Тафгай 2 (СИ) - Порошин Влад

— Ни в какую Америку не лечу, передумал, — я почесал затылок. — В Москве же буду в среду, 29 сентября, за два дня в Горьком с документами все вопросы закрою. Координаты оставьте, куда подъехать, с кем связаться.

— Вот и правильно, держи визитку, — Колосков протянул мне маленький прямоугольный картонный прямоугольник, на котором ручкой был начертан телефон и гордая подпись «Научный руководитель Вячеслав Колосков».

— Вы чего, совсем берега попутали?! — Налетел на Колоскова наш администратор Дмитрич, который тоже заглянул во дворец спорта на хоккей. — На ходу подмётки рвёте! Тафгаев не продаётся! Мало вам в «Крылья советов» из ЦСКА ребят натаскали?! Ещё и тренера Кулагина заполучили!

— Ты же знаешь, что Лебедева, Бодунова и Анисина Тарасов сам списал за профнепригодность, — опешил от напора нашего администратора Колосков. — А Борис Кулагин хоть и не удачно поработал с ЦСКА в начале прошлого сезона, однако он классный специалист и заслужил самостоятельной тренерской деятельности.

Я сразу вспомнил статьи из «Советского спорта», в которых писалось, что по ходу сезона 1970 — 1971 года, пока Анатолий Тарасов писал диссертацию, Кулагин как главный тренер провалился. Потерял управление командой, внутри коллектива упала спортивная дисциплина, и поэтому Анатолий Владимирович снова пришёл на тренерский мостик, как спаситель. И само собой, ЦСКА тут же выдал беспроигрышную серию и победил в чемпионате СССР.

Как по мне, то Кулагина элементарно «сплавили» хоккеисты, по просьбе Анатолия Владимировича. Ну, какая диссертация в начале сезона? Об этом многие в кулуарах знали, но старались ситуацию не афишировать. Иначе бы «специалиста неудачника» не позвали бы тренировать одну из самых сильных команд страны. Да и ЦСКА так сразу не заиграл, если хоккеисты были бы растренированы.

— Иван, ты же обещал, что мы сначала поговорим с директором завода? — Дмитрич дёрнул меня за руку.

— Я от своих слов не отказываюсь, — ответил я. — Мне всё равно в понедельник в первой половине дня нужно будет подписать обходной лист, забрать «Трудовую книжку» из отдела кадров. А вечером на встрече команды с директором «ГАЗ» я обязательно буду. Ладно, я пошёл.

— Куда? — Разом спросив, разволновались и Колосков, и наш администратор Дмитрич.

— Сейчас же хоккей начнётся «Локомотивом» — «Металлург», — проблеял Михаил Дмитрич, предчувствуя, что «жирная рыбка» в моём лице безвозвратно уплывает из «Торпедо».

— Что-то расхотелось игру смотреть. Пойду в библиотеку, почитаю советские газеты, которые иногда сеют разумное, доброе и вечное, — я помахал обоим административным работникам ручкой.

Когда перед последней игрой я вернулся во дворец спорта «Алмаз», то первым делом обратил внимание на таблицу хоккейного турнира, которая висела практически у входа. Она из себя представляла прямоугольный кусок фанеры, на который были прикручены самодельные деревянные желобки. В эти желобки и вставлялась, написанная на плотной бумаге, вся информация, связанная с игрой команд. Вот такое вот современное «электронное табло»:

_______________________________И____В____Н____П_____Разница_____Очки

1. «Торпедо» Горький____________4____4____0____0_______24 -15_______8

2. «Крылья советов» Москва_______5____3____0____2_______26 -17_______6

3. «Химик» Воскресенск___________4____2____1____1_______19 -14_______5

4. «Металлург» Череповец_________5____2____1____2_______22 -27_______5

5. СКА Ленинград_________________5____1____1____3_______11 -21______3

6. «Локомотив» Москва____________5____0____1____4_______17 — 27_____1

«Ого, а местный «Металлург» — шустряки, — подумал я. — Конечно, они играли каждый матч с форой в две забитые шайбы, но всё равно это же команда даже не первой лиги, а второй. Или как сейчас принято говорить команда класса «А», вторая лига, западная зона. Ниже только команды класса «Б». Кстати, известная по выступлениям Валеры Харламова «Звезда» Чебаркуль сейчас играла тоже во второй лиге, но в восточной зоне. — Я ещё раз оглядел турнирную таблицу. — Получается, что если «Химик» нас сейчас обыграет, то займёт второе место, а иначе только третье, ничья их не устраивает».

