Р. Лафферти - Девятьсот бабушек

Кларинда причитала на бегу. Салли Дисмас выбежала из дома ей наперерез.

— Господи, Кларинда, что случилось? — Доктор Минден бросился к заплаканной жене.

— Наш малыш Криос… он покончил с собой!

— Это я ему приказала, — заявила Джинни. — От него я получила все, что хотела. В следующий раз надо подыскать кого-нибудь получше.

— Джинни! — Ее мать пришла в ужас. — Сейчас ты у меня получишь …

— Не наказывай ребенка, Салли, — причитала Кларинда Минден. — Она еще не понимает, что такое хорошо и что такое плохо. Что бы ни произошло между ней и нашим Криосом, лучше мне об этом не знать…

— Я сказала что-то не то? — удивилась Джинни. — Я произнесла свои последние слова, и, оказывается, они неправильные! Доктор Минден, вот вы разбираетесь в таких вещах. Что вы, вообще, за существа?

— Люди, Джинни! — В голосе доктора Миндена прозвучало отчаяние.

— Странно, раньше я не видела никого из вас. Я категорически против того, чтобы отождествлять себя с людьми.

Хриплый вой! Улюлюканье охотника, загоняющего добычу! Хрюканье барсуков и шумное гоготанье гусей! Клацанье зубов и рев телят!

Воющая обезьяна отпрыгнула и, как шальная, поскакала по камням в гору.

Перевод с английского Сергея Гонтарева

Утро началось с порчи вещей. Он смахнул c тумбочки бокал с водой, тот врезался в стену и разлетелся осколками. Но разбивался он медленно. Это удивило бы Винсента, если б он успел сфокусировать взгляд. Но за стаканом он потянулся спросонья.

И разбудила его не привычная трель будильника, а странный, негромкий звук — что-то глухо рокотало на басах. Хотя стрелки часов показывали ровно шесть утра — время для звонка. Рокот повторился, и казалось, он идет именно из часов.

Чарльз Винсент протянул руку и дотронулся до будильника. В ответ на прикосновение тот соскользнул со столика и запрыгал по полу — неспешно, как в замедленной съемке. Винсент поднял будильник — тот уже не тикал, потряс его — но часы не заработали.

Он проверил электрические часы на кухне. Они показывали шесть, секундная стрелка стояла на месте. Часы-радио в гостиной тоже показывали шесть, секундная стрелка не двигалась.

— Свет есть в обеих комнатах, — пробормотал Винсент. — Тогда почему же часы стоят? Или розетки, в которые они включены, запитаны от другого источника?

Он вернулся обратно в спальню и взял в руки наручные часы. Они тоже показывали ровно шесть, и длинная стрелка также не проявляла жизни.

— Что за черт? Почему остановились все часы, и механические, и электрические?

Винсент подошел к окну и выглянул наружу. Огромные часы на здании «Взаимного страхования» показывали шесть, секундная стрелка не двигалась.

— Что ж, возможно, это происходит не только у меня. Как-то я услышал странную теорию, будто бы холодный душ стимулирует мыслительные процессы. Мне это никогда не помогало, но почему бы не попробовать еще раз? Чистоплотность послужит хорошим оправданием.

Но душ не работал. Вернее, он работал: вода шла, но не как вода, а как густой, растянувшийся в воздухе сироп. Винсент протянул руку, чтобы потрогать воду, и она разлетелась на мелкие причудливые шарики, которые медленно поплыли по душевой. Но на пальцах все же осталось ощущение воды. Она была мокрая и приятно холодила кожу. За четверть минуты она покрыла ему плечи и спину, и Винсент испытал прилив блаженства. Он подождал, пока вода смочит голову, и мысли действительно прояснились.

— Дело не во мне. Я в порядке и не виноват, что вода с утра течет еле-еле, и вообще все вокруг сошло с ума.

Чарльз Винсент потянул за конец полотенца, и оно расползлось под рукой, словно мокрая туалетная бумага.

После этого он решил обращаться с вещами предельно аккуратно: брал мягко, почти нежно, чтобы не сломать и не повредить. Он побрился, несмотря на медленную воду в кране. С величайшей осторожностью оделся, не испортив при этом ничего, кроме шнурков, но они и так рвутся почти все время.

— Что ж, если дело не во мне, значит, нужно посмотреть, что происходит с остальным миром. Когда я выглядывал в окно, на улице светало. Прошло минут двадцать, следовательно, утро в разгаре и солнце должно осветить верхние этажи «Взаимного страхования».

