Николай Грошев - Начало

И доброе дело опять же и сам сыт. Кроме того, у всяких преступных элементов, бабок поболее бывает. Гражданин нынче нищий, голодный и болезненный. А преступность с жирком. Там и крови нормально и есть шанс деньжат поднять.

Решено! А блин, решено…, а как искать? Не, ну так-то пару-тройку людей он знает, кому пора бы давно кровь пустить, но они же не вечные, однажды кончатся. Где новых искать? Точнее как?

Дилемма.

Кстати, с такими-то возможностями, можно же и не палиться. Устроиться на работу…, ломает как-то…, во! Работы разные же бывают — к Шершню отбойщиком. Нариков он скотина не берёт…

А что если завалить Шершня и ограбить? Пусть Смотрящий — да вообще плевать. У него и денег нормально и преступник он. Плохой человек значит. Вот. С другой стороны, у Шершня можно получить работу на хорошие деньги. И главное просто всё. Кому зубы выбить, кого вальнуть — не сложно. Правда, через год два самого завалят…

К чёрту, всё это сложно. Нужно подумать на полный желудок, в тишине и уюте дома.

Только там сейчас воняет немного, уюта как бы и нету, но таки дом. Думаться там лучшее должно, чем на этой промозглой осенней улице, да голодному совсем.

Штык миновал школьную спортивную площадку и вошёл во вторую лесополосу. Эта покрупнее первой. Когда-то за ней располагалась большая поляна, каждое лето покрывавшаяся изумрудной луговой травой. Главное, не такой как за городом. Словно там когда-то кто-то посадил особую газонную траву. А может и правда, так оно и было — никто толком не знал. Но место красивое, по краям поле обсадили деревьями, и смотрелось просто чудесно. Любил народ семейный, да школьная мелкота, устраивать пикники, шашлыки иногда. Без пьянок и прочего. Кто-то даже предусмотрительно следил, что бы там не появлялось лавочек — они для молодёжи, как маятник для кораблей в штормовую ночь — обязательно припрутся, нагадят, бумажек накидают, бутылки оставят пустые и на лавочки жёлтой воды, неприятно пахнущей, набрызгают литров десять. Она из себя брызгается напрямую, потому и пахнет как бы. Молодёжь…, лавочек там никогда не появлялось. Помнил Штык как в своей сопливой юности, с тем самым Костяном поставили они там лавочку. Кривую страшную, но таки лавочку. На следующий день её на месте не оказалось. Щепок, обломков тоже не было — не молодёжь её разбила, кто-то аккуратно разобрал и унёс на помойку.

Как давно всё это было…, словно в другой жизни. Даже десяток других жизней назад.

Теперь на поле стоят восемь трёхэтажных коттеджей, асфальтовые дорожки, аккуратные садики — типа Европа в миниатюре. Кто-то в администрации видать не слабо ширнулся, вот и поставили такие домики. Говорят, по Канадской мега новой технологии делали, супер прочные и морозоустойчивые.

В первый же год после их возведения, ударило 45 ниже нуля. Выстояли. Героически можно сказать. Потому как по весне, как заморозки сошли на нет, фундаменты у домиков поплыли. Канада не Сибирь — легко вроде и просто только кажется, а по накурке сразу не сообразишь. Тут ясно всё — кто-то в администрации накурился и подписал проект. Под травой чего только не подпишешь…

Прямо по курсу, канадские домики, в которых живут русские, правее стоит магазин. Оттуда и доносятся голоса, смех, стук сердец. Многовато их там.

Штык двинулся к домам. Там тоже есть молодёжь, люди иногда ходят по соседней улице — лесопосадку, что отделяла поле от улицы, нынче срубили под корень.

Он вышел к краю зелёного массив, замер там под деревом. Вскоре начал ощущать себя этаким пещерным человеком на охоте. Только вместо мамонтов — люди, вместо костяного копья — клыки…, он так и не разобрался, как их выпускать. Может автоматически выходят непосредственно перед ужином? Было бы неплохо.

Открылась дверь подъезда домика (два подъезда, на каждом пролёте по две квартиры) и оттуда вышла девушка. Симпатичная, а пахнет! Просто чудо! Деликатес.

Девушка вышла, прошла по асфальтированной улице между домиков. Свет, падающий из окна, осветил лицо. Ещё и красивая. Молодая…, и знакомая. Штык задумчиво поскрёб затылок пальцами — где-то уже видел её. Девушка шла как раз к нему. Ещё пару минут и пройдёт мимо всего в паре метров. Знакомое блин лицо…

Он не успел вспомнить — подошла слишком близко. Челюсти заломило, Штык провёл языком по зубам. Явственно ощутил четыре мощных острых клыка. Щёлкнул челюстями. Зубы то не сходятся. Клыки расклинили рот, полностью его теперь не закроешь…, к чёрту.

Голодный вампир выпрыгнул из-за дерева, схватил девушку за плечи, поднял и вместе с ней прыгнул обратно. Она взвизгнула и в тот же миг четыре острых клыка пробили шею.

