Андрей Ваон - Чемпионат

— Ого! Прямо вы сами будете вести?! Так это ж футбол никто не будет смотреть, будут на вас глазеть!

— Ты не забывай, что мы будем для, так сказать, светской части населения, которая в этот момент не будет больна футболом, как таковым, но которая понимает важность действия и как-то да будет следить. Вот мы и поможем, выхватывая главных персонажей: отдельных зрителей, соперника «Московии», тренеров, игроков… тебя, конечно.

— А если такой ход — я говорю, а к завершающей фазе ты с трибуны спускаешься к нам?

Лера подпёрла рукой подбородок.

— Вообще-то мысль, да. Да что там — классная идея! Думаю, это будет несложно. Но посмотрим по ситуации. Ты так-то не очень рассчитывай, пусть это будет всё же не слишком отрепетировано.

— Идёт! Так, ладно, пора бы уже и выезжать. Как там водитель, приехал уже?

— Ещё минут десять.

Скоро они уже с половиной команды ехали на стадион. Близнецы бегали по салону автобуса, играя с «дядями». Партнёры Боброва привыкли к этим симпатичными ребятам — отец часто брал их с собой на тренировки. Они частенько веселели публику своей непосредственностью и совершенно детским весельем.

В раздевалке их встречал Тимур:

— Ну как? — первым делом подлез он к Юре. — Готов?

— Так-то вроде готов, но сегодня я тяжёлый, Тимур. И головой, и телом. Кое-как спал, мандраж какой-то трясёт.

— Ну, это не страшно. Даже я бы сказал, хорошо.

— У вас всё готово?

— Да, мы уже всё подготовили. Ждём твоей речи. Так что, до матча всё-таки?

— Да, думаю, так будет лучше. Мексиканцев просветили?

— Они не против. Они вообще будто на экскурсию сюда приехали — иллюзий не питают, мечтают о ничьей, а установку, насколько я знаю, получат — пропустить не так много. Они нормальные ребята, это правильно, что с ними выбрали этот момент. А то какие-нибудь англичане встали бы в позу и устроили бы скандал. Так что всё на мази, дальше от тебя зависит.

— Это вот так ты меня успокоил — «от тебя зависит»? — расхохотался Юра.

— Ладно, хватит смеяться. Лучше ещё раз прокрути в голове, тут ораторское искусство важно — говорить нужно от сердца и без запинок.

— Я наслушался, как говорил Фидель Кастро, Лера со мной позанималась, выучил слова, всё нормально, — больше успокаивая себя, уверил Тимура Бобров.

— Добро! Ну чего, тогда вперёд! — Тимур пожал руки всем игрокам и тренерам, и ушёл в ложу.

Близнецы продолжали заниматься своими играми, бегая под ногами взрослых.

— Андрей и Никита, идите сюда! — позвал их отец. — Сейчас посидите тихо, поиграйте с игрушками. Мы сейчас все ненадолго отойдём, вы здесь будем одни — не шалите. — Мальчуганы закивали в знак согласия. И Юра знал, что это совсем не детское обещание — всё будет так, как он попросил.

Команда пошла на разминку. Для Боброва это была ещё и разминка другого рода. Он вышел на поле, озираясь по сторонам — будто и не было этих лет, проведённых на ставшем родным стадионе. Как в первый раз, он выходил на обозрение тысяч людей. Он смотрел вокруг, вновь и вновь содрогаясь от волнительного момента. Люди заполняли собой пространство, наполняя шумом и гулом нишу. Всё было привычно и необычно одновременно. Встряхнув головой, попытался скинуть этот морок и принялся усиленно разминаться, в голове прокручивая заученные слова. Краем глаза увидел на бровке Леру, спустившуюся и приведшую мальчуганов. Те внимательно смотрели за отцом — футбол им нравился. Но только лишь, когда играл папа. На его действия с мячом они могли смотреть взамен любых игр. Заметив взгляд Юры, они втроём помахали руками. Он подбежал к ним.

— Ну, чего вы тут? Я скоро приду, и выйдем сюда уже вместе, да? Как договаривались, помните?

— Помним!

