Иван Тропов - Опаленная колыбель

Но я именно ради этого момента последние полчаса тумаки ловил.

Распрямляюсь – и своими ногами по ногам солдату, и на себя его за руку тащу. Он мне за спину валится. Матерится, вскакивает – но далеко от меня отскочить не может, я его за руку все еще держу.

Его напарник тоже ко мне подскакивает – собрался из станнера стрелять, да в товарища попасть не хочет. Вот и решил в упор…

Но я уже снова ноги к себе подтягиваю и на корточки перекатываюсь. Руку первого солдата отпускаю – и сразу же оба запястья напрягаю. Так, чтобы механические ножны среагировали.

Ножи мгновенно в ладони прыгнули. Идеально легли – не зря я их сколько часов под себя настраивал. А я уже поднимаюсь. Запястья выворачиваю, чтобы лезвия назад смотрели – и пружиной распрямляюсь.

Солдат сзади даже не закричал. Только треск ткани и того, что за ней. И мне на руки поток теплого…

Но думать об этом некогда. Потому что не только для этого я как пружина распрямляюсь. Второго тоже надо из строя вывести!

Он как раз подбежать ко мне успел и станнер приставить – и тут я ему головой в лицо и врезал.

Хрустнуло что-то, и он от меня как куль отлетел – а по моей голове словно обухом врезали. Перед глазами красным заволокло, удар до самых пяток отозвался. Уж не голова ли моя хрустнула…

Но больнее всего не это.

Успел он на курок нажать! Прямо в живот мне целую очередь из станнера всадил…

Мир мгновенно изменился.

Парализатор в игле не сразу действует. И чтобы человек за это время ничего не успел выкинуть, в иглы еще раздражитель болевых рецепторов добавляют. И какой качественный…

Ничего кроме боли не осталось.

Только где-то ее еще больше, сгустками… Это там, куда иглы попали.

И все сильнее и сильнее…

Очнулся я оттого, что кто-то меня по лицу гладит.

– Серж, милый… – Анна шепчет совсем близко.

Боли уже нет, но в голову словно ваты набили. И тела совсем не чувствую. Словно нет его.

Даже веки плохо слушаются, еле смог глаза открыть.

– Серж! – Анна радостно восклицает. – Ты очнулся!

И осторожными поцелуями меня осыпает.

– Это было очень больно? – в глаза заглядывает тревожно.

– Ну… неприятно…

Пытаюсь улыбнуться ободряюще – но чувствую, не очень-то у меня выходит. Тело как чужое.

– Ага, неприятно… – Стокер из ее плеча выглядывает. – Ну и горазд же ты орать, напарничек! Если бы не специальная звукоизоляция, сюда бы весь город сбежался!

А я даже не помню, что кричал. Только боль помню. Кроме нее ничего не было…

Но это уже в прошлом. Приподнимаюсь кое-как, Анна со Стокером мне помогают.

От наручников они все уже избавились, в углу два солдата лежат… Но тут уж ничего не поделаешь. Либо – либо.

Да мне и самому не только от игл досталось. Голова тот удар еле выдержала. Не последействие парализатора это, а натуральное сотрясение мозга.

– Сколько я провалялся, Стокер?

– Совсем немного, пять минут. Мы тебе антидот вкололи. Идти сможешь?

– Прости, Стокер… У меня все перед глазами плывет. А координация – сам видишь. Не помощник я тебе теперь. А один ты к туннелю не пробьешься…

Дьявол… Ну до слез обидно! Опять все зря, что ли?!

– Не переживайте, Серж, – Фейнман влезает. – Это ни к чему. Знаете, чем эти апартаменты отличаются от всех остальных городских помещений?

– Чем? – говорю тупо.

Думать совсем не могу. А Фейнман тоже хорош! Нашел время перья распускать!

– Эти апартаменты делали для человека, профессионально разбирающегося в массовой психологии, – Фейнман усмехается грустно.

– Уймись, Ричард, – Стокер его в сторону отстраняет. – Все будет нормально, Серж. Отсюда есть потайной ход прямо к городскому туннелю.

Фейнман к такому обороту давно готов был. Ну да не зря же он специалист по социомоделированию, в самом-то деле?

Не просто так его апартаменты на отшибе, на самом краю города. И конечно, на том краю, который ближе к таможенным ангарам и туннелю, ведущему на поверхность.

Ход прямо к туннелю ведет. Над основной стоянкой есть еще один ангарчик, оказывается. Совсем крошечный. Тот Флаер, на котором Фейнман обычно летает, сюда бы не уместился. Сюда даже «Скат» не уместился! Только хрупкая европейская «Гарпия» и влезла… Но выбирать не из чего.

