Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна

Макс сделал еще один глоток. Голос его был сух и деловит, как будто он справлялся о сроках аренды жилья.

− Давно вы знаете?

− С самого начала.

На лице у Дары застыло непонятное выражение: на пару секунд Кристо показалось, что она даже хотела извиниться, или сказать Ковальски что-то такое, чего тот точно не заслуживал. Но она спросила только:

− Когда идем обратно?

Макс сощурился, просчитывая что-то.

− К рассвету, чтобы слегка обезвредить драконит и спокойно пройти обратно.

Дара кивнула и попятилась, потянув Кристо за рукав.

− Ну, мы тогда пойдем… выспимся, что ли.

Ковальски ничего не ответил и только сделал очередной глубокий глоток, а Дара мгновенно протащила Кристо через коридор и комнату и угрожающе начала:

− Ну, и…

− Да не хотел я ему говорить, он меня довел! — раздраженно отмахнулся Кристо. Напарница продолжала смотреть на него с нехорошим выражением хищника, которому приспичило покушать, и он добавил: − Да он все равно бы узнал, рано или поздно!

Кажется, это подействовало. Дара о чем-то задумалась, потом махнула рукой и принялась отпирать окно, по возможности тихо. Кристо, пока она делала свою работу, нашел еще аргумент:

− И вообще, ты хотела, чтобы я его отвлек — пожалуйста!

− Да уж… − процедила Дара сквозь зубы. В качестве основы для полетных артефактов, она выбрала наволочку и перо из хвоста чучела глухаря, задвинутого на шкаф. Непонятно, откуда в такой зловещей квартирке было чучело, но его из опаски не трогали даже крысы. За последнюю неделю оперативной работы боевого звена чучело здорово облысело.

Кристо внимательно смотрел, как Дара проводит над пером руками, касаясь то в одной точке, то в другой. Он чувствовал, что сказал еще не всЁ.

− И вообще, с ним ничего не случится. Он же вел себя как всегда.

− Ну конечно, − согласилась Дара, вручая ему наволочку и вспрыгивая на подоконник. — Он каждый раз всыпает в кружку по четырнадцать ложек кофе. Как я раньше не заметила?

Кристо поперхнулся, хотел переспросить: «Сколько-сколько?» − но она уже шагнула вниз.

* * *

В горле отчаянно горчило, губы запеклись, будто были обожжены, и в районе груди с каждым вздохом и глотком тоже наблюдались не самые приятные ощущения. Кофе, конечно. Ничего больше.

Макс с опозданием отодвинул от себя чашку. Субстанция в ней чем-то напоминала очень жидкую кашу и с трудом могла быть квалифицирована как напиток. К чёрту. Он придвинул чашку обратно и опять отхлебнул.

Золотой локон, надежно завернутый в белый шелк, так и лежал в нагрудном кармане, но теперь он даже не думал достать его. Будто боялся обжечься.

Эти детишки сделали его Оплотом Одонара. Подогнали под пророчество, которое не было им самим доподлинно известно. И что это пророчество обозначает для Лори, тогда тоже никто не знал, кроме самой богини. Хотя она никому об этом не обмолвилась, то есть не написала и не показала жестом.

Зачем? Лори была неизвестной величиной, из всех в Одонаре она доверяла только Экстеру Мечтателю, а от остальных держалась на расстоянии, да и остальные не горели желанием подойти, познакомиться и поболтать. Вот так она и мелькала: то на башне, глядя вдаль, то в саду, тоже осматривая окрестности. Все знали, что Лори ждет своего избавителя, и никто понятия не имел, что ей известно об этом самом избавителе.

А теперь получается, она ждала не кого-нибудь, а Оплота Одонара. Может, поэтому и оставалась в артефактории, а не уходила куда-нибудь скитаться? Наверное, здорово обрести что-то, прождав тысячелетия. Макс вспомнил счастливые глаза Лори и ее давний поцелуй в саду, который заставил его остаться в Целестии.

Здорово, если только тот, кого ты ждешь, не оказывается фальшивкой, измышлением подростков-артефакторов, которые просто спасали жизнь одному иномирцу.

