Даниил Клугер - Наши в космосе

— Есть такое место. Кошкин вытаращил глаза:

— Ты что, капитан, рехнулся?!

— Это место является в настоящий момент территорией Когоа и в то же время как бы не является ею. Следовательно, оно может считаться местом заключения и в то же время как бы не может считаться таковым, — и капитан назвал пораженному адвокату это место.

Вскоре осужденных перевели в помещение, которое одновременно как бы являлось и как бы не являлось территорией Когоа.

Закончив заполнять бортовой журнал, капитан Альварец сладко потянулся:

— Устал… Ну что? — спросил он у Кошкина. — Далеко еще до базы?

— Минут сорок лету, — ответил штурман. — Как думаешь, втык будет?

— За что?

— За опоздание.

— Отговоримся, — капитан махнул рукой. — Мало ли что? Непредвиденные обстоятельства. Кошкин задумался.

— А интересно все-таки, — сказал он. — Что же за преступление мы с тобой должны были совершить?

— Балда, — буркнул Альварец. — Мы его как раз сейчас и совершаем. На языке когоанского судопроизводства это, наверное, назовут так: «Побег из места заключения с помощью места заключения».

«Искатель» при вынужденной посадке здорово тряхнуло. Капитан Альварец разбил нос о приборную доску. Несмотря на пристежные ремни.

— Вот зараза… — простонал он. — Кошкин, ты живой?

— Живой… — отозвался штурман Кошкин и выполз из-под кресла. Из лихости он обычно игнорировал ремни. Примерно один раз в декаду это стоило ему нескольких шишек.

— С приездом.

— Еще одна такая посадка — и я откажусь с тобой летать.

— Посадка… — буркнул капитан, осторожно вытирая платком разбитый нос. — Хорошенькое дело… Да тут и планет никаких быть не должно… Натыкали, понимаешь…

— Кто натыкал? — полюбопытствовал штурман.

— Не знаю — кто, а натыкал… Да что ты пристаешь с дурацкими вопросами?! — капитан разозлился. — Лучше скажи, куда это нас занесло!

— Понятия не имею, — тотчас ответил Кошкин. Он склонился над пультом, и его пальцы запорхали по клавишам. — Наш БК, он же — «Кровавый Пес», в отключке. Как и… — Он еще раз пробежался по клавишам. — Как и прочая электроника.

— Просто замечательно, лучше не бывает. — Альварец скривился. — Поздравляю.

— Принимаю поздравления. — Кошкин шаркнул ножкой. — Сделаем разведку?

— Сделаем, сделаем… — Капитан распутал наконец перекрученные ремни, расстегнул их и поднялся. — Ну ладно, ты хоть данные об атмосфере сообщить можешь?

— Могу, — бодро ответил Кошкин.

— Слава богу, — проворчал капитан. — Хоть что-то можешь… Выкладывай.

— Она отсутствует.

— Кто?

— Газовая оболочка, в просторечии именуемая атмосферой, — по-прежнему бодро объяснил Кошкин.

— Вот черт! — Капитан сплюнул. — Опять скафандры. Мне они вот так надоели. — Он резанул себя по горлу ребром ладони. — Стоп! — Он с сомнением посмотрел на штурмана. — Что-то тут не так… Как же отсутствует? А что же нас в таком случае затормозило? Мы же могли в лепешку! — И он выразительно потрогал распухший нос.

— Этого я не знаю. Это мы узнаем там, — штурман указал в иллюминатор.

Капитан тоже посмотрел в иллюминатор.

— Я узнаю, — поправил он. — Я.

— А я? — обиженно спросил Кошкин.

— А ты останешься тут. И постараешься привести в порядок нашего БК. Ясно?

— Ну вот… — заныл Кошкин. — Опять…

— Отставить разговоры! — рявкнул Альварец. — Выполнять приказание!

Оставшись один, Кошкин уныло прошелся по каюте и подошел к компьютеру. Компьютер по-прежнему не работал. Штурман со злостью пнул его ногой. Компьютер обиженно загудел, на пульте зажглась лампочка, свидетельствующая о готовности к работе.

— Ух ты! — от неожиданности штурман едва не сел на пол. — Родной ты мой! Ожил, дорогуша!

Он лихорадочно набрал первый вопрос — о координатах планеты. БК-216 тут же выдал ответ, и Кошкин бухнулся в кресло.

Ответ выглядел следующим образом: «±0».

— Это в какой же системе? — озадаченно спросил Кошкин.

Компьютер не ответил. Кошкин задал вопрос о расстоянии до базы. Компьютер незамедлительно выдал: «+00».

— Типичный бред. — Кошкин вздохнул и отключил его. — Налицо сотрясение мозга. Рано радовались.

