Коста Канделаки - Рецидив жизни

Да. Как же раньше это не пришло мне в голову!

Анне - гораздо сложнее в этом плане.

Смыслом ее первой жизни была любовь. Вряд ли возможно перенести его в ее вторую жизнь.

- Нужно найти, - отвечаю я. - Нужно найти хоть какой-нибудь смысл. Хотя бы на время.

- Зачем?

Вот этого-то я и не знаю. Но с инстинктом самосохранения не поспоришь.

А этот вопрос - «Зачем?» - вселяет в меня полную безнадюгу. Это дурацкий, нехороший вопрос.

Нужно вставать и идти дальше.

Я поднимаюсь, помогаю встать Анне, беру бутылку с водой и иду вперед.

Дурацкий вопрос - «Зачем?».

Нужно идти. Нужно.

Что было бы, если бы иммунорм был способен воскрешать не только людей, но вообще любую живую тварь?

Даю на отсечение свою мертвую голову, очень скоро города заполонили бы мертвые кошки, собаки, хомячки и прочие твари. Нашлись бы тысячи людей, которые принялись бы пичкать своих и не своих собак препаратом, чтобы потом удавить или отвести к ветеринару и усыпить. Просто так, из любопытства. Или потому, что держать мертвых собак и кошек стало бы модным. Из экономии наконец - кормить-то не надо. И какая-нибудь очередная ушибленная гламурностью «звезда», держа перед камерой своего мопса, щебетала бы: «Ой, Ричи у меня мертвенький, да-а-а... Такой лапусик!»

В небе летали бы мертвые птицы, а в реках плавали мертвые рыбы. И крокодилы. Которым, в их мертвом состоянии, совершенно пофигу были бы сибирские морозы, и сожрать они никого не могли бы.

Бог, сидя на небе и взирая на очередную хрень, которой маются его, по образу и подобию, создания, выщипал бы себе всю бороду, в тысячный раз сожалея о той субботе, в которую ему взбрело в голову замесить глину и вылепить из нее Адама...

А ведь есть повод в очередной раз подумать о пресловутых «секретных разработках военных», о том, что иммунорм - это вырвавшийся из секретных лабораторий демон. Или не вырвавшийся, а - выпущенный специально, исподтишка...

Я неправильно использовал добытый на лесопилке автомат. Нужно было избавить от пустоты Анну и себя.

Тогда наша смерть обрела бы свой высший полноценный смысл.

На восходе солнца я останавливаюсь у синего придорожного щита с надписью «д. Волковатово». Несколько минут я тупо смотрю на него, пытаясь осознать, нужно нам идти в деревню или нет. С одной стороны - нужно, потому что бутылка давно пуста, а лужи еще не оттаяли с ночи. С другой стороны - давит понимание того, что ничего хорошего из визита к Илье не выйдет. В конце концов, можно набрать воды из колодца в любом дворе и двигаться дальше.

Анна берет меня за подбородок, поворачивает мою голову к себе.

- Что? - спрашивает она.

- Здесь живет мой давний друг, - отвечаю я. - Думаю, стоит к нему идти или нет.

- Нет, - категорически утверждает она.

- Хорошо, - соглашаюсь я. - Просто дойдем до ближайшего колодца и наберем воды.

Девушка задумчиво пожимает плечами.

Жажда ощущается уже давно, от нее никуда не деться. Хочешь, не хочешь, а в деревню идти надо.

- Ты можешь подождать меня здесь, если боишься, - говорю я.

Она отрицательно машет головой.

Тогда я сворачиваю вправо, на дорогу, уводящую к деревне.

Когда мы подходим к первым домам, нас обгоняет «Нива». Машина проезжает метров тридцать и вдруг резко останавливается. Дверь открывается, и на дорогу буквально выскакивает и бросается к нам бородатый мужик в толстой куртке, в сапогах до колен и в вязаной шапке на голове.

- С ума сойти! - орет он. - Это что за явление Христа народу?!

Илья. Еще прежде, чем разглядел и узнал в этом раздобревшем бородаче своего друга, я узнаю его голос.

- А я смотрю и ничего понять не могу! - продолжает Илья, приближаясь к нам. - Вроде, думаю, Серега. Но откуда, думаю, ему тут взяться. Ничего не пойму.

Мы останавливаемся, а он подходит к нам, изумленно глядя на девушку в одной тонкой блузке.

- Что случилось? - спрашивает он, протягивая мне руку для рукопожатия. - Что за черт? Вы в таком виде... спозаранку... на дороге... Вас грабанули, что ли?

Я пожимаю его руку.

- Ни хрена себе! - восклицает он. - Да у тебя рука как лед! А ну, давайте в машину, быстро! Потом все расскажете. Девушка же пневмонию заработает, ты че!

Из машины выходит молодая женщина, останавливается, смотрит на нас. Это, наверное, ильюхина жена.

- Машка моя, - кивает в ее сторону Илья, улыбаясь. - Мы с ней на выходные в город мотались... Ну, давайте, чего стоите!

Он хватает за руку Анну, тянет ее к машине. Девушка с мольбой смотрит на меня, но что я могу сделать.

- Давайте, ребя, давайте! - торопит Ильюха, увлекая ее за собой. - Серег, она ж ледяная вся, твою мать!.. А ты чего молчишь-то, как неродной?!

- Илья! - окликает его жена, которая все это время стоит, не сводя с Анны глаз. - Илья!

- А? - бросает он.

- Отпусти ее! - строго произносит женщина.

- В смысле? - не понимает мой друг.

- Какой тебе еще смысл! Ты не видишь?.. Глаза-то разуй!

Я уже сделал несколько шагов за ними, но теперь останавливаюсь и жду, что будет дальше.

Ничего не понимающий мой друг подводит Анну к машине, но жена встает у них на пути, перед дверью, к которой он протянул руку, не давая ему открыть.

- У нас не труповозка! - произносит она железным голосом.

- Чего? - Ильюха оторопело смотрит на супругу. - Ты че, Мань, сдурела?

- Ты в глаза-то ей посмотри, - отвечает та. - На лицо, на руки...

Илья поворачивается к Анне, всматривается.

Кажется, до него доходит. Он отпускает девушку, поворачивается ко мне. Минуту или две смотрит на меня.

- Серег?..

Я молча киваю.

- Как же это... - читаю я по его губам.

Аня отходит в сторону, встает не глядя на нас.

- Серег... Как же это?..

Я пожимаю плечами, потом показываю на бутылку, подношу ее к губам, делая вид, что пью.

- Садись в машину, поехали, - командует Мария мужу. - Руки спиртом протри.

- Да подожди ты! - кричит Илья. - Может, им обогреться надо и...

- Ты идиот?! - она дергает его за плечо, толкает к машине. - У тебя ребенок дома, а ты туда трупы потащишь?!

Илья жалобно смотрит на меня. Наверное, он еще надеется: сейчас я докажу, что жена его ошибается.

Я улыбаюсь. Потом поднимаю бутылку, стучу по ней пальцем, снова подношу ее к губам.

Мария открывает машину, достает початую полторашку воды, бросает под ноги Анне.

- Садись, поехали! - командует она мужу.

- Подожди ты! - морщится Ильюха.

Но она не ждет. Садится в машину, яростно захлопывает за собой дверцу.

Я делаю несколько шагов вперед, останавливаюсь напротив друга. Анна поднимает брошенную бутылку, подходит, встает за моим плечом.

Мы с Ильей несколько минут молча смотрим в глаза друг другу.