Сергей Калашников - Клан Мамонта

Самый быстрый из корабликов — острозадый пароход с супермощным паровым двигателем хотели отправить в сторону Чёрного озера с большой ботанической миссией. Был шанс, что это судно сможет вернуться вверх через пороги своим ходом. Тупозадый уходил в Пермь с грузами и оставался там для местных нужд.

Четвертое судёнышко построили по ширине точнёхонько в размер самой мощной тракторно-судовой модели Стирлинга — в длину оно оказалось восьмиметровым с обоими заострёнными окончаниями — чисто разведывательный вариант, неприхотливый и способный поместить трёх человек без особого груза. Припасы, снаряжение, запчасти — и достаточно. Ручные лебёдки на носу и на корме, длинные канаты в ящиках, невысокая съёмная мачта, шверт, пара мест для гребцов и крошечная каюта. Что называется, ни вздохнуть, ни охнуть. Это к тому, что всё накрыто сплошной палубой на случай, если выйдут в открытое море. Веник готовился к прорыву на Балтику.

Зимой большой десант мужчин добрался верхом на оленях до места будущего волока, сделал просеку и выложил из брёвен подобие дороги, по которой можно было без проблем протащить судно на катках. Тут дистанция-то была всего на полдня пути и без особых буераков по пути. Тащить предполагали лебёдкой на подъёмах, а на горизонтальных участках полагались на силы провожающих — втроём с восьмиметровой лодкой управиться тяжело.

Никого из своих прошлогодних попутчиков в эту поездку взять было невозможно — Хом сам уходил начальником экспедиции по маршруту на Чёрное озеро, а Пуп переезжал в Пермь налаживать оленеводство. Людей, как всегда не хватало. Старина Кып вместе с Лёхой должны были снова исследовать северное направление — водный путь к реке, которую считали Северной Двиной так и не разыскан, и место будущего волока всё ещё не осмотрели.

Всю зиму в клане не смолкали дискуссии о том, кого куда послать — счёт постоянно шёл на единицы человек. Вечерами за шахматными или шашечными баталиями, под перестук костяшек домино не раз заходили разговоры о ближайших планах. Подростки, а их немного, всерьёз выдвигали свои кандидатуры на весьма серьёзные посты. Их предложения обсуждали — таковы реалии этого мира. Тут быстро взрослеют.

— Посмотри, кого я привёл? — вошедший с мороза Кэн смотрел загадочно.

Набросив поверх рубахи полушубок, Шеф вышел из мастерской. Каюры, десятки оленей под вьюками и привязанная к столбу дровяника лошадка. Мохноногая, с чёлкой. Смотрит спокойно.

— Толян велел отвести тебе, — пояснил Кэн. — У них рядом с фермой в загоне несколько коров, пойманных летом. И лошадки в ту же ловушку угодили.

— Сколько?

— Пять. Они дикие, но эта совсем молодая. Она и сейчас жеребёнок. Толян хочет дождаться, когда появятся на свет новые жеребята и воспитать их ручными. А эта, говорит, пусть здесь поживёт просто для красоты. Может быть, она даже позволит запрягать себя в санки? На поводе бежала послушно, привыкла к людям. Я бы назвал её важенкой, но Толян говорит, что правильно — кобыла. А зачем она?

— Летом ездить на юг. В это время олени пасутся на севере. Ещё они могут таскать телеги, более тяжёлые, чем те, которые тянут олени. На них даже пахать можно.

— На тракторе паши! — возмутился Кэн. — Я помню, как вы пытались тянуть плуг олени. Не надо больше — лучше заколи. Толян спрашивал, будет ли еще один трактор, а то одного мало.

— Постой Кэн. Толком расскажи. Ты ведь ездил за солью?

— За солью. Лю Ба посылал, мы садились, брали много вьючный оленя и ехай. Вези для фермер мука, сухари, клюква и полосовой железо. И много разный вещи, которые одежда.

Нашли домик у реки, рядом тёплый домик и несколько чумов, где живи охотники на сайгаки. Они, вместо бегай степь, загнали много добычи в забор из жердей. Теперь сиди одно место и кушай свежий мясо.

— Чем же они скот-то кормят?

— Немного сено, немного степь сухой трава рвут, немного ветки. Сайгаки кушай, джейраны кушай, другие олени кушай. Коровы и лошади Толян кушай не вели. Он их не кушай. Уважай Толян, — Кэн разволновался и прямо на глазах начал всё сильнее и сильнее коверкать русский, так и не объяснив толком, кто кого «кушай».

— Мы олень паси, олень езди. Толян желай корова паси, лошадь скачи, — закончив эту тираду, оленевод вздохнул.

— Кэн! С благополучным возвращением, — подошла Мила. — Записку от Толика привёз?

— Откуда Мила записку знай? — удивился мужчина, подавая свернутый треугольником листок. Похоже, что-то его сильно озадачило.

— Твоя оленя паси, оленя езди, — расхулиганился вдруг Веник. — Чум лодка вези. Жена Стирлинг дровами топи и жди Кэн свежие щи. Стадо вдоль реки иди, трава кушай.

Оленевод озадаченно свёл глаза к переносице и ответил: — Мыльня пойду, жена дисциплина делай. Буду говори про лодка-чум.

— Есть ли какие-нибудь сведения о религии среди местных племён, — поинтересовался за ужином Леонид Максимович. — А то я, когда ходил с ними, не настолько хорошо понимал язык, чтобы уловить подобные тонкости. А тут смотрю и ничего не могу понять. Они многих называют шаманами. Имею в виду ребят из седьмого «В». Но и друг друга могут назвать подобным образом. Это что? Зачаточная форма шаманизма?

— Трудно наверняка рассудить, — задумчиво пробормотала Светка. — Это слово обозначает человека, который больше знает и умеет, способен помочь делом или советом. Где-то так, наверное. Я правильно говорю, Кып.

— Правильно. Ша Ман вылечит. Ша Ман выручит. Слушай Ша Ман — будешь сытый и сильный. В клане много Ша Манов. Клан сытый и сильный.

— То есть вы уважаете знающих людей, — принялся уточнять учитель. — А в духов вы верите? В загробный мир?

— Леонид Максимович спрашивает, веришь ли ты в край удачной охоты? — «перевёл» Веник с русского на понятный.

— Охотник надеется, что путь его ведёт туда, где тепло и много еды. Мы всегда идём туда, — негромко ответил Кып. — Вернее, раньше шли. Теперь всё иначе — мы поняли, что стремиться нужно туда, где в тёплой светлой комнате стоит белоснежный унитаз со смывом, потому что это и есть самое лучшее, что только бывает.

— Виктория! — строгим голосом вопросил Шеф. — Это результаты твоей агитации?

— Ну…. Мы с девочками иногда разговариваем… мечтаем и грезим.

— Интересная смена ценностей, — улыбнулся учитель.

— Боюсь не все так просто, — сказала Надюшка. — Кып иногда просит меня нарисовать на ложе его арбалета какую-нибудь определённую зверюшку. Я так и делаю.

— Это чтобы потом ставить рядом звёздочки по числу добытых зверей, — объяснил охотник.

— То есть просто такой способ вести счёт удачным выстрелам? — продолжил уточнять Леонид Максимович.