Ольга Болдырева - Доля отцовская

Об этом я не замедлил рассказать благодарным слушательницам. Квер знал это и так. Маришка же никогда раньше дальше поместья, маленькой деревни и леса не уходила, да и дочка последний раз, когда тут проезжала, была еще маленькой для верховых поездок и дулась на меня в закрытой карете, как мышь на крупу.

В любом случае, меня выслушали с большим удовольствием. Несколько раз объехали вокруг железного рыцаря и даже его потрогали.

— Папочка, а как он узнает, что подошли именно враги? — Как всегда, дочка оказалась в своем репертуаре, интересуясь магической составляющей данного экспоната.

— Понятия не имею, — честно признался я. — Но то небольшое нападение, которое случилось десять лет назад, он почувствовал за несколько лиг. И в одиночку же его отбил. Съехал со своего пьедестала, умчался на север, покрошил десяток ни в чем не повинных служителей наместника Хель, которые воровали капусту в ближайшем селе, и прискакал обратно.

— Здорово! — искренне восхитилась дочка, заинтересовавшись какими-то магическими узлами.

Самих узлов я не видел, но, судя по тому, как изменился взгляд Юльтиниэль, она сейчас рассматривала узор заклятия.

Квер тихо хихикал, пытаясь отколоть себе часть доспеха на память. Видимо, лейтенанта очень позабавили темные слуги, ворующие капусту. А что тут скажешь? Может, у них вегетарианская диета в отсутствие их наместника.

Точнее, чтобы он отсутствует, просто ничего не делает. Ни завоевательных походов, ни сахара в супе или соли в чайном отваре. У нас что-то вроде взаимовыгодного соглашения. Но голодным слугам от этого не легче. Да и остальным об этом соглашении знать не обязательно.

Кстати, все прорицатели и провидцы говорили, что он возродится аккурат в этом году. Даже было предсказано явление защитницы. Ну да. Если он и решит чего-нибудь устроить, то вместе со слугами дальше набегов на крестьянские огороды дело не двинется. Заявляю вам это как бывший защитник.

Бах! Юльтиниэль взвизгнула и отскочила от доспехов, которые мгновение спустя превратились в груду бесполезного металлолома. Печально звякнув, ко мне откатился шлем.

— Ой… — хором сказали Маришка, Квер и Юльтиниэль.

— Эх… — печально пробормотал я. — Дочка, ну вот скажи, какая от тебя польза, а? Столько столетий стояли себе доспехи. Оберегали сон людской и нелюдской… никому, кроме врага, не мешали, никого, кроме оного, не трогали. Тут приехала ты, и все. Доспехи решили выйти на пенсию, отправившись прямиком к Хель.

— Я случайно! — тут же вставила дежурную фразу дочка, невинно захлопав ресницами.

— Честно-честно? — передразнил я.

— И как ты догадался? — удивилась Юльтиниэль.

— Вот такой я догадливый… так, сюда скоро обоз подтянется, надо их сгрести в кучу и как-нибудь спрятать. Хелин день!

— Закопать, — раздался язвительный комментарий дочки, — или ветками забросать. Папочка, можно я попробую их восстановить? Я узор вроде запомнила.

«Вроде» — какое страшное слово. Только вряд ли будет хуже. И без этого селяне с купцами за то, что упокоили рыцаря, спасибо не скажут, на титул не посмотрят. Мол, зачем нужен такой герцог? Не герцог это, а шпион вражеский. Семью перебил и затаился с нужной стороны, чтобы к приходу наместника Хель дорога до столицы оказалась расчищенной.

Слышал я такие размышления. Еще когда только герцогскую корону примерял. Ну не было у нас в роду русоволосых и синеглазых мужчин. Темноволосые, темноглазые. С правильными чертами породистого лица.

После моего рождения, чтобы замять скандал, матушка припомнила, что с ее стороны были северяне. Только вот откуда они в роду у коренной южанки, почему-то никто спросить не додумался. Толки прекратились — и хорошо. Но всевозможных сплетен я наслушался будь здоров! Даже Рик и тот меня всегда дразнил.

Юльтиниэль тем временем с одухотворенным лицом приступила к волшбе. На лице счастливая улыбка. Руки в стороны, словно обнимать кого-то собралась. Волосы развеваются от непонятно откуда взявшегося ветра. Я стою в двух шагах, а ни единого порыва не чувствую. Погода-то безветренная. А вокруг дочки буря начинается.

Маришка, прищурившись, попыталась наблюдать за энергетическими потоками. Я уже понял, что способностей у девочки хватит только на узкую специализацию. Скорее всего, дальше стихийницы не пойдет. Но вокруг Юльтиниэль такое творится, что даже я чувствую эти потоки! Н-да…

Неожиданно груда металлолома дернулась, и куски железа начали медленно сползаться в одну кучку, занимая свои места. Не прошло и минуты, как на возвышении стояли совершенно целые рыцарские доспехи, прочно скрепленные волшебством.

