Татьяна Устименко - Эра зла

— М-да! — сердито хмыкнул Конрад, по достоинству оценив внушительные размеры представшего перед нами завала. — Дорогая, ты и теперь намереваешься идти вперед? Прости за подсказку, но здесь точно не обойтись без пары бульдозеров!

— Согласна! — я просияла лучезарной улыбкой. — К счастью, они у нас есть!

— Правда? — резонно усомнился вервольф. — Знаешь, Тристан, — он с иронией во взгляде обратился к де Вильфору, вежливо не вмешивавшемуся в наш разговор, — бог с ними, с возможностями стригойского Гидрометцентра, но признайся — неужели вы обладаете способностями двигать горы и перемещать каменные глыбы весом этак в полтонны?

— Нет, — стригой виновато развел руками, — увы, мне…

— Э-э-э? — Вредный вервольф с подначкой воззрился на меня. — Дорогая, я конечно же уверен, что умная женщина и сама понимает, какая она дура, но не до такой же степени… — Его губы сложились в донельзя ехидную ухмылку. Кажется, Конрад до сих пор не отказался от идеи отговорить меня от похода в подземелье.

— Демагог! — не осталась в долгу я и повернулась к недоуменно отмалчивающимся ангелам. — Разрешите представить вам наши бульдозеры. Их зовут, — я выдержала драматичную паузу. — Хелил и Енох. Ребята, приступайте! — Я небрежным движением пальца указала нефилимам на завал…

Картинно поухивая и поигрывая бицепсами, братцы-птеродактили вразвалку приблизились к каменной преграде. Ангелы молчали, ошеломленно выпучив глаза и отвесив нижние челюсти. Конрад озадаченно чесал в затылке, отец Григорий восторженно молился, а Тристан прятал ироничную улыбку. Нефилимы играючи расшвыривали камни, подняв в воздух облако пыли. Я отошла в сторону, уселась на обломок гранита и погрузилась в ленивое созерцание. Я ждала…

Не прошло и часа, как проход в подвал оказался свободен. Я оценивающе смотрела в темный провал, зияющий прямо у моих ног, и набиралась решимости. Если я спущусь вниз, то бесповоротно отрежу себе путь к отступлению. Нет, пожалуй, нужно говорить не так. Тогда у меня уже точно не будет обратного пути. Подумать только, всего лишь несколько шагов отделяют настоящее от прошлого! Именно такая же граница пролегает между любовью и ненавистью, жизнью и смертью… Потоки мыслей, накатывая сумбурными волнами, будоражили меня, изменяя характер и сознание. Эта морщинка между бровей проявилась у меня совсем недавно, как раз после того, как я поверила в то, что сбила вертолет Конрада, и за прошедшее время не просто закрепилась, но и стала, словно овраг от эрозии, расширяться и углубляться. Знак моей пробудившейся совести. Но сейчас меня не волновало мое личное прошлое, меня раздражало настоящее и пугало будущее моего мира.

Такое глупое и нелогичное. Будущее, похожее на страшный сон, на кошмар, на медленную казнь. Способное содрать кожу как с наших тел, так и с наших душ. И если я передумаю, если я не спущусь в подвал Чейта, то оно обязательно станет реальностью. Общей бедой, способной погубить всех. Нет, я не желала своему миру подобной судьбы, а потому набрала побольше воздуха в легкие, зажмурилась и, запинаясь о мелкие камешки, уверенно двинулась вниз по лестнице. Последний рубеж остался позади.

На первый взгляд в подвале Чейта не обнаружилось ничего страшного или опасного. Лучи света от наших электрических фонариков заполошно метались по сухим стенам, выложенным кустарно изготовленными кирпичами, безуспешно выискивая затаившихся врагов. Подземелье пустовало. Наше громкое дыхание шумным эхом отражалось от невысоких закругленных сводов, создавая странный звуковой эффект, будто кто-то невидимый хрипло сопит в темноте, силясь вырваться из плена многовекового сна. Или я просто все это придумала?

— Никого! — констатировал Конрад, и в его голосе я с удивлением уловила нотки разочарования. — Ни тебе монстров, ни входа в геенну огненную…

— Типун тебе на язык, чадо! — суеверно отчитал оборотня отец Григорий. — Сплюнь, а то еще, не ровен час, беду накликаешь…

— Эко ты силен в хакерских терминах, отче! — насмешливо уел иерея ушлый вервольф. — Беду накликать — это, значит, вирусов в Интернете нацеплять…

— Анафема! — вполголоса проворчал священник, конечно же не понявший из объяснений фон Майера ни единого слова. — Речи у тебя бесовские…

— Зато помыслы чистые! — серьезно добавил неугомонный рыцарь, наставительно поднимая палец. — А сие — важнее всего.