Но ничего подобного на самом деле не наблюдалось. Было очевидное утро, но за последние двадцать минут светлее не стало. Большие часы на улице по-прежнему показывали шесть часов, их стрелки находились в том же положении, что и раньше.

Хотя что-то в них все-таки изменилось. Винсент восстановил в памяти образ часов, какими он видел их некоторое время назад. Все верно, секундная стрелка изменила положение. Она прошла треть круга.

Винсент придвинул к окну кресло и стал наблюдать за часами. Движения секундной стрелки не воспринимались глазом, однако ее положение все же менялось. Винсент наблюдал за стрелкой около пяти минут. За это время она передвинулась на пять делений.

— Выходит, проблема не во мне, проблема у кого-то из часовщиков: земного ли, небесного ли.

Он вышел из дома раньше обычного, так толком и не позавтракав. Со временем творилось что-то невероятное — тогда откуда ему знать, что он вышел раньше обычного? По положению солнца и показаниям часов? Но ведь ни то, ни другое больше не работало.

Позавтракать толком не удалось, потому что кофе не варился, а бекон не поджаривался. По сути, огонь не грел. Пламя поднялось над газовой горелкой, как медленно раскрывающий лепестки цветок, потом горело стабильно. Но сковорода не нагревалась, и вода оставалась холодной. А до этого кофейник наполнялся из-под крана не менее пяти минут.

Намучившись, Винсент позавтракал парой ломтиков черствого хлеба и остатками вчерашнего мяса.

Улица поразила тишиной и отсутствием движения. У тротуара стоял грузовик. Не сразу Винсент понял, что грузовик движется, только очень медленно. Но ведь не существует такой передачи, которая перемещала бы машину с такой скоростью! Позади грузовика стояло такси, и, только внимательно присмотревшись можно было понять, что оно тоже движется. Потом Винсент испытал шок! При неверном утреннем свете он разглядел, что таксист мертв. За рулем сидел мертвец, и его глаза были открыты!

Как бы медленно такси ни двигалось и чем бы оно ни приводилось в движение, его следовало остановить. Винсент подошел к машине, распахнул дверцу и дернул ручной тормоз. После этого он заглянул водителю в глаза, чтобы убедиться, действительно ли тот мертв. Но однозначного ответа он не получил. Винсент почувствовал тепло, исходящее от тела таксиста.

И тут глаза покойника начали закрываться. Они закрылись и снова открылись. На все это ушло секунд двадцать. Что за чертовщина! От вида медленно закрывающихся и открывающихся глаз Винсента пробрал озноб. А мертвец начал заваливаться вперед. Винсент придержал его за плечо, однако движение тела было сколь медленным, столь и неудержимым. Винсент не смог даже притормозить его движение.

Оставив попытку, Чарльз Винсент стал с любопытством наблюдать за таксистом со стороны. Через несколько секунд лицо водителя коснулось руля, но тело продолжало движение, словно не собираясь останавливаться. Лицо человека вжалось в руль. Винсент снова ухватился за мертвеца и отчасти компенсировал давление. Но лицо уже было травмировано, и в обычной ситуации из ран потекла бы кровь.

Впрочем, человек умер какое-то время назад, поэтому кровь, несмотря на то что тело оставалось теплым, уже свернулась: прошло не менее двух минут, прежде чем она выступила из ран.

— Что бы я ни сделал, наделал я достаточно, — произнес Чарльз Винсент. — И в каком бы кошмаре я ни очутился, дальнейшее вмешательство принесет еще больше вреда. Лучше оставить все как есть.

Он пошел вниз по утренней улице. Автомобили двигались невероятно медленно, словно приводились в действие невообразимыми редукторами. И повсюду были застывшие люди, как будто замороженные. Несмотря на раннее утро, было не так уж и холодно. Но люди застыли, причем в разных фазах движения, как будто играли в игру «Замри-отомри».

— Как эта девушка — кажется, она работает через дорогу от нас — могла умереть на ногах, да к тому же в процессе выполнения шага? — удивлялся вслух Чарльз Винсент. — Да и не похожа она на покойницу. А если и похожа, то умерла с очень живым выражением лица. И — о, господи! — она делает то же, что и таксист!

Он увидел, что глаза девушки начали закрываться. Примерно за четверть минуты они закрылись и открылись снова. Плюс ко всему — и это было необычнее всего — девушка перемещалась в пространстве: она заканчивала широкий шаг вперед. Винсент хотел засечь время, чтобы определить скорость ее движения. Да как это сделать, если все часы в мире сошли с ума? Он оценил скорость на глазок: девушка делала около двух шагов в минуту.