А что иномирец влюбился в богиню — дело понятное. Он-то всего лишь человек, а в случае с Лорелеей достаточно единственного взгляда, чтобы сразить наповал и на всю жизнь.

Хотя Одонар не заполонен ее поклонниками… но это мелочи. Он ведь всегда умудрялся нарываться на что не следует и этим выгодно отличаться от остальных. Но как можно быть идиотом настолько, чтобы поверить, что она любит и ждет его, его самого? Почему он не начал разбираться сразу же? Почему не спросил? Где, черт бы его взял, были в тот момент его мозги, и не только в тот момент, а все эти месяцы?

«Ты просто не хотел, − стиснув зубы, подумал Макс, − ты боялся, что ответ будет таким. Боялся? Так вот теперь сиди и думай, что будешь делать дальше».

«Что делать?» − глобальный вопрос, о котором Макс, происходивший из семьи эмигрантов, хорошо знал из соответствующей книжки. Вариантов было только два: сказать или не сказать?

Обе версии были не слишком привлекательными.

Сказать — значит, потерять Лори навсегда, а это для Макса было равносильно потере смысла жизни. Раньше он искал этот смысл в возможности подняться в верха, пробиться, но вот увидел Лорелею, понял, что те смыслы были мелочными замашками — и отбросил их. Обратно вернуться к тому же Макс не мог. Что до безответной любви, то он считал, что это удел исключительно экстеров мечтателей. И вообще мечтателей, в широком смысле слова.

Не сказать — значит лгать, это-то Максу давалось легко, но вот с Лори он лгать еще никогда не пробовал. Да и если промолчать, информация может всплыть рано или поздно: проболтается Кристо или явится настоящий Оплот Одонара…

Хотя это вряд ли: за всё время существования артефактория Оплоты как-то не появлялись. И даже если бы ему удалось сохранить свой статус еще хоть несколько месяцев — это огромное богатство! Каждый миг с Лори теперь казался драгоценным. Но ведь если она считает его своим избавителем, то рано или поздно у нее возникнет вопрос: почему опаснейшая «слепая» магия еще при ней, почему ничего не меняется…

Кофе кончился. Макс с раздражением стукнул кружкой о стол. Шустрый таракан выскочил из-за солонки и деловито понесся по стене в родные пенаты. Насколько легче было бы, если бы мальчишка вовсе не брякнул эту фразу! К тому же в совершенно беспричинной ссоре, и… стоп.

Рациональное «я» Макса обычно отсутствовало только рядом с любимой. Все остальное время оно находилось на положенном месте или поблизости с ним. На сей раз оно вернулось с пугающей скоростью.

Уж очень беспричинной была ссора. Чрезвычайно. Настолько, что у нее вырисовывается причина: вывести его из равновесия.

Макс поднялся рывком, выскочил из кухни и пересек коридор и одну из комнат в несколько шагов. Стучаться он не стал и просто с силой ударил в хлипкую дверь плечом. Два раза, этого хватило.

И отморозок Кристо тут не заводила: всё исходит от…

− Ну, прелестно, − сказал Макс, любуясь распахнутым окном. Из-под окна слышались голоса. Черный паренек с дредами доказывал своим приятелям, что уже во второй раз за неделю видит летающих людей. Приятели тормошили паренька и требовали показать место продажи такой клёвой дури.

Дару в очередной раз понесло на поиски приключений. И хорошо еще, если месторождение приключений близко, потому что в противном случае…

Макс вылетел на улицу с рекордной скоростью, по пути его успели три раза окликнуть добропорядочные соседи с паническими вопросами: «Копы?!»

Новенького «Ниссана», служившего им средством передвижения, внизу не было. Макс разразился запоздалой руганью, ероша короткий ежик волос. Жители Большого Яблока много чего повидали за свою жизнь, но теперь им лучше бы не выходить из домов: по улицам носится гормонально толком не созревшее боевое звено артефактория.

Отморозок и экспериментатор. Есть чего бояться.

Особенно если учесть, что Дара недолюбливает механизмы и наверняка за рулем не она.

− Эхх, Холдоном об стенку…

Дара только взглянула — и Кристо пришлось срочно пошарить по лексикону (тот за последнее время даже как-то и подрос) и отыскать что-нибудь более доступное по изложению.