Юлия Жукова - Замуж с осложнениями

Я вообще-то хотела сказать «что у меня такой замечательный деверь» , но вовремя сообразила, что не знаю слова «деверь» по-муданжски. Арон улыбается счастливой улыбкой идиота и пару раз кланяется мне, тараторя что-то совершенно невнятное. Азамат похлопывает его по плечу:

– – Ладно, ладно тебе, она не любит чрезмерного почтения.

Не иначе, мне тут уже молятся... Азамат тем временем обращается ко мне:

– – Надо бы съездить на корабль, вещи забрать.

Я как представлю, что опять нужно переться наружу, в холод и слякоть, да ещё в эти горы, где ветер...

– – А я тебе для этого сильно нужна? – – спрашиваю. – – Может, ты там возьмёшь моё шмотьё и косметичку, а я пока тут приберусь?

Азамат открывает было рот, но тут же закрывает: да, дорогой, если бы я не хотела убираться, то и предлагать бы не стала. Пожимает плечами.

– – Хорошо, тогда мы сейчас всё привезём. Смотри, не переутомись тут, – – добавляет он с напускной грозностью.

Они с Ароном выходят в прихожую, и я слышу, как Азамат по дороге объясняет, что я предпочла остаться и заняться нашим обустройством.

– – Уберётся? – – в ужасе переспрашивает Арон. – – А она тебя потом в дом-то пустит?

– – Как знать, – – смеётся Азамат.

Когда их становится не слышно, я берусь за дело. Веник так веник, на даче ведь чем-то подобным дорожки подметаем, хотя и пластиковым, конечно, а тут из травы, но это не так важно. Зато быстро согреваюсь, стряхиваю пальто и вешаю в прихожей – – то и двигаться легче. Конечно, начинать надо было со второго этажа, но на первом всё равно одним разом не обойдётся, так что ничего страшного. Как всегда, уборочный азарт накрывает меня с головой, так что я даже одной из снятых старых занавесок, как следует промытой в ванной (о счастье, горячая вода из крана, а я-то боялась...) протираю полы в спальнях на втором этаже – – кроватей-то нет, все перины прямо на пол стелятся, а дышать пылью совсем не хочется.

Перины представляют собой квадратные зашитые мешки, набитые шерстью. Одеяла – – вязаные из неё же. Надеюсь, у меня не будет аллергии, впрочем, от этого дела я закупила огромную партию разных препаратов.

Мужики возвращаются, когда я уже занялась кухней. Посуды тут нет, только пара огромных печных горшков, как на картинках в сказках. И эти ещё, ухваты, вот.

Азамат доходит до порога гостиной, задумывается и разувается. И то верно, по ковру можно и в носках.

– – Кинь мне тапочки, – – говорю.

– – Мы ещё не всё привезли, – – сообщает он, извлекая мои тапочки из гигантской сумки, которую затем оттаскивает наверх. Видимо, моя одежда... ох, ну и барахла же у меня теперь... – – В машину не всё поместилось за один раз, так что сейчас ещё поедем.

– – Тут совсем нет посуды, – – говорю. – – А ещё я, помнится, покупала всякие моющие средства...

Средства Азамат благоразумно захватил первым рейсом, так что я радостно отправляюсь обрабатывать места общественного пользования бактерицидными жидкостями. Арон только и вертит головой туда-сюда, наблюдая, как я бегаю с бутылочками и губками.

Азамат спускается, морщась.

– – Лестница скрипит, перебирать надо... – – бухтит. Вот перфекционист! – – Арон, у тебя посуды лишней не найдётся? А то на корабле вся Тирбишева.

– – Думаешь, Тирбиш пожалеет нам пару тарелок? – – хмыкаю, но Арон уже пустился трещать, как он всю посуду забрал и совсем забыл, ах он растяпа. Мы с Азаматом весело переглядываемся, и они снова уходят.

Пока их нет, я успеваю домыть всё недомытое и даже распихать свои вещи по шкафам в комнате. Их там много, они все встроенные с купейными дверями и отделаны изнутри чем-то странным: вроде бы дерево, но уж очень на пенку похоже. Азамат, конечно, сначала привёз все мои вещи, а свои только во вторую ходку. Ну ладно, у нас наверняка разные представления о том, что где должно лежать, так что пусть сам раскладывает. Места я ему оставила прорву.

Технику и лекарства пока оставляю внизу, надо сначала решить, где у меня будет кабинет, чтобы не таскать лишний раз.

Вторым рейсом они привозят Азаматовы вещи, посуду, мои йогурты и ещё какую-то еду из запасов Арона, на чём он и откланивается, оставив нам машину во временное пользование. У него, дескать, есть запасная. С ума рехнуться.

– – Свет мой, – – говорит Азамат, приобнимая меня, пока я мою руки на кухне, – – чего бы тебе сейчас хотелось?

