Алесь Куламеса - Быть рядом

Вася кивнул.

– То есть, как бы через себя пропускаешь то, что с другого снял. С чего такая щедрость?

Сисадмин ответил тотчас, как будто уже не раз репетировал этот момент:

– Это не выносимо.

– Что?

– Чувствовать.

Игорь побарабанил пальцами по столу:

– И?

Вася отвернулся, шмыгнул носом:

– И всё.

Игорь что-то уловил в его голосе, но не сразу понял, поэтому ляпнул привычно:

– Зарабатывать этим пробовал?

– Чем тут заработаешь? – вяло удивился Вася.

– Да я так, – махнул рукой Игорь, – на всякий случай…

Он поднялся, прошёлся по кухне:

– Короче, понятно всё. Олег видел, что ты работаешь так себе, но, видимо, чуял что-то. У него чуйка всегда была знатная. Вот и держал тебя в компании, потому что работа нервная. Ха! Выходит, ты всё-таки зарабатывал своим, этим, даром.

Вася не отреагировал. Игорь хмыкнул:

– Ладно, я не глупее Олега. Как поправишься, выходи. Ничего про тебя не поменяется.

Вася кивнул в знак благодарности.

Когда Игорь подходил к входной двери, у него зазвонил телефон.

– Котик, – донеслось из трубки, – я такую сумочку увидела, просто прелесть! Купишь её мне?

– Чегооо? – тут же, слёту, завёлся Игорь. – Куда тебе ещё одна?! И так складывать некуда. Всё, отбой!

Он повернулся к сисадмину:

– Завтра будешь?

– Послезавтра, если можно.

– Ладно, – стиснув зубы, процедил директор. – Но не позже. Всё, бывай.

– Погодите, – воскликнул Вася.

Он проковылял к удивлённо замершему Игорю, коснулся плеча.

– Всё, – скривившись, как от язвы, сказал Вася, – теперь можно.

Игорь поднял глаза к потолку, прислушался к себе:

– Вот чёрт. И правда – всю злость высосал.

Вася пожал плечами, мол, привычка.

И тут Игорь понял:

– Ты сам себя убиваешь. Тебе невыносимо жить так и ты себя убиваешь.

Сисадмин дёрнулся как от удара, схватился за косяк двери. Но нашёл в себе силы:

– Страшно.

– Что?

– Быстро – страшно. А так – нет. Если медленно, то бояться нечего.

Игорь почесал затылок:

– Ну, твоё дело.

Он хлопнул сисадмина по плечу и вышел.

Вася закрыл дверь на замок, с трудом дополз до туалета и, откинув крышку, упал перед унитазом на колени. Его вырвало.

На этот раз – кровью.

Миша не заметил, когда эта машина появилась в их дворе. Просто однажды утром, торопясь с отцом в школу (первый класс – никак нельзя опаздывать!), мальчик увидел старый, потрёпанный автомобиль бежевого цвета.

– Что это за машина? – спросил он отца.

– «Волга», сынок – ответил тот, небрежно глянув на колымагу. – Это старая модель – на таких раньше таксисты ездили. Когда я сам ходил в первый класс.

Ребёнка такой ответ устроил, и он спросил уже о другом.

В школе Миша оставался в продлёнке, откуда его забирала мама. Возвращаясь, он снова увидел эту машину. Наверное, она никуда не уезжала. Теперь её можно было рассмотреть её получше.

«Волга» была очень старой и очень ржавой. Во многих местах краска облупилась, обнажив рыжий металл. В крыльях машины то тут, то там виднелись неровные дырочки и прорехи. Колпаки на колёсах густо покрывала грязь.

Больше всего Миша удивился занавескам. Старые и порванные они закрывали заднее и боковые стёкла. Словно это не автомобиль, а квартира. На колёсах.

А ещё на заднем стекле под занавеской притулился большой плюшевый заяц с оторванным ухом. Заяц сидел понурившись и казался ещё более старым, чем машина.

– Мам, – спросил ребёнок, указывая на занавески, – а почему эта «Волга» такая странная?

Женщина шлёпнула мальчика по руке и ускорила шаг:

– Не прилично тыкать пальцами, – отчитала она надувшегося сына. – А про машину – не смотри туда, не надо.

Миша обернулся на автомобиль и увидел, что за рулём, положив руки на баранку, сидит грустный небритый старик.

***

Каждое утро и каждый вечер Миша проходил мимо этой машины. Старик возился с ней – мыл, чистил салон, копался под капотом. И никуда не уезжал.

Мальчик иногда перед сном смотрел из окна на «Волгу» и думал о старике. Пару раз он видел, как в машине вспыхивал красный огонёк – водитель курил. Огонёк был маленьким и жалким. Как старик. Миша, правда, надеялся, что плюшевый заяц на задней панели не даёт тому чувствовать себя одиноким.

«Мой медведь, – думал ребёнок, крепче обнимая большую мягкую игрушку, – охраняет меня во сне, и я знаю, что он всегда рядом. Наверное, заяц нужен дедушке для того же».

