Елена Кочергина - Экстрим

— А я буду вместе с женой воспитывать сынишку, — сказал Карлсон, покосившись в сторону Юльки.

— А я с Русланом буду опять встречаться, — поспешила заверить его Юлька. — Какое счастье, что он тоже жив!

— А я поеду в Малагу отрываться, — сказал Колян и подмигнул Майку. — Айда со мной, братан!

— А я полечу на Суматру, в национальный парк Гунунг-Лёсер, — сообщил Дока. — У меня там научный интерес.

— Да, твои читы тебя уже заждались, Тарзан! — заржал Колян. — Признайся, ты специально волосы отрастил, чтобы сойти у шимпанзе за своего?

— На Суматре обитают орангутаны, а не шимпанзе! — разозлился Дока. — И вообще, чтобы нормально прикалываться, ты бы сначала Универ закончил. А то шутки у тебя, как у младшего школьника!

— А у тебя ваще чувство юмора отсутствует! Брюзжишь, как дед! — Колян хотел отвесить Доке саечку, но тот ловко увернулся.

— Кому можно купаться, за мной! — крикнул Майк, убегая в сторону моря.

Купаться можно было всем, кроме Коляна. Но и он носился по колено в воде и орал что-то весёлое.

После купания Майк отозвал Юльку в сторону, сказав, что нужно поговорить наедине.

— Ведь это солнце исполнило наше желание вернуться на Землю?

— Похоже, что так, — улыбнулась Юлька. — Я же говорила, что ему нужно молиться.

— А тебе не кажется, что Земной мир подменили? Вроде он такой же, как был, а вроде и не совсем такой. Посмотри наверх! Это то же самое солнце, что и на Пустоши! Я чувствую это всем своим существом! Пускай оно находится в другой точке небосвода, не стоит на месте и не исполняет желания, но я знаю: это оно!

— Майк, перестань сходить с ума! — строго сказала Юлька. — Ты же сам говорил, что вера и знание — разные вещи. Откуда ты можешь знать , что это — то же самое солнце?

— Потому что оно было здесь и до моей клинической смерти! Оно всю жизнь следило за мной! У него тысячи обличий, но все мы у него на крючке. И когда мы умираем, даже клинически, оно берёт над нами власть. Нам никуда не деться от него!

— Майк, ты похож на шизофреника! — испуганно сказала Юлька. — Выкарабкался, так живи! Радуйся жизни, люби, как собирался пятнадцать минут назад! Чего это тебя вдруг переплющило?

— Знаешь, твой Руслан — мертвец. Присмотрись к его шее, когда будешь заниматься с ним любовью — на ней должен быть след от верёвки! И Колян с Докой и Карлсоном — мертвецы. Мы все — в мире мертвецов, который замаскирован под Землю. Разве ты не чувствуешь?

Юлька в страхе отшатнулась от него и стала звать остальных, а море начало всасываться в землю. Тело Юльки разбухало и превращалось в тело утопленницы, а по её волосам начала потоком струиться вода. Подошедшие Карлсон и Дока были уже мертвецами: Карлсон ковырялся в кишках, а Дока напоминал пригвождённого кузнечика. Последним подошёл Колян. Он сорвал с себя бандаж, и его голова завалилась набок. Руки Майка начали стремительно чернеть. Песок под ногами затвердел, превращаясь в камень, и солнце скакнуло в зенит. Майк неистово закричал.

— Господи, что это с ним? — говорила Юлька, ласково гладя Майка по голове. — Да сбегайте в Хижину за успокаивающим!

— Ты же знаешь: оно не подействует, — сказал Колян. — Ну братан, ну очнись, это же мы! Блин, не надо было усыплять тебя одного!

— Я был под гипнозом? — спросил Майк, начиная приходить в себя.

— Конечно. У меня не получилось, как у Карлсона, вас загипнотизировать. И ты предложил, чтобы Карлсон загипнотизировал тебя одного. Типа, эксперимент хотел провести. Доэкспериментировались, блин!

— Ты видел что-то страшное? — спросила Юлька.

— Да, — усмехнулся Майк. — Мне привиделось, будто мы все из нормальных живых людей превратились в мертвецов. Страшный сон, не правда ли?

Отдохнув, Майк подробно рассказал сообществу то, что видел и чувствовал в гипнотическом сне.

— А вы действительно там не были? — неожиданно спросил он, закончив рассказ.

У Юльки округлились глаза.

— Сейчас, когда ты это рассказывал, мне показалось… — начала она.

— Бред, бред, бред! — заявил Колян. — Мы не могли быть в твоём видении.

— И тем не менее… — начал Карлсон.

— Это — ложные воспоминания, — прокололся Колян. — Кажется, есть такой симптом у шизофреников.

— Я тоже там был, — сказал Дока. — Когда и как — не знаю. Но я помню саечку Коляна.

— Мне кажется, что в этом мире прошлое и будущее перемешаны, — сказал Карлсон. — Скорее всего, мы вспомнили не то, что было , а то, что будет . Даже на Земле сознание человека может выпадать из линейной последовательности времени. Все, наверное, слышали про феномен дежавю?..

— Что-то такое «будет» меня совсем не прикалывает, — сказал Колян. — Бесовщина какая-то. Только начнёшь адаптироваться, а тебя опять выдернут сюда?

— А вдруг, зная о том, что нас ждёт, мы сможем изменить наше будущее? — предположил Карлсон.

— Мне кажется, что солнце действительно может вернуть нас на Землю, — сказал Майк. — Весь вопрос в том, правильно ли это? Заслужили ли мы право туда вернуться?

— Ну ты как скажешь, братан! — возмутился Колян. — Мы же не в исправительно-трудовой колонии! Я лично никого не убил! Разве что насиловал кой-кого, но ей это дико нравилось!

— А ты уверен, Колян, что ты себя не убил? — спросил Майк.

— Ты что, смеёшься? Терпеть ненавижу самоубийц, и никогда бы таким не стал! Надо боро́ться за свою жизнь, а не сводить с ней счёты!

— Михаил мыслит в правильном направлении, — сказал Карлсон. — Самоубийство — это не только петля или цианистый калий. Сжечь свою жизнь наркотиками или алкоголем — тот же самый суицид.

— Шо вы все гоните? Да не был я ни бухалой, ни торчком! Только в виртуале одно время зависал, но потом оклемался.

— Ни хрена мы не заслужили! — с запозданием ответил Дока на вопрос Майка. — И не заслужим. Торчать нам здесь до скончания веков.

— Интересная мысль, — задумчиво сказал Карлсон. — Любопытно, когда века кончатся на Земле, затронет ли это событие мир Пустоши?

— Мы всё-таки должны понять, что в этом видении было главным, — сказала Юлька.

— Да это дураку ясно! Майк наезжал на солнце, и оно обиделось, — объяснил Колян.

— Ты думаешь, оно может обижаться? — усомнилась Юлька. — Разве может обижаться мать на пятилетнего ребёнка, если он набедокурит или назовёт её дурой? Мне кажется, что оно нас попросту воспитывает.

— Вот скажи, а почему ты сравнила солнце с матерью? — спросил Колян. — Как-то это… Микаэлло, подскажи!