Кровь хлынула в рот, Штык жадно глотал, расплёскивая живительную влагу, потом видать, инстинкты включились. Прижался к ней всем телом, вдавил клыки в плоть и обхватил губами кожу, а потом резко вдохнул. Поток крови влился в тело, а ощущение…, будто на мгновение превратился в вакуумный насос. Не шибко приятно. Зато осушил тело жертвы всего за несколько секунд.

Он упал наземь, вместе с бумажно-белой девушкой, всё ещё сжимая её тело в своих руках.

Морально-этический аспект, тут рядом даже не валялся.

Зато наелся до отвала.

Штык вернулся домой, бросив труп в лесополосе. Прикрыл ветками, да так оставил. Естественно не забыл обыскать, за что был вознаграждён небольшой суммой денег и золотой цепочкой, с серебряным крестиком. Вернулся домой сытый, довольный и немного смущённый — сожрал такую красавицу, пошло, что бы брюхо набить. Дракула поселкового типа блин…

— Надо гроб завести. — Пробормотал вампир, падая на свой топчан и сладко позёвывая. Ну а что? Во всех фильмах вампиры спят в гробах — как бы мода такая. Из этого следует, что все приличные вампиры спят непременно в гробах. В некоторых фильмах, они прям в могилах спят. Ну, с этими всё ясно — эти извращенцы. Фетиш, наручники, плётки, у таких в почёте. Так что определённо нужен гроб. Только пантовый надо — чёрное дерево, серебряные буквы, моднявый дизайн, все дела.

С другой стороны, в гробу жутковато как-то спать. В общем, надо подумать на эту тему.

Штык уснул раздираемый противоречивыми чувствами и множеством самых разных мыслей. В голове такой бардак получился — неудивительно, что опять сон приснился. На этот раз он видел в нём не себя. Собственно, это даже не совсем сон был. Он увидел отрывок из сериала про вампиров, который когда-то давно смотрел. И вот что из сна запомнилось больше всего — молодой вампир, оставшийся без создателя, взял и обратил другого человека, сделал себе компанию. Бухать, видать не с кем было, вот и сделал компаньона себе. Процесс обращения из фильма, Штык запомнил. И когда проснулся утром, мысль прочно засела в голове. Ведь и правда, почему бы не обратить какую-нибудь симпатичную девчоночку? Вместе всё равно веселее. Да и кто знает, может у неё свежие мысли какие появятся. Потому как Штык, вообще не представлял, что делать и как дальше жить. Он особо и не планировал — ширева ещё много, по еде больше заморачиваться не нужно. Крови напился и сыт на неделю. Удобно очень. Как кончится ширево, там проблему и будем решать, а пока — где там шприц лежит, родненький наш пластмассовый весь?

Настал день, когда он потянулся за пакетиком и обнаружил в нём девственную пустоту, вместо живительного белого порошочка. А ведь он кольнулся вчера, ещё до заката, полночи кайфовал, полночи спал. Организм мгновенно прошибло потом. Вот-вот начнётся ломка. Штык собрался моментально, отряхнул одежду, пошёл умываться, но передумал. Из ванной так воняло — жуть. Так пошёл. Куда? За дозой естественно! А куда ещё ему идти, не за хлебом же?

Штык спешил, практически бежал. Люди, спешащие на работу (утро раннее), оглядывались, кто-то удивлённо вскидывал брови, кто-то ошеломлённо выпучивал глаза — наркоманы с такой спортивной фигурой и красивым мужественным лицом, вообще-то редкость. Как узнали что наркоман? Штык решил не терять времени даром и всё нужно прихватил с собой, ложку, два шприца, остальное, в общем, подготовился сразу. Но сумок дома не водилось, так что всё сложил в прозрачный полиэтиленовый пакет из-под героина. А в ветровке Валана карманы маленькие были, пришлось всё нести в руках. Вот и пялился народ, в сторону фигуры совсем обнаглевшего товарища.

Объект внимания горожан, спешил к торговцу чуть ли не вприпрыжку и совершенно не замечал взглядов на него обращённых. Ещё бы! Вот-вот начнётся ломка! Надо спешить…, почему нет неприятных ощущений, предваряющих ломку? Хрен знает, но ломка как муэдзин на мечети — куда бы в городе не пошёл, а этот ушлёпок обязательно будет орать и всех будить, что б на молитву топали.

Так и ломка. Никуда не денешься, всё равно, в положенный срок, она начнётся.

Так что вперёд! Ай, сейчас немного в сторону, назад, вот за тот дом — заметили, нет? Фух, милицейский уазик проехал мимо. Вот и хорошо. За лобовым стеклом Штык заметил откормленную ряху Мишина, сержанта пэпосов. Старый знакомый, как-то сломавший дубинку об хребет Штыка. Этот обязательно увяжется и в отделение увезёт. Просто так, что бы дежурный поржал — бросит в обезьянник и оставит до утра. А потом отпустят, если операм срочно не понадобится закрыть какое-нибудь дело. А если понадобится — ещё и пытать будут что бы на себя взял чужой грех, а оперу палочку в табель поставили…, в другое место им бы палочек по наставлять…