Илья Котов - Разум

— Серёжа, так можно далеко зайти, — возразила Даша, — свинья никогда не станет человеку равной. Она — просто мясо. И я очень удивлюсь, если ты когда-нибудь скажешь мне: «Даша, знакомься! Это мой друг — свинья Борис!»

В этот момент к Сергею подбежала Алёна. Она услышала только последние слова Даши, но поспешила поучаствовать в беседе:

— Серёже свинья не товарищ! Я ему товарищ!

Она села рядом, прижалась к Сергею и стала щекой тереться об его плечо.

— Фррр, фррр! — замурлыкала Алёна.

В глазах Даши появилась тревога.

— Серёж! — окликнула она Сергея.

Сергей повернулся к Даше, улыбнулся и сказал:

— Да не. Она всегда такая.

Он обнял Алёну и нежно поцеловал в висок.

Самая неизлечимая болезнь — это жизнь. Ибо она всегда приводит к смерти. Но смерть перестала быть для людей злобной старухой с косой. Для многих она стала желанным лекарством от ужаса безумия. Многие люди, ещё сохранившие здравый рассудок, выбирали смерть, как искупление от ещё большего страдания — потери само идентичности. Они надеялись, что их ждёт новая безоблачная жизнь в каком-то уже другом, лучшем мире. А этот мир утратил гармонию. В каждой ноте когда-то мелодичной песни под названием жизнь слышались раздирающие слух звуки чудовищной какофонии.

Сергей смотрел в монитор компьютера с выражением последней стадии ужаса на лице.

«Что это? Я, наверное, должен это знать! Я инфицирован? Нет. Не может быть. Когда? Спокойно. Я просто устал. Не подавай вида!»

— Серёж! Ты не заболел? — спросила его Алёна.

Сергей вздрогнул.

— Нет. Всё в порядке. Спроси у Кати на кухне, когда обед? Я что-то проголодался, — попытался он перевести от себя внимание.

— Катя? А кто это? — спросила Алёна.

На мгновение в лаборатории повисла гробовая тишина.

— Не шути так, Алёнка! — Сергей попытался замять конфуз, — Здесь у людей чувства юмора нет.

— А как меня зовут? — обратился к ней Яков, шагнув в её сторону.

Алёна смущённо пожала плечами и виновато посмотрела на Сергея.

Сергей резко встал, закрыл собой Алёну и громко сказал:

— Остановись, Яков! Я никому не позволю к ней прикоснуться. Да. Я тоже инфицирован. Но, даже превратившись в дикого зверя, я буду рвать зубами глотки всем, кто захочет её обидеть!

— Успокойся, Серёжа! — вступила в разговор Даша, — Её никто не хочет обидеть. Мы проводим вас в карантин.

— И что потом? Вы будете наблюдать, как мы превратимся в животных, а потом пристрелите, как несчастную свинью, и выпотрошите нам мозги? — Даша никогда не видела Сергея таким взволнованным.

— Серёжа! Мне страшно! — за спиной Сергея жалобно скулила, вытирая по щекам слёзы, напуганная Алёна.

— А что предлагаешь ты? — спокойно спросил Яков.

— Мы просто уйдём, — ответил Сергей.

— Куда? В город? Города больше нет. Там правят бал стаи собак, которые разорвут бедную Алёнку на мелкие клочки. Ты хочешь это увидеть? — убедительно спросил Яков, — Мы все полюбили Алёнку за эти дни. И так же, как ты, хотим ей помочь. Карантин, может быть, не лучшая перспектива, но только так мы сможем сохранить надежду, вернуть её в мир людей. Если ты ещё способен здраво мыслить, то понимаешь — надежда на спасение есть только здесь. А там за забором — смерть. Без вариантов.

Сергей обречённо сел на стул.

— Обед готов! Милости прошу всех к столу! — в кабинет вошла, улыбающаяся во весь рот, Катя.

Прошло три дня. Алёна и Сергей находились в карантине. Сергей ещё какое-то время пытался бороться с болезнью. А Алёна очень быстро деградировала.

Катя и Андрей отправились за водой, А Яков и Даша остались в лаборатории.

— Мы все умрём? — спросила Даша.

— Ты ждёшь от меня объективной оценки ситуации, или я должен тебя успокоить? — уточнил Яков.

— Правду.

— Да. Умрем. Рано или поздно. Если хочешь развёрнутый ответ, конкретнее сформулируй свой вопрос.

— Что с нами будет, если мы не найдём противоядие ближайшее время?

— Если объективно оценивать наши шансы, то я бы их оценил, — Яков немного задумался, — как ничтожные. Запасы еды рано или поздно закончатся. Запасы топлива для бензогенератора тоже на исходе. Если в ближайшую пару дней ты не найдёшь противоядие, надежда умрёт. Ну и мы, соответственно, вместе с ней.

