские шутки, которые наш зав. отделением не успел мне рассказать за обедом, ну да тем более нет смысла вытягивать из Азамата, что там про меня Старейшина сказал.

Наш пожилой сотрапезник возлежит, пожёвывая полоску сушёного мяса, разглядывает меня.

– – Алтонгирел не сам догадался, – – наконец изрекает он. – – Земляне по чужой указке не женятся.

Я улыбаюсь, довольная, что хоть кто-то понимающий тут есть. Унгуц качает головой, бормочет: