Пол Андерсон - Игры Сатурна. Наперекор властителям

— Мне не жаль себя, — сказала она. — У меня остался Джимми. Но у Тома украли так много…

В этот миг он понял, что есть еще ребенок и что ему обязательно надо взять на руки его — своего внука — прижать его к груди и думать о грядущем, которое их ждет.

Но он не чувствовал ничего, кроме безмерной пустоты внутри.

— Том хотел, чтобы его назвали в твою честь, — сказала она.

«А ты, Лора?» — мысленно спросил он. Но вслух произнес:

— Что же ты собираешься делать теперь?

— Что-нибудь найдется…

Он заставил себя посмотреть на нее. Закат золотил ивовые листья и ее лицо, склоненное нал ребенком, которого ему не было видно снизу.

— Возвращайся в форт Накамура, — сказал он.

— Нет. Только не туда.

— Ты же всегда любила горы, — Попытался он нащупать дорогу к ней, — Мы…

— Нет, — Она встретилась с ним взглядом, — Дело не в тебе, папа. Ты ни в чем не виноват. Никогда не был виноват… Но Джимми не будет солдатом. — Она заколебалась. — Мне кажется, кое-кто из эсперов продолжит начатое, пусть на другом основании, но для достижения тех же целей. Я думаю, нам следует присоединиться к ним. Ему необходима вера, отличная от той, что убила его отца, и он будет работать, чтобы превратить ее в реальность. Ты не согласен?

Макензи с трудом поднялся на ноги, превозмогая ставшее вдруг невероятно сильным земное тяготение.

— Не знаю, — ответил он, — Никогда не был особенным мыслителем… Можно ли мне будет его видеть?

— О-о, папа…

Он подошел к колыбели и посмотрел на крохотную спящую фигурку.

— Если ты выйдешь замуж еще раз и у тебя родится дочь, назовешь ли ты ее в честь матери? — Он увидел, как Лора опустила голову и стиснула руки. Он торопливо сказал:

— Я, пожалуй, пойду. Я бы хотел прийти еще, завтра или в другой раз, если ты, конечно, меня впустишь.

Она наконец обняла его и разрыдалась. Он гладил ее волосы и тихонько шептал, как делал это не раз еще в те времена, когда она была ребенком:

— Ты ведь хочешь вернуться в горы, правда? Это ведь твой родной край, там твой народ. Это место для тебя…

— Ты даже не представляешь, как бы мне этого хотелось!

— Тогда почему нет? — воскликнул он.

Его дочь выпрямила спину.

— Я не имею права, — сказала она, — Твоя война уже окончена. Моя еще только началась.

Так как он был приучен отвечать на такие слова, он смог лишь произнести:

— Надеюсь, что ты в ней победишь.

— Быть может, через тысячу лет… — Она не смогла продолжить.

Когда он ушел, уже опустилась ночь. В городе все еще не было электроэнергии, поэтому фонари не горели, и над крышами во всем своем великолепии сияли звезды. Взвод солдат, дожидавшийся, чтобы проводить своего полковника в казармы, выглядел устрашающе в свете факелов. Они отдали ему честь и ехали следом с ружьями наготове, в ожидании какой-нибудь беды. Но тишину ночи нарушал лишь цокот копыт их лошадей.

Скааль (шведск.) — Ваше здоровье!