Не знаю почему, но вдруг захотелось подбодрить ребят, сказать им пару ласковых напутствий. И поэтому ноги сами собой повели меня к служебному входу, который вёл в подтрибунные помещения. На двери в закрытый мир хоккейного закулисья дежурил бдительный сотрудник милиции. Отутюженная форма темно-серого цвета, фуражка с кокардой и со здоровенной блестящей эмблемой, брючки, китель, ботиночки, синяя рубашка с галстучком, в общем, ничего угрожающего милиционер на себе не имел.

Я показал стражу порядка временное удостоверение с своей жуткой фотографией, в котором говорилось, что я являюсь хоккеистом горьковского «Торпедо». На что блюститель порядка равнодушно махнул рукой.

— Проходите, товарищ Тафгаев, — сказал он. — Опаздываете, ваши уже переодеваются.

— К сожалению, сегодня не играю, пора дать дорогу запасным, — хмыкнул я.

— Ну и зря, конечно игра турнирного значения не имеет, но многие сюда как раз на вас посмотреть пришли. Это же целое искусство, врезать так, чтобы и больно было и по правилам, — улыбнулся милиционер.

— Когда амбиции отдельного человека перевешивают здравый смысл, логику искать бесполезно, — я махнул рукой.

— У вас значит в хоккее так же, как и у нас в отделении, — милиционер, вдруг осознав, что ляпнул лишнего, закашлялся и добавил. — А хорошо у нас в Советском союзе с хоккеем, правда?

— Думаю, на Олимпиаде в Саппоро победим, — я посмотрел по сторонам и двинул в раздевалку пока ещё своей команды.

В коридоре, где давно уже требовался ремонт, я миновал несколько закрытых дверей, судейскую комнату, раздевалку команды «Химик» и наконец, вошёл в нашу комнату, по которой были разбросаны вывернутые настежь баулы с хоккейной амуницией. Ребята, весело переговариваясь, завершали священный для каждого игрока ритуал завязывания коньков. Кто-то считал, что хорошая примета надевать коньки с левой ноги, а кто-то, наоборот, с правой. Лично мне было по барабану.

Вратарь Витя Коноваленко сидел отрешённо глядя куда-то в пустоту, ничего вокруг не видя и не слыша. Тем самым настраивался на игру, в которой по его признанию в него кидали булыжники, а он не имел права отвернуться.

Я молча кивнул всем ребятам и прошёл в тот угол, где переодевался сам, и где сейчас сидели мои молодые партнёры по тройке нападения: Ковин и Скворцов.

— С кем сегодня играете? — Спросил я Сашку Скворцова.

— В центре будет с нами Витя Доброхотов, — кивнул он.

— Старайтесь в силовую борьбу не вязаться, ваши козыри скорость и быстрая игра в пас, — сказал я, понимая, что в таком сочетании их сегодня здоровые мужики просто задавят. — Давайте удачи.

— Тафгай! — Окрикнул меня Коля Свистухин, который сегодня был капитаном команды. — Ты уже всё, окончательно в «Крылья» перешёл?

И в раздевалке разом наступила тишина, и даже Коноваленко прервал свою предигровую медитацию.

— Да вот пока решаю, в «Крылья» мне ехать или в «Чикаго Блэк Хокс», — грустно усмехнулся я.

Зато мои бывшие партнёры по команде весело и дружно заражали.

На трибуне череповецкого «Алмаза» неожиданно мне компания составил широкоплечий и улыбчивый парень с вьющимися волосами лет примерно тридцати, который представился, как Игорь Кириллов администратор команды «Крылья советов».

«Основательно за меня взялись, — подумал я. — Сначала главный тренер поговорил, затем научный руководитель, сейчас уже и администратор».

— Это же Москва! Ты пойми парень, там столько возможностей! — Твердил мне на ухо Кириллов, пока я смотрел на площадку, где «Химик» конкретно загнал моих торпедовцев в глухую оборону. — А какие театры! «Современник», «Ленком», «Таганка»!

— Да, я театр не очень люблю, — пробормотал я, когда нападающий воскресенцев со смешной фамилией Жучок чуть-чуть не открыл счёт.