Голод (СИ) - Вазанов Максим Викторович

Выключив фонарик, закрыв глаза, Он погрузился в раздумья. Теперь на Островитянина надвигалась тьма. Он хорошо понимал, что заряд батареек, рано или поздно, закончится. Неизвестно, сколь долго проработал фонарик, прежде чем обитатель Острова впервые взял его в руки.

Все более тягостным казалось и Безвременье. Это было странное чувство, подтачивавшее остатки его сил. Прошли часы, десятки часов. Возможно, даже, миновало несколько суток. Сидя во тьме, Островитянин не раз пытался найти способ, отсчитывать время. Но с каждым разом эта затея казалась все более безумной и бессмысленной.

Осушив содержимое бутылки, он с безразличием откинул в пустую металлическую коробку, стоявшую под столом. Это была девятая бутылка — девять с половиной литров с тех пор, как Он наткнулся на Клад.

Тогда, сразу, Островитянин не мог поверить своей удаче. Он не мог поверить, что и на берегах Странного моря есть место для настоящего Клада. Сухие крекеры, галеты, яичный порошок, консервированный хлеб и сало — сумка с Кладом лежала на широкой крышке одного из шкафов, в дальнем углу лазарета. Рядом, под столом, лежал и темный целлофановый пакет — пятнадцать бутылок с чистой питьевой водой.

Сначала, должно быть долгое время, организм Островитянина отторгал содержимое консервов. Но теперь эта неказистая пища казалась ему неотъемлемой частью жизни на берегах Странного моря.

Это был сон — осколок старого мира. Увязший в илистом дне, на мелководье, Осколок обнажился во время очередного отлива.

Двухэтажный дом, ухоженная кирпичная постройка, возвышался на пологом склоне холма. Из окон жилых комнат, должно быть, открывался замечательный вид на бухту. А фруктовый сад прикрывал это уютное место со стороны города.

Беседка, выстроенная совсем недавно, все еще казалась неуклюжей. Но совсем рядом лежала плоская глыба, свидетель былых эпох.

Мать и сын пристроились прямо здесь, на устланной двумя широкими покрывалами поверхности громадного камня. Светловолосая незнакомка, с красивой бархатистой кожей и густой россыпью золотистых веснушек на плечах — привлекательная девушка игралась с совсем еще маленьким мальчиком.

Веселые и непринужденные, они веселились, проводя время вместе. Где-то вдали залаяла собака, предвестница очередного прилива. Мир сна начал рушиться на глазах.

— Икя… икя… — улыбнувшись, пролепетал малыш.

— Икя? — звонко рассмеявшись, переспросила девушка.

— Икя! — открыв глаза, прохрипел Островитянин.

Он вернулся в мир Острова, лишенный звуков, окутанный кромешной тьмой.

Управившись с содержимым очередной банки сала, Он припал губами к горлышку бутылки. Но, вовремя опомнившись, Островитянин отставил бутылку в сторону. Здесь, в Безвременье, запасы иссякали слишком быстро.

Воды теперь осталось лишь чуть более двух литров. Пройдет лишь совсем немного времени после того, как будет выпита последняя капля, и воды Странного моря навсегда накроют Остров. Сейчас Он хорошо это понимал.

Вновь обойдя кабинет по кругу, Островитянин вернулся в свой угол. Электронный замок был неприступной цитаделью. Что-то блокировало его устройство, и любые попытки казались здесь бессмысленными.

Взяв в руки фонарик, стиснув зубы, Островитянин зажмурился. Здесь, в Безвременье, он все чаще погружался в протяжные раздумья. Но его разум все еще был занят бессмысленным набором мыслей.

Открыв глаза, Он тяжело вздохнул. Заряд батареек, рано или поздно, должен был подойти к концу. Но пока фонарик казался надежным.

Дождавшись, пока пройдет очередная судорога в икрах, Он осторожно поднялся. Вновь включив фонарик, продвигаясь вдоль стен, Островитянин направился в сторону коридора. Там, в потолке, еще в самом Начале, ему довелось увидеть подобие пластиковой вентиляционной решетки.

