Алексей Калугин - Галактический глюк

– И то верно, не время для шуток, – поддержал Обвалова тоненький голосок.

Незнакомый, он прозвучал где-то совсем рядом. Странный был голосок – как будто ребенок, зажав себе пальцами нос, пытался сымитировать речь персонажа из мультика.

– Кто это? – спросил Вениамин, глядя Фредриксону в глаза.

ИскИн удивленно пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Вниз! Вниз посмотрите! – пропищал все тот же голосок. И спокойно, как бы между прочим, добавил: – Оболтусы.

Агенты СГБ разом опустили взгляды долу и узрели синего плюшевого ежика Фаулза, с важным видом разгуливающего промеж тарелок и чашек, оставшихся на столе после трапезы, успешно превращенной в фарс чистильщиком Канищеффым.

– Твои штучки, Фред? – недобро посмотрел на ИскИна Вениамин.

– В каком смысле? – почему-то шепотом произнес Фредриксон.

– Вставил в ежика голосовой чип-процессор?

– Нет.

Вениамин вымученно хмыкнул:

– Только не говори мне, что ты брал уроки чревовещания.

– Нет, – не отрывая взгляда от ежика, отрицательно качнул головой Фредриксон.

– Кончайте дурака валять, ребята! – недовольно наморщив носик, пропищал Фаулз.

Вениамин присел на корточки, так что подбородок его оказался на уровне стола.

– Ты кто? – спросил он у ежика.

В черных бусинках глаз плюшевого Фаулза блеснули дьявольские огоньки.

– Я есмь истинная виноградная лоза! – таинственно пропищал ежик. И после паузы, которую Вениамин так и не решился прервать, спросил: – Ну как, врубаешься?

– Нет, – качнул головой озадаченный Вениамин.

– Я есмь дверь! – провозгласил ежик.

– А может быть, дверной проем? – деликатно поинтересовался Фредриксон.

– Нет – дверь! – уперто повторил Фаулз.

– И что дальше? – спросил Вениамин.

– Я есмь пастырь добрый, – уже без всякой надежды произнес Фаулз.

– Это из Библии! – радостно сообщил Фредриксон.

– Сам догадался или через систему поиска нашел? – покосился на ИскИна ежик.

Фредриксон ничего не ответил – видимо, догадка ежика оказалась верна.

– Впервые вижу плюшевого ежика, цитирующего Библию! – восхищенно закатил глаза Вениамин. – Да тебе же, братец, цены нет!

– Не богохульствуй, сын мой! – строго погрозил Обвалову лапкой ежик. – Я, между прочим, есмь начало и конец!

– Давай спрячем его в коробку, – предложил Фредриксону Вениамин.

– Ты спятил! – подпрыгнул на месте Фаулз. – Я есмь воскресение и жизнь! И кто не со мной, тот против меня!

– Сумасшедший плюшевый ежик, – поставил диагноз Вениамин.

– Я! – Фаулз ткнул себя лапкой в грудь. – Я есмь бог твой, олух ты царя небесного!

– Ты слышал? – усмехнулся Вениамин. – Сумасшедший ежик с манией величия!

– А может быть, он и правда бог? – высказал осторожное предположение Фредриксон.

– Ну да! – радостно подскочил на месте ежик. – Я – бог! Честное слово, ребята!

– А я, в таком случае, Сальвадор Дали! – торжественно провозгласил Вениамин.

– Почему именно Дали? – удивился Фредриксон.

– Если игрушечный ежик может провозглашать себя господом богом, то я имею полное право считать себя Сальвадором Дали!

– Но я действительно бог! – почти с отчаянием пискнул ежик.

– Тогда сотвори чудо! – наставил на него указательный палец Вениамин.

– Нет, – отрицательно покачал головой Фаулз. – Сначала ты должен в меня уверовать.

– Тащи коробку, Фред.

– Да вы же сами меня призвали! – прижал лапки к груди ежик. – А теперь, выходит, в коробку?

– Что значит «призвали»? – спросил Вениамин.

– А то и значит! – Ежик указал на включенные скрины. – Куда ни глянь – кругом имя мое! К тому же, и Вечный Жид здесь обосновался. Не просто ведь так? Видать, святое место!

– Ты что же, выходит, Хиллос Оллариушник?

– Бог, между прочим, один, – назидательным тоном сообщил ежик. – А облик, который он, в зависимости от обстоятельств, принимает, не имеет значения. Ганешу, скажем, видели?

– Слон с руками?

– Ну!

– А теперь ты, выходит, ежиком решил прикинуться?

– Не прикинуться, а явиться в новом обличии.

– Ну и что будем с ним делать? – с тоской посмотрел на Фредриксона Вениамин.

– Может быть, оставим его на Веритасе, – предложил ИскИн. – Раз уж он самоидентифицируется как Хиллос, так тут ему и место.

– Козлы, – мрачно буркнул ежик.

– Что ты сказал? – недобро прищурился Вениамин.

– Что слышал! – ответил ежик и обиженно отвернулся.