Да и мелочи все это. Главное, что про этот ангарчик кроме Фейнмана, Янга и еще пары человек никто в городе не знал. А ангарчик этот имеет прямой выход в главный туннель, ведущий на поверхность, – в обход таможенного ангара. И уж совсем замечательно, что в системе управления крышкой туннеля тоже потайной лаз есть…

Верно Фейнман сказал, не любят военные удивляться.

Комната контроля в самом верху туннеля расположена. И когда крышка туннеля стала открываться, дежурный здорово удивился. По его индикаторам все тип-топ, и крышка на месте – а боковым зрением видит, что в туннеле светлеет.

Это управление туннелем на наш флаер перешло. Тут и сам наш флаер в туннель вышел. И внешние микрофоны нашей «Гарпии» вопль дежурного зафиксировали. Ну еще бы… По его индикаторам выходит, что в туннеле из ничего флаер возник. Сверху мы в туннель попасть никак не могли – там система ПВО, через которую мы не проходили. А внизу туннеля двойные ворота в таможенный ангар. Закрытые.

Фейнман наш флаер вверх повел – а дежурный к выходу из комнаты контроля понесся, чтобы быстрее своими глазами в туннель заглянуть и убедиться, что индикаторы врут.

Ну и убедился…

Мы как раз мимо него прошли.

Такого удивления я больше никогда в жизни не видел.

Но тут шутки кончились.

Из туннеля мы уже вышли – и попали прямо под локаторы городской ПВО. А наш вылет из города не то, что не авторизован – после переворота военные еще и все позывные поменяли… А мы, к тому же, на «Гарпии», а их только в Империи и производят…

Автоматика ПВО нас однозначно как врага опознала – и сразу же залп из шести ракет. Да не легких, не тех, какие в боезапасах флаеров стоят – а тяжелых стационарных. Такими при желании спутники сбивать можно.

Да еще не просто за нами ракеты стартовали – а с разных сторон, с самого начала в кольцо нас взяв. Если бы мы попытались в нижних слоях атмосферы от них уйти – точно в сферу бы они нас взяли и ядерными взрывами накрыли. Но мы в нижних слоях атмосферы оставаться и не думали. Фейнман сразу вверх рванул.

Ракеты за нами, и в широкую полусферу перестраиваются. В их программах заложено, что за пределы атмосферы только один флаер может выйти – тот, на котором Фейнман летает. А остальные далеко вверх уйти не могут. Там же последнюю сотню лет лазерные батареи диких роботов, которые всех уничтожают…

Но мы и на двадцати кмах не остановились, и на тридцати не остановились – наоборот, еще скорости прибавляем. Атмосфера все реже, и предельная скорость для нашей «Гарпии» все выше.

И ракеты отстают – запас топлива у них кончился, и наращивать скорость, чтобы за нами угнаться, им больше нечем. И все ракеты разом взрываются – но не потому, что могли нас достать. Так, на всякий случай – не падать же им обратно неразорвавшимися? До нас взрывная волна так и не дошла. Мы из атмосферы раньше вышли.

Разогнались мы хорошо. Бывшие дядюшкины спутники теперь под контролем лунной колонии, и их можно не бояться. Фейнман только горизонтальной скорости нам добавил, и мы так и ушли далеко вверх, по высоченной параболе.

Земля на мониторах сначала выпуклой стала, потом далеко на востоке темная полоса появилась, а потом и вовсе все это далеко под нами осталась и в шарик превратилась. С востока ночь наступает, на западе еще светло. Зеркальная гладь океана, шершавые пятна континентов, излучины рек…

– Как красиво… – Анна шепчет.

Правда, красиво. Хоть и сто раз в учебных голо видел – а все равно здорово.

– Колыбель человечества, – Дымок говорит.

Колыбель… Что-то уж больно дикие малыши в ней растут. Так и норовят свою колыбель то боевыми вирусами вытравить, то ядерно-термоядерной опалить…

Сегодня в Северной Америке столько термоядерных взрывов было, да каких! На мониторах обычных камер ничего не видно, там ночь уже. А вот через инфракрасные камеры прекрасно видно, что над Северной Америкой пылевой полог раскрывается.

От сильных взрывов в верхние слои атмосферы полно пыли попало. И обратно вниз вся эта пыль быстро не осядет. В верхней атмосфере такие ветры, что долгие месяцы будут эту пыль там мешать и над всей Землей гонять. Сначала пыль Северную Америку накроет, через несколько дней все северное полушарие, а потом и южное полушарие под пылевым пологом утонет. И на пару лет ни одного солнечного лучика на Землю не пробьется. Снова ядерная ночь, как и сотню лет назад, после того Конфликта…

А вот Фейнмана вид Земли не прошибает. На лунной базе Землю каждый день видно. Да и времени у нас не так много осталось. Апогей параболы мы уже прошли, и обратно на землю валимся, точнехонько в терминатор. Минут через десять снова в атмосферу войдем и прямо на Хоккайдо свалимся.