Мария Гребёнкина - Выброс смеха

«А чего они смеются?» — Спросите вы. Отвечаю: «А потому что им смешно». Режиссер — молодой контролер — только пол года вот как преобразился — снова устроил спектакль. Актеров ему привели трое его коллег: Бывалый, Ведро и Малыш — старые, опытные контролеры, которые уже не один год топчут Зону. Постарались, кто как только мог: Бывалый аж от самого блокпоста двух вояк привел, Ведро из Янтаря тоже двоих ученых притащил, Малышу, к сожалению, попался только какой-то неопытный новичок. Но главного героя, как всегда, нашел сам Режиссер.

Этот контролер был очень талантливым. Он каким-то неведомым для других контролеров образом мог распознавать среди сталкеров настоящих актеров, тех, которые полностью позволят — конечно же, не добровольно позволят — подчинить свой разум и чувства, отдаваясь в руки настоящему мастеру искусства. Соединяя сознания нескольких людей в одно, Режиссер создавал из них собственные одноразовые мини-театры, зрителями которого были только контролеры, ибо только они могли смотреть такие спектакли в телепат-формате.

Заброшенное здание отделения милиции сегодня играло роль и сцены, и зрительского зала одновременно. На этот спектакль собрались контролеры со всей Припяти. Вот и постарался Режиссер на славу — после недолгих исследований вытащил на свое усмотрение часть не таких уж и давних событий из головы главного героя и заставил его пережить и прочувствовать их заново. Некоторые из воспоминаний молодого сталкера были особенными и встретились Режиссеру впервые — тот момент жизни Лехи, из-за которого он и ушел в реальную Зону в поисках приключений, хоть до того его приключения носили чисто игровой характер.

Это ж надо же — играл себе человек, играл и мечтал о реальных приключениях. И вот, образовалась Зона — приключения ну совсем уж реальные. И что человек сделал? Правильно — сломя голову отправился на встречу желанному, напрочь позабыв об опасности. Как там говорил классик: «Что наша жизнь? — Игра!». И доигрался человек. А вот нечего было по Зоне бродить, заполняя ментальный эфир яркими мыслями, воспоминаниями и мечтами.

Контролеры были в восторге. Правда, аплодисменты не раздавались, но зато ментальный эфир наполнился эмоциями веселья и благодарности за хорошо и с пользой проведенное время. Режиссеру было приятно, он грелся в лучах славы и был, наверное, самым счастливым контролером в мире…

И ещё одно: это представление было особенно тем, что было не трагическим или лирическим, как всегда, а комическим. Посмеяться захотелось господам контролерам. И не просто ж так, а потому, что 1-е апреля сегодня — День смеха.

Плохая была сегодня ходка. Из артов нашёл только пару медуз, извёл на слепых собак почти всю картечь, а код от двери в лабораторию так и не достал. И хрен её знает, где эта чёртова записка… всё ведь излазил, бумажек море, в подвалах аж слоями лежат. Пойди, разберись, на которой из них код нацарапан. В общем, зря сегодня весь день прошатался, километры наматывал. Сапоги, как водится, потрёпанные на той неделе подсунули, и по результатам сегодняшнего рейда подошве точно гаплык. Как ни крути, а опять в убытке, и потому я в унылом настроении топал к Сидоровичу, проклиная Зону, чёртову лабораторию и горькую свою долю. Кроме «медуз» нёс я торговцу девять убитых в ноль обрезов от охотничьих ружей, столько же аналогического качества «ПМ»-ов и один изрядно потрёпанный «Калашников». В бандитской кодле, имевшей несчастье поселиться на заброшенной АТС, кроме восьми новичков имелся ещё и ветеран, земля ему пухом. Что называется, ни хабара, ни какого приварка — вырученных денег хватит разве что на починку снаряги да на пригоршню патронов. Чтобы не тратить остатки боеприпасов, точными ударами ножа расколотил несколько одинаковых фанерных ящиков. Увы… и здесь не везёт. Пусто. Знаешь же везение своё идиотское… Посмотрев, как исчезают на земле куски тонких, и, по всей видимости, быстро гниющих дощечек, я отправился дальше. Чудные эти коробки. До сих пор ума не приложу, кто их раскидал по всей Зоне, и почему в некоторых попадалось мелкое барахло — аптечка, патроны, ну, иногда, если уж очень подфартит, даже артефакт. Надо будет спросить при случае у Сахарова, что это за ящики такие. Впрочем, была у меня мысль, что под видом тары скрывались странные и пока недостаточно изученные аномалии…

Честно говоря, к Сидоровичу идти не очень хотелось. Старый жмот, конечно, скажет, что товар хороший, и он доволен, но от меня-то не укроется ехидный блеск в глазах и издевательская улыбка, что ж ты, мол, сталкер, ничего получше не нашёл? Знаем мы его — не преминёт ведь потом ляпнуть на прощание, чтоб я ещё и консервных банок насобирал. Всё издевается, сволочь… нет, подожду пока к Сидоровичу заходить. И так настроения нет, так он последнее испоганит.

— Эй, ты, ствол-то убери! — Угрожающе процедил какой-то новичок, размахивая пистолетом. Ишь ты, сопливый совсем, курточка драненькая, глазёнки бегают, а гонору-то, гонору…

— Ведь это же я, Крашеный! Неужто не признал?