– Нет, ты слышал? – с обидой обратился с вопросом к Фредриксону Вениамин.

– Я бы на твоем месте не стал гневить бога, – тихо произнес ИскИн.

– В конце-то концов! – суетливо вскочил на ноги ежик. – Что я тут с вами канителюсь! Явишь людям лик свой раз в три тысячи лет, а они от тебя еще и нос воротят! Испепелю всю эту планетку к чертовой матери, вот тогда вы у меня попляшете! Я вам такое устрою, что Содом и Гоморра раем покажутся!

Фаулз в предвкушении потер плюшевые лапки.

Вениамин был далек от того, чтобы поверить в то, что говорил ежик, но все же на всякий случай пригрозил:

– Я тебя испепелю.

– А что? – подбоченился ежик. – Ну что ты мне сделаешь, человечек? Не забывай, что это я тебя создал!

– Он меня достал! – в сердцах всплеснул руками Вениамин, после чего схватил со стола тяжелый поднос и опустил его сверху на ежика.

Фаулз сдавленно пискнул и затих.

Вениамин приподнял поднос.

На столе лежал игрушечный плюшевый ежик, похожий на смятую синюю тряпочку.

– Ну вот, – Вениамин поставил поднос на край стола. – И не петюкает больше.

Фредриксон осторожно, двумя пальцами, взял ежика за заднюю лапку, поднял и осмотрел со всех сторон.

– Наверное, его еще можно привести в божеский вид, – немного стыдясь своей вспыльчивости, смущенно произнес Вениамин.

– Сомневаюсь, – Фредриксон положил Фаулза в пустую коробку и с укоризной посмотрел на Вениамина. – Между прочим, ты только что убил бога.

– Да? – Вениамин тронул ежика за лапку, как будто все еще надеялся, что он встрепенется, поднимется и снова, как заправский пономарь, начнет сыпать цитатами из Библии. – Разве бога можно убить?

– Ты убил нынешнее воплощение бога, – уточнил Фредриксон.

– Но мы ведь никому не расскажем об этом? – заговорщицки подмигнул напарнику Вениамин.

– Ты хочешь умолчать о втором пришествии?

– Можно подумать, мы каждый раз заносим в отчет все, что с нами произошло, – устало улыбнулся Вениамин. – Тем более что к делу, которым мы занимались, сей факт никакого отношения не имеет.

Эпилог обычно пишут для того, чтобы поведать читателю о дальнейшей судьбе героев романа спустя какое-то время с того момента, на котором закончилось повествование. Мне бы очень хотелось рассказать о том, что высадка десанта с Мусорного острова прошла успешно – джаниты не успели даже взяться за оружие, и сторонники Соломона Гнилицы почти без боя заняли Гранде Рио ду Сол. Соломон Гнилица, само собой, стал первым законно избранным президентом Веритаса, который под его руководством вскоре превратился в процветающую планету. Экономика Веритаса держалась теперь не только на ставшей традиционной утилизации и переработке токсичных отходов, но и на туристическом бизнесе. Сяо Леопольдо пришлось тайно бежать из Гранде Рио ду Сол, переодевшись в женское платье. Поскольку разработанный им план по превращению Веритаса в режимную планету бесславно провалился, он решил не возвращаться на Землю. Где он по сей день скрывается, никто не знает. Жан-Мари Канищефф стал бригадиром мусорщиков, сделал пластическую операцию, превратившую его в писаного красавца, женился и обзавелся двумя замечательными детками – дочкой и сыном. ИскИн из кабака «Бивис и Батхед» недолго продержался в должности чиф-коменданта столичного космопорта. Теперь он работает контролером на проходной, чем вполне доволен. Никита Сергеевич по-прежнему содержит перукарню. А когда в гости к нему заглядывает Владимир Ильич, ставший почетным председателем Добровольного общества защиты свободы слова, они подолгу обсуждают перспективу перехода Веритаса к коммуно-монархической форме правления. Сидора никто уже не называет Порочным Сидом, поскольку парень взялся за ум, закончил финансовый колледж и стал главой «Оллариу-банка». Кстати, Орден поклонников Хиллоса Оллариушника по-прежнему существует на Веритасе. Правда, теперь он не играет никакой заметной роли в общественной жизни планеты, и никто даже не знает, как зовут его нынешнего Великого Магистра. Кто еще у нас остался? Вир-Щипки, которые на самом деле были всего лишь пси-двойниками тех самых знаменитых Вир-Щипков, вернулись к своим первоначальным личностям и, как ни странно, вскоре поженились. Говорят, они счастливы в браке, скрепленном совместной работой на благо всего человечества. По-прежнему в паре работают и Вениамин с Фредриксоном. Когда у них выдается свободная неделька, они непременно залетают на Веритас, где их встречают как добрых друзей. Вечный Жид Пергалезыч, как и прежде, метет крыши домов, а Лука Голослов распевает под лютню свои вирши на углу Бейкер-штрассе и Модем-стрит.