— Фух! — победно вздохнула дочка.

На лбу выступили капельки пота, лицо побледнело. Еще бы, не обученному магу творить такой сложный узор…

— Ну как? — Юльтиниэль промокнула лоб белоснежным кружевным платочком и улыбнулась, страшно довольная своими успехами.

— Признаю, что в этот раз ты действительно молодец! — согласился я.

Хотя чтобы все получилось так хорошо, да без последствий?! Я скорее поверю в тролля-вегетарианца.

Так, запомнить на будущее — не каркать даже мысленно. Стоило мне только это подумать, как неожиданно в пустых провалах глазниц рыцарского шлема вспыхнуло зеленое ведьминское пламя. Груда железа заскрежетала и начала спускаться со своего возвышения.

— Хель, — печально сказал я.

— Мама… — позвали Квер с Маришкой.

— Какая прелесть! — восхитилась Юльтиниэль.

Наконец рыцарю удалось спуститься, и он принялся внимательно нас рассматривать. Не убежали мы только потому, что застыли на местах не в силах пошевелиться. Все. Сейчас он решит, что мы враги, и отправимся мы пред светлые очи Алив исповедоваться в своих грехах.

Но тут железный рыцарь взглядом наткнулся на Юльтиниэль и почтительно склонил голову.

— Приказывайте, госпожа, — прогремело из-под забрала.

Лучше бы нас приняли за врагов…

День уже давным-давно перевалил за половину. Солнце, смекнув, что под горку катиться куда проще, поразительно быстро подбиралось к горизонту. Хорошо хоть вслед за ним постепенно спадала жара. Лошади, чувствуя приближение вечера, последние два часа не халтурили, обещая к закату добраться до места ночлега. Позади усердно поднимали пыль тяжеловозы, тащившие обоз. Они тоже хотели попасть в деревушку, прежде чем стражники закроют хлипкие скрипящие ворота. Впрочем, с их скоростью и без остановок они успеют вовремя.

Мы тоже. Причем с остановкой, так как в животе уже давно бурчало, напоминая, что завтрак успешно переварился и теперь требуется хорошая порция обеда. Разнежился я в кресле герцога. Раньше мог скакать на коне весь день без передышки и всю ночь. Не есть, не спать и тут же с разгону кидаться в самую гущу битвы. А теперь полдня всего едем, а зад уже отваливается. Как бы мне жирком не заплыть от хорошей жизни. Покосившись на остальных, я увидел, что дочка уже жует что-то, вытащенное из мешка с припасами. Маришка копается в своей сумке с крайне кровожадным выражением лица. А Квер печально нюхает пакетик из-под пирожков. Так что, если меня это успокоит, не один я голодный.

Съехав с тракта под специально установленные тенты — для желающих перекусить в уютной тени или же для тех, кого ночь застала в дороге, — мы устроились на небольшой привал.

Роланд — так обозвала груду оживших железок начитавшаяся рыцарских романов Юльтиниэль — также спешился, устроившись рядом с дочкой. Доспех оказался на удивление молчалив. Только вот прыгал вокруг своей хозяйки, как маленький восторженный щенок. Квер философски заметил, что такой помощник в дороге очень пригодится. Не ест, не спит, быстр, силен — в общем, идеальный телохранитель. Подумав, я согласился с лейтенантом. Только вот боюсь, жители окрестных деревень быстро узнают своего рыцаря. Да впрочем, что зря нервы себе трепать заранее? Что будет, то будет.

Я покосился на большой кусок вяленого мяса, который уютно устроился на куске хлеба и другим таким же куском был прикрыт, чтобы было вкуснее и сытнее. Справа расположилась громко хрустевшая яблоком Маришка. Причем сидела она как-то подозрительно близко и хрустела тоже странно громко. Так. Все ясно, начинается паранойя. Я постарался незаметно отодвинуться в другую сторону и столкнулся с голодным взглядом Юльтиниэль, которая глядела на мой бутерброд с совершенно определенными намереньями: отобрать и съесть, оставив папу голодным.

Ладно, если со своими страхами я могу разобраться попозже, то бутерброд ждать не станет. Поэтому, недолго думая, я откусил настоящее произведение искусства с кружевной оборкой салатных листьев по краям. Бутерброд сделал подлость, подсунув мне только хлеб и салатный лист. Мясо, издеваясь, выглянуло с другой стороны. Так, я вроде не собирался становиться вегетарианцем? Осторожно вернув мясо на место, я с удовольствием продолжил трапезу. Юльтиниэль печально вздохнула. Не дочь — троглодит какой-то. Хотя если вспомнить, сколько всегда ела Лареллин, поражая всех нещадным истреблением продуктов (как все помещалось в миниатюрную женщину?), было ясно, что доченька пошла в маму. Тут бутерброд попытался спастись бегством, развалившись на две неравные части. Ту, что больше, я, подумав, все-таки протянул Юльтиниэль. Дочка благодарно улыбнулась и вцепилась в угощение крепкими зубками.