Валерия Чернованова - Похищая жизни

День третий

Я осторожно постучалась и заглянула в кабинет.

— Доброе утро, мистер Блейк. Можно войти?

— Алексис?!

Старик выпучил глаза и чуть не свалился с кресла, пораженный моими изысканными манерами. Еще бы! Я часто забывала о правилах этикета, считая соблюдение формальностей пустой тратой времени. Но сегодня я была сама любезность. Да и зачем грубить? Такой чудный день, такая прекрасная погода. Наконец-то показалось солнце — редкий гость в королевстве Фейриленд. Тут было чему порадоваться.

Заметив Росса, стоящего рядом с начальником, расплылась в благодушной улыбке:

— Здравствуй, Николас. Рада тебя видеть.

Зам изумленно вздрогнул и выронил на пол папку, распухшую от своего содержимого. Пробормотав что-то нечленораздельное, кинулся собирать документы.

— Не верю своим глазам! То есть ушам, — сходу поправился Блейк и пригласил меня поудобней устраиваться в кресле. — Что-нибудь случилось?

Я пожала плечами:

— Нет, а что должно было случиться? Пришла, чтобы встретиться с мистером Кеннингом, но его еще нет. Ему следовало бы поторопиться. На десять назначены похороны Авроры. Думаю, нам стоит туда заглянуть. Поговорить с безутешным отцом, приглядеться к знакомым девушки. Как вы считаете?

— Конечно, конечно, — пробормотал Блейк, все еще не способный прийти в себя. — Николас, узнай, приехал ли мистер Кеннинг и, если нет, пошли за ним кого-нибудь.

Росс скрылся за дверью. Я проводила зама добродушной улыбкой и обратилась к начальнику:

— Как прошел совет? Что решили: казнить или миловать?

— По-хорошему, нужно бы тебя наказать, но я уговорил дать тебе еще один шанс.

В который раз! Блейк часто отмазывал меня перед вышестоящим начальством. Пока мне везло. Надеюсь, удача и дальше будет сопутствовать Алексис Брук.

— Что с тобой происходит? — сощурил карие глаза начальник.

— О чем ты? — удивилась я.

— Ты никогда не просишь разрешения войти, просто бесцеремонно вламываешься в кабинет. А улыбка на твоем лице (я не имею в виду ехидную) сродни мировой катастрофе.

И не правда! Я всегда улыбаюсь. В душе. Разве моя вина, что никто этого не замечает?

— Могла бы обидеться на тебя за такие слова, но не буду. — Снова продемонстрировала старику улыбку, которую он так жаждал лицезреть, и готовность к конструктивному диалогу. — Сгораю от нетерпения начать расследование убийства мисс Оуэн. Что там Уистлер? Продолжает страдать?

Стоило подумать о гнусном предателе, как нелегкая тут же принесла его в кабинет. Меня аж перекосило.

— Доброе утро, мистер Блейк. Мисс Брук, я тоже счастлив вас видеть, — расшаркался перед нами Наблюдатель.

Адаму стало плохо. Схватив первый попавшийся лист бумаги, старик принялся нервно им обмахиваться и бормотать что-то о неизбежности конца света.

— Ты-то с чего такой радостный? У тебя же невеста намедни скончалась! — Я была удивлена не меньше Блейка.

— Алексис! — прикрикнул на меня Адам и знаком указал Уистлеру на свободное кресло. — Даже боюсь спрашивать, что с тобой.

— Пытаюсь жить дальше, — прозвучал нелепый ответ.

За дураков нас держит? Интересно, что Девин задумал на самом деле?

— А здесь что забыл? — продолжая обмахиваться мятым листком, поинтересовался Адам. — Я же дал тебе отпуск. Отдохни, съезди куда-нибудь, развейся.

— Не нужен мне отпуск, — спокойно ответил Наблюдатель. — Лучшее лекарство от всех невзгод — это работа. Может, и для меня найдется какое-нибудь дельце? Никого за эти сутки не прикончили?

Адам нахмурился. Чувствовал, что что-то не так, но не мог понять, что именно. Стал внимательно нас разглядывать, будто мы были деталями из какой-то головоломки, и ему позарез нужно было ее разгадать.

В дверь неуверенно поскреблись. Блейк напрягся, ожидая еще одного подвоха, и тот не заставил себя ждать. В комнату скользящей походкой вошел наш зам. В руках поднос с любимым чаем начальника, подмышкой свежая пресса. Вот и настал момент истины!

Старик уже настроился на чтение новостей за чашечкой мятного чая. Меня попросил подождать Кеннинга снаружи, а Девину в который раз посоветовал подумать об отдыхе. Но мы не спешили покидать кабинет. Каждый чего-то ждал. И вскоре стало ясно, чего же с таким нетерпением ожидала я.