Я краем уха прислушивалась к их беседе, размеренно шагая вдоль уводивших вдаль стен. Коридор подземелья все тянулся и тянулся, грозясь оказаться почти бесконечным, что, впрочем, не вызывало у меня ни малейшего удивления. В те стародавние времена, когда неведомые мне зодчие возвели замок Чейт, все сооружения подобного типа строили долго и надолго. Неспокойное соседство воинственных турок принуждало местных дворян озаботиться вопросом собственной безопасности, и поэтому под замками не просто сооружали убежища, а прокладывали целые туннели, способные в случае необходимости вывести их владельцев в какое-нибудь укромное место. Например, в деревню, находящуюся за десять километров от исходной точки спуска под землю. А замок Чейт изначально воздвигался как потайная цитадель, призванная укрыть неугодных официальной церкви протестантов. Оттого и подземелье ему полагалось достойное, в чем мы и получили возможность убедиться лично.

— Ты точно знаешь, куда нужно идти? — поинтересовался Тристан, безмолвно проследивший за тем, как я миновала очередную развилку коридора и без колебаний выбрала правый, а не левый туннель.

— Чувствую, — честно ответила я. — Иногда у меня даже возникает смутное ощущение, будто я уже бывала здесь в какой-то прошлой, иной жизни.

— Наследственная память! — уважительно присвистнул стригой. — Серьезная штука, с ней не поспоришь.

Я дружелюбно улыбнулась:

— Мне бы твою непоколебимую веру в науку. Но, увы, полагаю, истинной подоплекой моей интуиции является какая-то другая причина, более мистическая, внушающая мне серьезные опасения…

— Думаю, ты права. Я тоже улавливаю некие ленивые вибрации, хотя не вижу ничего, кроме темноты и пустоты, — нахмурился мой собеседник. — Что же это такое?

— Стены… — неуверенно предположила я. — Мне кажется, они дышат… А еще ведут меня в нужном направлении, ориентируя, словно стрелка компаса!

— Разве такое возможно? — искренне удивился Тристан. — Знаешь, иногда на меня накатывает нечто необъяснимое. Я начинаю ловить себя на странных мыслях и обрывках воспоминании, связанных с некими заклинаниями и обрядами. Наверное, то дает знать о себе память колдуна, передавшего мне свой дар.

— Значит, ты все равно познаешь эту сторону своего «эго»! — то ли утешила, то ли припугнула я. — Рано или поздно…

Тристан задумчиво кивнул, не сводя затуманившегося сомнениями взора с противоположной стены коридора. Неожиданно он вздрогнул всем телом и отшатнулся.

— Санта, тебе не показалось! — панически выдохнул он. — Они и впрямь шевелятся…

— Кто? — мгновенно отреагировала идущая сразу же за нами Оливия.

— Что случилось? — забеспокоился Конрад.

— Где? — Волчками закрутились оба нефилима.

— Мамочка, — внезапно завизжала нервная Ариэлла, — в этой стене кто-то есть!

— И в этой тоже! — спокойно подтвердил Натаниэль, указывая в обратную сторону.

— Чертовщина! — схватился за крест отец Григорий. — Бесы, дьяволы!

— Нет, тот, кто спрятан в толще этих стен, намного хуже! — печально произнес Тристан. — Подозреваю, что многие сотни лет назад их намеренно оставили в подземелье, приказав охранять госпожу Эржебет от любого непрошеного гостя, осмелившегося нарушить ее покой. И эти стражники как магнитом притягивают к себе Санту, указывая ей верный путь к темнице.

— Кто оставил? — Вервольфу захотелось уточнения.

— Стригои! — коротко пояснил Тристан, тяжко вздыхая.

— Объясните мне немедленно, что здесь происходит? — подрагивающим от едва сдерживаемого гнева голосом потребовала валькирия. — О ком вы говорите?

Де Вильфор только собрался ответить, как вдруг противолежащая от нас стена буквально рассыпалась в прах, выпуская наружу трех отвратительных тварей, лишь отдаленно напоминающих людей. Их смердящие могильной вонью тела покрывали остатки полуразложившейся плоти и клочки недогнившей одежды. Ужасающие черепа скалились пеньками желтых, острых зубов, в провалах глазниц горели кровавые огоньки, а в руках резвые умертвия сжимали длинные ржавые цепи.

— Папочка! — еще звонче завизжала Ариэлла. — Упыри!

— Это морои! — громко поправила я, мягко берясь за рукоять своей катаны. — Охранники и защитники Эржебет, пробудившиеся для выполнения данного им поручения…

Стены коридора буквально взрывались, разлетаясь комьями сухой земли, каменной крошкой и бурой кладбищенской пылью. Вырываясь из плена непрочной кирпичной кладки, наружу выбирались все новые и новые твари, окружая нашу оторопевшую компанию. Словно впав в прострацию, я замерла, испуганно взирая на вооруженных цепями, мечами и булавами мороев, решительно преградивших дорогу в выбранный мною коридор. С одной стороны, это недвусмысленно свидетельствовало о том, что мы приближаемся к желанной цели, а с другой — сражаться с армией мертвецов, намного превосходящих нас численностью, казалось мне сущим безумием. И придя к такому выводу, я вовсе не повторяла фразу какого-нибудь классика. Нет, я не собиралась делать ничего подобного, ибо цитируют великих лишь те люди, у кого просто-напросто имеется хорошая память. Умные же всегда высказывают только свои собственные мысли…