— Лерусь, а ты чего не ведёшь репортаж?

— А почему ты думаешь, что не веду? Очень даже веду, — заулыбалась Лера.

— О! То есть я в прямо эфире? — подтянул воображаемый галстук Юра, пятернёй пригладив взлохмаченные волосы.

— В своём роде, — она тоже поправила что-то несущественное в его облике. — Как твоё волнение?

— Да вот, вас увидал — отпустило маленько. Правда, теперь… если в прямом эфире… прямо чувствую, как накатывает снова, — засмеялся он, на самом деле нисколько не тушуясь того, что его снимают, а звук транслируется по каналу «Возрождения», к которому, без сомнения припали многие тысячи граждан. — Я всё же ещё чуть тут побегаю, нужно понастраиваться. Пусть ребята здесь на бровке посидят, ладно?

— Хорошо, беги. А мы тебя поснимаем отдалённо.

Он отбежал, а Лера что-то скомандовала в передатчик, прикреплённый на воротнике курточки.

На экранах возникло красивое лицо Боброва, замершее в эдакой мужественной напряжённости. Даже Лера, привыкшая к облику своего мужа больше других, почувствовала красоту момента, слегка похвалив себя и оператора.

«Артподготовка» к самой «атаке» шла полным ходом. Вскоре вышли разминаться и мексиканцы, на которых мало кто обращал внимание — лишь горстка гостей из посольства пыталась докричаться до своих, подбадривая. «Московиты» же поприветствовали в очередной раз трибуны (те отозвались дружным эхом) и скрылись в раздевалке, чтобы появиться уже вновь к стартовому свистку.

И вот Юра стоит в коридоре, держа за руки сыновей, ожидая момента выхода. Судья скомандовал, и они пошли, встречаемые рёвом почти ста тысяч населения. Замелькали вспышки камер, операторы наводили видео. Послушав гимн Чемпионата, пожали руки, и возникла пауза…

Бобров отбежал к бровке и нацепил микрофон, вышел к центру поля, подхватив на руки Никиту и Андрейку.

— Друзья! — его призыв эхом прокатился по вмиг притихнувшим трибунам. — Я хочу отнять у вас немного времени, оттянув начало игры. Надеюсь, что вы меня простите, обещаю отдать должок в игре. — Зрители, вначале озадаченные, зааплодировали своему любимцу. — На самом деле, хотел сначала зайти издалека. Но что-то мне сейчас расхотелось размусоливать тему, да и тут ребятишки на руках совсем уже немаленькие, чтобы с ними тут расхаживать, — он поворачивался в центре круга, дабы уделить внимания всем. Люди снова довольно захлопали. Неожиданная задержка интриговала и совсем не тяготила даже самых отъявленных любителей игры. — Так что буду рубить с плеча. Роль мне досталась не совсем скромная, но опять же, надеюсь, что вы меня простите и будете снисходительны — кому-то да надо было это сделать. А посему вопрошаю у вас, у тысяч, смотрящих трансляцию вне стадиона… хотите вы былой славы Руси? Хотите объединения осколков былого могучего образования? Хотите сменить вялый курс разбазаривания и размежевания? Хотите видеть во власти страны людей «Московии», «Возрождения» и Империи? — вокруг висела просто бетонная тишина, но Бобров в запале разгорячился и плохо замечал, что происходит вокруг. — Считайте это референдумом, голосованием, как угодно, но нам очень нужна ваша поддержка и одобрение. — Юра стоял в центре поля, держа за руки своих мальчуганов, горящими глазами перебирая по трибунам. Те по-прежнему молчали. Тут он увидел Леру, спускавшуюся к полю и расступающихся перед ней «секьюрити». Тут, словно из маленького снежка зародилась лавина — стадион охватил нарастающий гул. Люди вскакивали со своих мест, взмахивая руками, флагами, шарфами и шапками. Неупорядоченный шум начал складываться в скандирование: «Московия! Московия!». — Я бы счёл это за знак согласия, — вновь подал голос Юра, и его слова потонули в громогласном «Ура!» десятков тысяч глоток. Лера так и осталась около бровки, изумлённо озираясь на ликующий народ.