Тут он спохватился, что, занявшись компьютером, забыл вызвать капитана.

Альварец не отвечал.

— Новое дело. — Кошкин окончательно расстроился и оставил безуспешные попытки. В силу природного оптимизма он не верил, что с ними когда-нибудь может произойти что-то непоправимое. Но молчание капитана беспокоило его все сильнее. Кошкин очень не любил неопределенности. Поэтому, посидев примерно с полчаса, он не выдержал, влез в скафандр и отправился на поиски.

Кошкин уже довольно далеко отошел от места вынужденной посадки «Искателя», когда в наушниках послышался щелчок, а за ним — треск и слабый, но очень злой голос капитана. Штурман прислушался.

— Какого черта? — говорил капитан. («С кем это он?» — подумал Кошкин.) — Я, слава богу, в своем уме, а я в своем, и я прекрасно знаю, что настоящий капитан я, а я знаю прекрасно, что я настоящий капитан, и это не удостоверение, не удостоверение это, у меня такое же, и такое же у меня, а твое — липа, липа твое!

«Та-ак… — подумал Кошкин. — Симптомчики. Похоже, сотрясение мозга не только у компьютера. Ну и ну… Не планета, а психушка, ей-богу…»

Он пустился бегом, благо поверхность оказалась идеально ровной, словно отполированной, только кое-где попадались камни, по направлению к высившимся на горизонте остроконечным скалам.

Добравшись до скал, Кошкин увидел картинку, окончательно убедившую его в том, что сотрясение мозга было не только у компьютера.

И не только у Альвареца.

— Приплыли… — обалдело сказал штурман.

У подножия скал, в ярких лучах местного светила, он увидел не одного, а сразу двух Альварецов, похожих друг на друга как две капли воды.

— Сотрясение, значит, штука заразная… — пробормотал Кошкин, безуспешно пытаясь сквозь скафандр пощупать себе пульс.

Увидев потрясенного штурмана, оба капитана Альвареца устремились к нему с радостными восклицаниями. Штурман поспешно отступил и предостерегающе поднял руку:

— Стоп!

Капитаны остановились.

— Вы кто такие?

— То есть как?! — возмутились оба Альвареца. — Ты что, с ума сошел? Это же я! — Кошкин понял, почему речь капитана в наушниках показалась ему такой странной: оба капитана говорили почти в унисон, одинаковыми голосами.

— Насчет того, кто сошел с ума, — ничего не скажу, — пробурчал Кошкин и отступил еще на шаг. — Но попрошу не приближаться. Возможны осложнения. — Он отцепил от пояса аннигилятор и поднял его, демонстративно сняв с предохранителя.

Капитаны замерли, растерянно взглянули друг на друга и возбужденно заговорили, синхронно размахивая руками:

— Понимаешь, я подошел к этому чертову зеркалу, — они одновременно показали на одну из скал, и Кошкин увидел, что она действительно похожа на огромное зеркало, — и только отразился, как мое отражение тут же из него вышло. А теперь доказывает, что он — это я, а я — это он!

— Погодите, — сказал Кошкин. — Сейчас разберемся, — в этом он отнюдь не был уверен. От двойного голоса и мельтешенья четырех рук у него закружилась голова. — Нельзя, чтобы кто-нибудь один рассказывал?

— Можно. — Альварецы кивнули. — Давай я расскажу… — Они запнулись, махнули руками. — Ладно, пусть он расскажет. — И оба капитана замолчали.

— Уф-ф… — выдохнул Кошкин. Он испытывал большое желание почесать затылок. — Так не пойдет. Давай ты рассказывай, — он кинул правому Альварецу. — А ты Дополнишь, — сказал он левому. — Хотя нет… — Штурман замолчал и задумался. Капитаны выжидающе смотрели на него. — Аида на корабль! — решительно сказал Кошкин. — Там разберемся.

Альварецы отрицательно мотнули головами.

— В чем дело? — Кошкин нахмурился.

— Очень мне нужно чужаков на корабль пускать, — буркнули капитаны и, одновременно вскинувшись, возмущенно заорали: — Это кто же, интересно, чужак?!

— Опять? — рявкнул Кошкин. — Говорю же: не пойдет так! Немедленно миритесь — и за мной!

— Я, между прочим, ни с кем не ссорился, — сердито ответили оба Альвареца.

— Миритесь, я сказал! Живо!

Капитаны набычившись смотрели друг на друга.

— Подайте друг другу руки! Альварецы неохотно подняли руки.

— Ну? Долго вас упрашивать? Капитаны подали друг другу руки. Последнее, что успел увидеть Кошкин, была ослепительно белая вспышка.

Очнувшись, штурман долго тряс головой. При падении он ударился затылком и в придачу набил шишку на лбу о переднее стекло шлема.