— В мире много таких же лабораторий, как наша. Там тоже, наверное, ищут противоядие? — цеплялась за последнюю соломинку Даша.

— Конечно, — успокоил её Яков, — ищут. Но исходных данных, как у тебя, нет ни у кого. Поэтому я бы не ставил на другие лаборатории. Да и в случае их успеха, до нас противоядие не дойдёт.

— Почему ты так думаешь?

— Мир изменился, Даша! Лекарство от нашего вируса — это не просто вакцина. Это священный Грааль. Это огромные деньги и безграничная власть над миром, — задумчиво произнёс Яков.

— Яша! Ты меня пугаешь!

Яков посмотрел на Дашу и улыбнулся:

— Я идеалист. Я не стремлюсь к власти над миром или деньгам. Я хочу, чтобы жизнь человека была счастливой! Чтобы он жил в мире, лишённом порока. И если ты немного напряжёшь извилины и таки найдёшь решение головоломки, так оно и будет.

В этот момент в кабинет вбежала окровавленная Катя:

— Скорее! Там Андрей! Он умирает.

Они выбежали на улицу. Яков и Даша вынули из машины Андрея. Его бедро было разорвано до кости.

— Что случилось? — спросила Даша.

— На нас напали собаки.

— Тебя укусили? — спросил Яков.

— Нет. Это кровь Андрея, — ответила Катя, — он спас меня, когда они подкараулили нас у машины.

— Срочно смой её с себя. В ней может остаться собачья слюна, — сказала Даша, — мы отнесём его в лабораторию.

Опасения Даши оказались небеспочвенными. Катя тоже оказалась инфицированной. Но поместить её в тот же карантинный блок, что и Сергея с Алёной, не получилось. Сергей, как и обещал, охранял Алёну от всех, пытаясь укусить любого, кто к ней приближался.

Андрея спасти не удалось. Он умер на следующий день после происшествия от большой потери крови. Яков и Даша похоронили его прямо во дворе.

Яков стал неразговорчив. Его чувство юмора и оптимизм постепенно превращались в озлобленность. Пока Даша суетилась в лаборатории, он по нескольку раз в день ездил за водой, как будто к чему-то готовясь.

— Даша! Мне надо тебе сказать кое-что важное! — однажды вечером сказал Яков, — Я не смогу с тобой остаться.

Даша опешила:

— Как! Ты меня бросаешь? Одну?

— Я бы не бросил тебя никогда в жизни. Но, боюсь, я должен это сделать ради твоей безопасности.

— Ты инфицирован?

— Да. И очень давно. Я боролся с инфекцией как мог. Но чувствую, что она меня всё-таки победит.

— Как давно? — спросила Даша, — Макс?

— Да. Наверное.

— Но как ты мог так долго держаться?

— Ты не всё про меня знаешь. Я не совсем эпидемиолог. Я военный специалист по бактериологическому оружию. Умение контролировать свои эмоции, сохранять трезвый рассудок в любой ситуации — это необходимые качества таких специалистов, как я. Это приходит с годами. Да и антидотов всяких во мне напичкано на все случаи жизни.

Я чувствую, что продержусь не больше суток. Когда я усну, я перестану контролировать свой разум, и вирус его захватит. Обещай, что сделаешь то, о чём я тебя попрошу.

— Нет. Не пообещаю, — догадываясь, о чём хочет попросить Яков, ответила Даша.

— Даша! Завтра я буду уже не тем мужчиной, который готов был жизнь за тебя отдать. Я буду хищным и кровожадным животным, от которого можно будет ждать всего, чего угодно.

— Нет. Нет. Это я во всём виновата! Надо было сразу сообщить в МЧС! Палыч! Трус.

— Твой Палыч не виноват. Он сразу и сообщил. И я сразу к вам приехал. Мы давно разрабатывали патоген, влияющий на мозг человека, но не убивающий его. И когда поступила информация о Ваших мышах, я сразу к Вам приехал. Были приняты все меры предосторожности, даны объявления по ТВ и радио о, якобы, заражении воды нечистотами, но вирус оказался хитрее.

— Но разработка бактериологического оружия запрещена! — не могла поверить словам Якова Даша.

— Запрещена. Но не прекращена. Мы должны быть готовы не к тому, чтобы применить его, а к тому, что его могут применить к нам. Да и тех «монстров», которых мы взрастили за последние десятилетия, тоже надо держать на цепи. Они только и ждут момента, чтобы нас обмануть.

— Катя тоже считала, что вирус разумен, — задумчиво сказала Даша.

— Так и есть. Вирусы живут на планете гораздо дольше человека. Они всегда на два шага впереди. Пока мы ищем лекарство, они мутируют. Они могут мутировать настолько сильно, что тот препарат, который ещё вчера их убивал, сегодня будет для них праздничным пудингом.

— Значит, у нас нет шансов в борьбе с вирусом? — спросила Даша.