Похоже, не признал. Я глянул в ПДА. Ну, так и есть, среди зелёных точек затесалась одна жёлтая. Надо будет и ему при случае целебную коробочку кинуть. Странное дело — кидаешь жёлтой точке опять-таки жёлтую штуковину с лекарствами, и точка тут же становится зелёной. А сталкер перестаёт размахивать стволом и забавно выпучивать глаза, если ты по рассеянности забыл убрать оружие в инвентарь.

Новенькая «Сига» перекочевала в рюкзак, парень тут же успокоился и даже сообщил доверительно, что кое-кто боевиков насмотрелся, и лично он не виноват, если у этого кого-то кишки по веткам разбросает. Здесь он был прав: сам говорил новичкам насчёт аномалий не раз, а они глазами похлопают и начинают про хабар втирать. А тут Зона всё-таки, и если не аномалии с мутантами, так солдаты, которым человека шлёпнуть, что высморкаться. Ни о чём думать не хотят, кроме бабок. Грустно всё…

— Эй, Крашеный! Здорова! — Окликнул меня Лётчик. — Падай к костру. Водочки тяпнем, хлебушка поедим, байки знатные расскажу.

Хороший парень Лётчик. Про то, как он в лётное поступал, вся Зона слышала. К ЧАЭС не ходил, куда ему, но мечта сбылась. И кто бы мог подумать, что обычный трамплин круче самого Монолита желания исполняет? Ну что ж, в Зоне и не такое случается. На то она и Зона.

От предложения я не отказался. Водочка после трудного и невесёлого дня в самый раз будет, а к хлебу я ещё добавлю и два куска колбасы. Бандюгам-то она, ясное дело, уже ни к чему, а закусон всяко лучше пустого батона. Лётчик, достав из рюкзака очередной флакон «Казаков», задумчиво выпил его прямо из горлышка, отбросил пустую стеклотару и почему-то горестно вздохнул. Затем начал рассказывать.

— Ну, вот послушайте, мужики. Случай был на той неделе, сам, правда, не видел, рассказывали. «Долговцы» на Дикой мужика одного нашли. Говорили, с Янтаря топал. Ну, «Долги» его поначалу за зомби приняли — натурально, чуть не пришили. С виду так ботаник, очки кругленькие, и вид вообще весь такой начитанный, умный, а в руках монтировка. Думали, научник какой, под излучение попал и рехнулся малость, а оказалось, что ни фига. На глазах у «долганой» стаю собак этой самой монтировкой распотрошил так, что любо-дорого. Ну, понятно, «Долги» его к себе зовут, им такие бойцы позарез нужны, а он, прикиньте, ни слова по-русски. Америкос какой-то, по ходу. Отвели его, короче, в Бар, решили, что научники рано или поздно хватятся иностранного коллеги, да и Бармен по-английски малость кумекал. Они там в Баре частенько это… по иностранному болтают. Хм… о чём это я? Ах, ну да, научнике этом. Так вот, значит. Долго они там чё-то в каморе у Бармена перетирали, но американец этот, Гордый вроде кликуха, с ящиком водки вышел, да только его и видели. Он доволен, и Бармен доволен, какой-то ящичек с циферками на стенку повесил. Говорят, что ежели с жестокого похмела к этому ящичку подойти да кнопочку нажать, циферки бегать начинают, а бодун как рукой снимает. Классная штуковина, в общем.

— Да никакой он не ботаник. Да ежели бы «Долги» узнали, они бы его и грохнули прямо там, — проворчал Волк. — Фримен он. «Свободовец», по-нашему. Но к ботаникам, по ходу, отношение имеет. Бармен говорил, что он во всяких науках конкретно прошаренный. Особенно в физике. — Волк покряхтел, протянул к костру руки. — Ну, раз уж разговор пошёл… поведаю, что сам видел. Про Почтальона слыхали? Ну, блин… у тех же «долганов» спросите, он, вроде, к ним записался. Вот уж отморозок. Ну, короче, стою я с «Долгами» у выхода на Милитари, за жизнь перетираю, тихо так всё, спокойно, утро… и тут вроде кот-баюн вякнул за холмами. Жалобно так, задавленно, видать, кто-то его там даванул. «Долги», понятно, за стволы схватились, думали, химера кота заловила, или, может, снорк. Ага, хрен там. Появляется этот баюн из-за угла. На ружейный ствол задницей насаженный, только лапы болтаются. А в коте, между прочим, пуд веса. Но это ещё что… чувак, что кота насадил, вообще чумовой. Морда зверская, бородка рыжая, идёт, лыбится, весь с ног до головы оружием увешан, а за спиной ещё и лопата. Совковая. И ширинка, блин, расстёгнута. Короче, жуть. Подошёл, на новичка спящего помочился, заржал как конь и спрашивает, где тут у вас, мол, главный, чтоб он мне задания давал. И пока за Ворониным бегали, он, придурок, спички достал, зажигает и кидает во все стороны. Хотели ему за все эти дела в репу дать, да только псих он, похоже, да ещё и с таким арсеналом. В общем, страшнее всего ширинка. Верите, мужики, реально пугает, может, артефакт какой он к молнии приделал. Воронин молодец, не растерялся — заказал пойти на Милитари и купить у свободовцев молочка. Уж не знаю, что там было, но главный «Долг» ему после этого майора дал, два квада выделил и офигевал после этого неделю: купил-таки Почтальон молоко. Литровый пакет. И при этом всю базу «свободных» вынес.