– – Чтобы тепло было, – – говорю. – – Я тут пока колбасилась, ещё как-то грелась, а теперь опять замерзаю.

– – Так я сейчас печку натоплю, – – он тут же скрывается где-то в доме, а потом я слышу лязг, скрип и гудение огня. Выйдя из кухни, нахожу Азамата перед печной дверцей, совсем рядом с ванной. Не знаю уж, чем они тут топят, но горит хорошо, и теплом так и веет.

– – А почему бы не сделать батареи? – – спрашиваю. – – Так ведь быстрее и проще, да и по затратам должно меньше выходить...

Азамат пожимает плечами, не отводя взгляда от пламени в топке.

– – Люблю, когда в доме живой огонь. Тем более, есть блюда, которые без печки не приготовишь. А тебя что-то в этом не устраивает?

– – Не, – – мотаю головой, – – ничуть, только я зажигать её не умею.

– – И это мешает тебе чувствовать себя самостоятельной, – – усмехается Азамат.

Мешает конечно, но я только машу рукой. Кстати о блюдах. Я наконец-то провяла.

– – Давай, – – говорю, – – разбирай свои вещи, и не поджаривайся тут особенно, тебе вредно. А я пока погрею что-нибудь на ужин.

Среди принесённой еды обнаруживается коробочка с чьей-то увесистой голенью и уже знакомыми мне белыми хлопьями, которые я, впрочем, так и не попробовала в «Щедром хозяине» . Горячий камень я уже нашла в одном из шкафчиков, осталось приладить его на стержень, торчащий из плиты, и повернуть так, чтобы светился не очень сильно. И пусть кто угодно другой исследует, почему и как оно всё работает.

Запах того, что оказалось бараниной, притягивает Азамата, и мы вместе ужинаем за капитальным кухонным столом, как на корабле. Белые хлопья на вкус похожи на очень-очень рассыпчатую картошку. Азамат объясняет, что это чома, прекрасный и всеми любимый муданжский корнеплод, который в тёплых широтах выращивают круглый год, но увы, он совсем не хранится, поэтому его совершенно невозможно брать с собой в космос. Собственно, больше мы ни о чём за ужином не говорим, потому что чома и правда очень вкусная, да и баранина ничего...

Вот за чаем можно и поболтать. Я замечаю, что мы оба всё ещё не сняли хомы, и меня начинает разбирать любопытство.

– – А у тебя хом тоже лёгким стал? – – спрашиваю. И как раньше не поинтересовалась?

– – Конечно, – – говорит Азамат. – – Иначе мы бы недолго прожили вместе, в тяжёлом-то браке. А теперь нам легче должно стать, на то и обряд.

Пока я всё это осмысливаю и скребу в затылке, он спрашивает:

– – Я так понял, ты нам вместе постелила наверху?

– – Ну да, – – говорю, – – если ты не против.

– – Я не уверен, что засну сегодня, – – задумчиво говорит он.

– – Ну уж я постараюсь, чтоб ты заснул, – – усмехаюсь. – – А то я одна в незнакомом доме только и буду от каждого шороха подскакивать.

– – И чего ты такая нервная? Я просто думал прогуляться по городу...

– – Завтра вместе прогуляемся, – – говорю. – – По городу, за городом, где хочешь. Покажешь мне всё.

– – А ты хочешь посмотреть? – – удивляется он. – – Ну хорошо, тогда можно и завтра, – – под моим недоумённым взглядом он кивает: – – да, точно, ты ведь и на Гарнете гулять хотела... У нас-то, понимаешь, люди предпочитают по домам сидеть и делом заниматься, это меня всё куда-то тянет...

– – Ничего удивительного, – – говорю. – – Мне бы через пятнадцать лет тоже захотелось пройтись и осмотреться. У нас люди гуляют для удовольствия, если время есть, это да.

– – Жаль, Алтонгирел этого не знал, – – усмехается Азамат. – – Он так долго мне расписывал, как я всё неправильно делаю...

– – Я слышала, – – говорю со смаком.

– – Точно, – – Азамат взмахивает рукой и хохочет. – – Ты же всё понимала!

Он ещё долго смеётся и трясёт головой, а потом облокачивается об стол и долго на мня смотрит.

– – Сегодня такой безумный день, – – говорит. – – Я чуть с ума не сошёл, когда Старейшины нам сперва отказали. И потом эти ребята в трактире... я им ещё завтра устрою взбучку за такое хамское поведение. Ты извини, что я сразу их не прогнал... просто не соображал ничего. Знаешь, чувство такое было, как будто это всё не со мной. И вообще весь день, как сон. А теперь вот, на собственной кухне – – вроде бы отпустило немного, возвращаюсь к реальности.

Я беру его за руку через стол, и мы ещё долго так сидим, и нам всё теплее и теплее.

– – Печка прогрелась, – – сообщает мне Азамат. – – Давай-ка мыться и спать, если уж гулять ты меня не пускаешь.