Сергей Дубянский - Пятая жизнь

— Привет, — Наташа улыбнулась, присаживаясь рядом, — смотрю, ты или не ты….

— Я, — Юля обрадовалась. Это был человек из ее маленького, почти несуществующего, но собственного мирка.

— На солнышке греешься? — Наташа достала сигарету, — зарабатываешь «свекловичный загар»?

— А что еще делать? — первый радостный порыв прошел, и Юля судорожно думала, о чем они могут поговорить. Что осталось у них общего?

— Так и не работаешь? — спросила Наташа.

— Пашка не разрешил. Говорит, лучше сам буду платить тебе зарплату.

— Кто б мне такое предложил, — Наташа вздохнула, — а я три фирмы тяну. Сейчас, вот, бегу из налоговой. Проверку на нас «доброжелатели» наслали, но, вроде, отбились малой кровью. Ты не представляешь, что сейчас за система налогообложения!..

Юля вдруг подумала, что этот человек уже не принадлежит ее миру и радовалась встрече она зря.

— …Детей у вас так и нет? — Наташа на полуслове оборвала профессиональные рассуждения.

— Откуда ж они возьмутся?

— Ну, муж-то ведь есть, — чувствовалось, что Наташа настолько довольна собой, что проблемы, касавшиеся других, выглядели мелкими и легки разрешимыми.

— Он весь в делах. Я его почти и не вижу.

— Главное, чтоб деньги в дом носил, — резюмировала Наташа беззаботно, — а то некоторые, лежат на диване целый день и ждут, когда жена продукты купит, да еще пожрать приготовит… слушай, прошлый раз ты рассказывала, что у тебя «роман»…

— Да не было никакого «романа»! — Юля с трудом вытащила из небытия улыбающееся лицо с ямочками на щеках и высокую атлетическую фигуру мужчины, от которого осталось только имя. Разве можно это назвать «романом»? Скорее, очередная (после попытки работать) форма протеста, ведь никакой любви там не было и в помине. Позже Юля поняла, что вела себя, как маленькая девочка, поступающая назло родителям, если те не покупают ей куклу. Правда, для маленькой девочки существовал готовый рецепт — вместо куклы, она б получила хорошего ремня, и сразу усвоила, что идти против родителей не стоит; Юле же, для осознания бесперспективности своей затеи, потребовался целый месяц. Роль «ремня» в ее случае выполнили невероятные стечения обстоятельств, подействовавшие не менее болезненно и поучительно, чем исхлестанная попа.

К примеру, когда Андрей пригласил Юлю к себе (его жена находилась в командировке), то не смог открыть дверь собственной квартиры, сломав в замке ключ. Потом, когда они собрались выехать на природу, не завелась машина, и пришлось, как дети, целоваться в кино. Потом она умудрилась перепутать место встречи; потом в назначенный час у него возникли незапланированные дела; потом у нее не вовремя пришли «месячные»; потом…. а потом Андрей просто пропал.

Неделю Юля томилась в ожидании звонка, но, в конце концов, успокоилась, решив, что стать любовницей ей не суждено и больше даже не пыталась отвечать ни на чьи заигрывания, во избежание разочарований. Кроме того, она сделала философский вывод, что насиловать судьбу бессмысленно, и случается только то, чему надлежит случиться. Ей не слишком нравилось слово «фатализм», но оно наиболее точно отражало состояние души.

Зато едва они расстались с Андреем, Юле стал постоянно сниться один и тот же сон. Она даже хотела написать в газету, типа «Приворота» или «Летучего голландца», чтоб помогли истолковать его, но почему-то было стыдно — вроде, даже если она подпишется лишь инициалами, все мгновенно узнают ее и будут смеяться, ведь только законченные лохи в двадцать первом веке могут верить снам.

Ничего особенного в том сне не происходило. Юля просто общалась с незнакомым, не похожим ни на кого мужчиной, который не являлся ни красавцем, ни атлетом (это могло б явиться хоть каким-то объяснением). Любовью они тоже не занимались, и, вообще, во сне отсутствовало эротическое начало — они только разговаривали, причем, на утро Юля ни разу не смогла вспомнить, о чем именно. Одно время она стала думать, что общаются они на несуществующем языке, но потом решила, что не может владеть несуществующим языком, даже во сне. Короче, очень странная фантазия…

Последние полгода сон снился гораздо реже. Юля тосковала, хоть и не могла объяснить, чего ей не хватает, что дают ей бесконечные, невоспроизводимые днем ночные беседы. Если только странный мужчина — это символ надежды, что когда-нибудь ее жизнь должна будет наполниться неким содержанием, приносящим радость и удовлетворение?..

Она пыталась вызывать сон искусственно — ложилась в постель и мысленно восстанавливала знакомые черты, но они не оживали, оставаясь бесполезным портретом…

Наташа докурила и поднялась, чтоб уйти, но передумала.

— Давай, выпьем чего-нибудь. Пить хочу — умираю.

— А?.. — вынырнув из воспоминаний, Юля посмотрела на нее, удивившись, что та еще здесь, — давай, выпьем.

Несмотря на то, что в поисках свободного места, между столиками бродило несколько посетителей с полными подносами, им повезло — два молодых человека встали, шумно отодвинув красные пластиковые стулья.

— Садитесь. Мы уходим, — сказал один, а второй улыбнулся:

— Приятно уступить место красивым девушкам.

Это походило на прелюдию к знакомству, но молодые люди, действительно, ушли.

— Я балдею, — оценила поступок ребят Наташа, занимая освободившейся столик, — ты что будешь, колу или пиво? Я-то колу, мне еще на работу возвращаться.

— Тогда и я, — Юля полезла в кошелек, решив, что ей деньги достаются гораздо проще, — угощаю.

— С удовольствием! — Наташа ушла внутрь кафе, а Юля принялась изучать публику, соотнося впечатления, полученные на скамейке, с теми, что возникали при детальном рассмотрении.

У девушки в розовом костюме, которая издали выглядела даже красивой, оказывается, на носу имелся большой, плохо запудренный прыщ. Две дамы, пожиравшие куриные крылышки, вблизи смотрелись совсем ужасно — их толстые белые ноги в не по возрасту коротких юбках явно портили аппетит соседям, а, вот… странно, этого мужчину Юля не видела со своего «наблюдательного пункта», потому что его столик закрывала пивная палатка.

Мужчина сидел над уже пустой тарелкой; перед ним был большой пластиковый стакан, но напитка в нем оставалось на самом донышке. Он курил, глядя на ползущие мимо автомобили. …Он похож… Мужчина повернул голову. …Нет, он не просто похож! Это ж человек из моего сна!.. Юля настолько растерялась, что глупо открыла рот. Конечно, ничего подобного не могло происходить в реальности — сны не могут материализоваться, но сходство было поразительным!..

— Эй! — Наташа поставила колу, — ты чего?