***

Однажды, в воскресенье, Миша подошёл к «Волге».

Старик опять копался под капотом, изредка тяжело вздыхая.

– Дедушка, – позвал Миша. Тот дёрнулся и чуть не ударился головой об капот. Потом сориентировался и посмотрел на мальчика странным, очень странным взглядом.

– Дедушка, – повторил ребёнок, и старик опять дёрнулся, словно от удара плёткой, – а вы здесь живёте? В машине?

Старик отвернулся и буркнул через плечо что-то неразборчивое.

Миша не смутился, обошёл старика и снова спросил, глядя ему в лицо:

– А почему?

Может быть, ему показалось, но губы старика задрожали, а глаза заблестели. Мальчик отступил на шаг, приготовившись сбежать, если что.

Но старик тряхнул головой и неожиданно улыбнулся:

– Мне здесь нравится, – сказал он хриплым, надтреснутым голосом.

– Нравится жить в машине? – не унимался Миша.

Старик немного помолчал, глядя в сторону, потом ответил:

– Да, нравится жить в машине.

Мальчик покачал головой:

– Но ведь это неудобно. И телевизора нет.

Старик опять посмотрел в сторону, дрожащими пальцами достал папиросу, торопливо закурил. Выдохнув дым, ответил:

– Моя «Волжанка» – лучшая квартира в мире. Поэтому – конечно! – мне очень нравится здесь жить.

Ребёнок внимательно посмотрел на автомобиль, покрутил головой и сказал:

– Я вам не верю.

Старик вспыхнул, шагнул к мальчику, но тут же остановился, повернулся и запустил руки в двигатель.

– Иди отсюда, – бросил он через плечо.

Миша постоял немного и ушёл.

***

Вечером он зашёл на кухню, где отец читал и пил чай, и спросил:

– Папа, а почему тот старик живёт в машине?

Отец заложил книгу спичкой и посмотрел на сына. Тот терпеливо ждал. Мужчина вздохнул, посадил ребёнка на табурет перед тобой и ответил:

– Понимаешь, сынок, это… жизнь. Просто не всем везёт, и плохие люди иногда делают хорошим людям больно…

– Кто-то отобрал его квартиру? – спросил Миша напрямую.

Отец крякнул и поскрёб затылок, изумившись про себя, как же много знают современные дети из того, что знать совсем не надо. Собравшись с мыслями, ответил:

– Ну да, плохие люди отобрали его квартиру. И теперь ему приходится… Ну, сам видишь.

– А почему их не наказали?

– Потому что…. – мужчина замялся, подбирая слова – всё-таки не так уж много понимают современные дети, всего не объяснишь. – Ну, я думаю, их уже ищут и обязательно накажут.

– Хорошо, – Миша поёрзал на табурете, – пап, а можно я ещё спрошу?

– Конечно.

– А почему никто из взрослых не подходит к тому дедушке? Мы вот к своему же ходили, когда он в больнице был.

– Ох, сынок, – вздохнул мужчина, – как бы тебе ответить… Понимаешь, у взрослых жизнь не такая простая… Ну вот и получается, что до чужих людей…как бы это сказать?… Короче, чем старше человек становится, тем сложнее ему прикоснуться к чужой боли. Понимаешь?

Мальчик неуверенно кивнул.

– Ну и ладно, – махнул рукой отец, – вырастешь – поймёшь. Иди, играй.

Миша слез с табурета, но на пороге кухни остановился и повернулся:

– А ты можешь ему помочь? – слова ребёнка, казалось, били в самое сердце.

Отец отвёл глаза, потом схватился за кружку с чаем и долго пил. Миша смотрел, не отрываясь и почти не мигая. Смотрел твёрдым взрослым взглядом. Мужчина опять вздохнул и ответил:

– Конечно, сынок, я обязательно что-нибудь придумаю.

– Спасибо, папа! – мальчик подскочил и чмокнул отца в щёку. – А ты не забудешь?

– С тобой забудешь, как же, – криво улыбнулся мужчина, – всё, беги давай.

***

Отец Миши подошёл к «Волге». Старик лежал на заднем сидении, свернувшись калачиком и накрывшись потрёпанным пледом. На переднем пассажирском сидении валялись полбуханки хлеба и пачка «Беломора». На зеркале заднего вида висела фотография. На ней подросток лет тринадцати, улыбаясь, обнимал за плечи невысокого, но крепкого мужчину.

Мужчина долго смотрел на фото, потом вздохнул и занёс руку, чтобы постучать по стеклу. Но, увидев, что оно слегка опущено, передумал.

Он достал кошелёк, открыл его и извлёк сотенную купюру. Сунул её обратно. Достал красноватую пятихатку. Повертел её в руках, обернулся, посмотрел на окна своего дома и сунул обратно. Достал тысячную купюру. Оглянулся по сторонам – не смотрит ли кто, сложил купюру поперёк, протолкнул её в щель приоткрытого стекла и быстро пошёл прочь.