— Ваш чай, сэр. — С этими словами Ник поставил чашку на стол и положил рядом газеты. Пошел к выходу, взглядом приказав нам следовать за ним. Но мы, как и следовало ожидать, не сдвинулись с места.

Адам сделал маленький глоток, еще раз корректно предложил нам выметаться и раскрыл периодику. Я затаила дыхание. Сейчас начнется…

— Что?!.. — Блейк впился в страницу неверящим взглядом. Несколько секунд глаза старика бегали по крошечным строкам туда-сюда, как маятники неисправных часов, получивших значительное ускорение. Когда до него дошло, о чем сообщала первая полоса, начальник взревел: — Алексис! Какого черта?!

— Ну, я, наверное, пойду. — Поднялась, намереваясь, наконец, выполнить недавнее пожелание шефа. Все-таки не стоило его сегодня нервировать.

— Стоять! — рявкнул Блейк и развернул газету перед нами. — Я тебя спрашиваю, как это понимать, черт подери?!

Уистлер подался вперед и вслух зачитал:

— «Сегодня на рассвете неподалеку от Трианской площади были найдены два трупа. Полиции удалось установить имена погибших: Кайл Мур и Луис Фишер. Молодые люди скончались от множественных огнестрельных ранений, даже не приходя в сознание. Преступник не найден. Материалы дела будут переданы в Бюро расследований города Миствиля».

— Думаешь, это сделала я или хочешь поручить мне еще одно задание? — прикинулась идиоткой.

— Я хочу тебя придушить! — Лицо Блейка покрылось пятнами.

И чего так раскипятился? Еще заработает нервный срыв или того хуже — инфаркт. А мне, если честно, здоровье начальника не безразлично.

— Браво, Алексис, — негромко зааплодировал Уистлер. — Ты своего добилась. Преступники наказаны.

— Но при чем здесь я? Просто Бог есть на свете. Теперь я тоже начинаю в это верить. Своей десницей он покарал негодяев.

— А может, твоей рукой?! — продолжал гневаться Адам, попутно извлекая из завала макулатуры чистый лист бумаги для очередного отчета.

— Скажешь тоже! — попыталась изобразить обиду, но, кажется, никто не поверил. Никогда не умела скрывать сокровенного, и этот раз не стал исключением. — У меня есть алиби. Всю ночь провела в объятиях одного итанийца, носа из комнаты не показывала.

— И подозреваю, тот ни бельмеса по-нашему, — сузил глаза Блейк.

— Совершенно правильно. Парень приехал в Фейриленд недавно, еще плохо изъясняется на нашем языке. Но ведь здоровому сексу это не помеха. Конечно, если хочешь его допросить, могу организовать встречу. Ты будешь спрашивать, Умберто отвечать, а я попробую все это мало-мальски перевести, правда, предупреждаю сразу, не слишком сильна в итанийском. Ну и, разумеется, договоримся заранее, кто платит за перевод: вы, мистер Блейк, или Совет.

Заглянув в налитые кровью глаза начальника (наверное, поднялось кровяное давление, вот досада! Я ведь больше всего этого опасалась), мысленно представила, что он сейчас со мной сделает. Сразу смекнула, что легкая смерть мне не грозит, а от тяжелой я отказываюсь наотрез.

Взяв себя в руки, Блейк угрожающе прошипел:

— А если я отправлю Наблюдателей? Как думаешь, кого они увидят на месте преступления?

— Понятия не имею, — продолжала я в изумлении хлопать ресницами.

— Прекрати кривляться и отвечай внятно: ты их убила?!

— Возможно, да, а возможно, нет.

Старик выдержал драматичную паузу, как заправский актер в затрапезном театре. Затем тихо произнес:

— Извини, Алексис, но тут уж никакое мое красноречие не поможет. Совет не приемлет ослушание. С минуты на минуту явятся родители юношей с заявлением. И мне ничего не останется, кроме как отправить Наблюдателей в прошлое.

— Они не придут, — спокойно возразила я.

— Интересно, почему же? — ядовито прошипел Блейк. — Герцог просил не поднимать шума, а ты не просто ослушалась, ты устроила настоящую вендетту! Он с меня три шкуры спустит! А члены Совета ему помогут!

— Его сиятельство вам слова не скажет. И Совет будет молчать, как рыба об лед.

— Ты была у герцога? Что он сказал?! — На лице Блейка, изборожденном морщинами, отразилась надежда.

Я расплылась в ликующей усмешке:

— Дал добро, и я проделала все так, как он просил. Правда, поставил условие — Остина не трогать. И я рассудила: лучше двое, чем ни одного. Так что расследования не будет.

Адам облегченно вздохнул. Обессиленный волнениями, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза:

— Что молчишь, Уистлер? Может, и у тебя для меня припасена сногсшибательная новость?