Подсветив, приглядевшись, Островитянин рассмотрел прикрепленную к потолку табличку. Четкая схема была дополнена пояснениями на одном из романских языков.

Разобравшись с описательными картинками, Он осторожно надломил один из краев решетки. Прошли считанные мгновения — отвалившись, решетка с грохотом свалилась на пол. Не тратя время впустую, Островитянин направил свет фонарик в окутанное черным мраком жерло широкой округлой трубы.

Бросив взгляд вниз, в кромешный мрак, Островитянин вздохнул. Он прождал еще лишь несколько мгновений, дав себе немного времени на то, чтобы собраться с мыслями. Продвинув сумку вперед, подтянувшись, обитатель Острова пробрался в горизонтально расположенную трубу.

Позади осталась округлая шахта, в три метра глубиной, оборудованная подобием ступенек. «Аварийный выход» — пронеслась в голове мысль. Лишь сейчас он понял смысл сочетания слов, озаглавивших ту схему.

В поперечной трубе было не менее просторно, чем в шахте. Здесь легко мог пролезть взрослый мужчина, крепко сбитый и широкоплечий. Но Островитянину этот путь казался все более и более тяжелым. Все труднее было дышать — казалось, здесь не хватало воздуха. Все более частыми стали судороги — они не давали привыкнуть к тесноте и прохладе этого места.

Но на Остров шла беда, и дороги назад уже не было.

Пропихивая вперед набитую остатками провизии сумку, Островитянин неспешно, ползком, продвигался в сторону тупика.

Еще одна уходящая вверх труба. Включив фонарик, обитатель Острова направил луч света в окутанное чернильным мраком жерло. Сменив положение сумки, Островитянин закрыл глаза. Дав себе немного отдыха, лишь несколько мгновений, Он начал путь наверх.

Она смотрела ему прямо в глаза. Теперь ее лицо было лишено той печати беспечности. В серо-голубых глазах сейчас читалась лишь озадаченность. Казалось, девушка хотела что-то сказать, но, осекшись, отвернулась в сторону. Сжав губы, Она промолчала.

Глубоко вздохнув, Островитянин попытался выпрямить ноги. Судороги вернулись. Мышцы сжимались столь сильно, что, казалось, могли сломать кости ног.

Воздуха здесь не хватало, и лишь сейчас Он осознал, что немало времени пролежал без сознания. Островитянин ослаб, но мысли о Странном море не давали ни мгновения покоя. Собравшись с остатками сил, Он продолжил свой путь.

Впереди виднелся очередной тупик — значит, Островитянина теперь ждал еще один мучительный подъем наверх. Но это давало надежду. Должно быть, где-то совсем рядом был проход, ведущий на крышу, или во двор здания. С удовлетворением усмехнувшись, Он полз еще быстрее. Верно, обитатель Острова сейчас напоминал странное существо с мордой заправской крысы и телом инвалида-колясочника.

— Икя! — бормотало существо, приближаясь к тупику.

Здесь не было трубы, ведущей наверх, но тупик оказался всего лишь еще одной пластиковой решеткой. Приблизившись к ней вплотную, Островитянин выключил фонарик. Короткие удары, один за другим, становились все более частыми. Казалось, эта возня была совершенно бессмысленной. Но вскоре решетка поддалась усилиям обитателя Острова. Отвалившись, она с лязгом соскочила куда-то вниз.

Двинувшись вперед, Островитянин нырнул во мрак.

Матерая крыса не смогла бежать с Острова — теперь она вновь превратилась в жалкого раздавленного человечка. Забившись в угол, Он заливался безумным смехом. Крыса не смогла покинуть Остров — лишь оказалась в другой его части.

Вытерев слезы, устав от безудержного смеха, Он подтянул сумку к себе. Светящийся брелок, провизия и бутылки с водой все так же лежали внутри. Проверив сохранность ее содержимого, Он медленно приподнялся.

Опершись спиной о стену, Островитянин включил фонарик. Помещение напоминало тамбур соединявший два коридора. В некрупном, но просторном тамбуре не было ничего — лишь множество табличек с пояснениями на нескольких языках. В одной из них угадывался и знакомый с каких-то былых времен набор букв: «Жилой блок-10».